О ТОМ, ЧТОБЫ НЕ РАСКАЧИВАТЬ ЛОДКУ

“Защитник веры — это само тело Церкви, даже сами люди”.

Энциклика восточных патриархов, 17 (1848).

“Скрой правду, — гласит популярная греческая поговорка, — и ты скроешь Христа”. Но всегда ли необходимо публиковать правду, быть осведомителем? Разве мы не должны также скрывать грехи нашего ближнего, оставляя суд на усмотрение Бога? В конце концов, Сам Господь говорит: “Не судите, да не судимы будете” (Матфея 7.1).… С другой стороны, апостол Павел говорит: “и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте” (Ефесянам 5.11). Есть ли здесь противоречие? Нет, говорит святой Иоанн Златоуст: “Павел не сказал «судить», он сказал ‘обличать’, то есть исправлять. И слова ”не судите, да не судимы будете» Он произнес в отношении очень мелких ошибок…» Поэтому мы должны скрывать грехи нашего ближнего, когда они малы и когда мы сами совершаем те же грехи, но обличать и разоблачать их, когда они велики и служат дурным примером для других “малая закваска заквашивает всё тесто ”.

Действительно, скрывать их и не обличать — серьезный грех, согласно тому же Апостолу. “ Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего. И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело. А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа.… Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас. 5.1-5, 12-13).

Если даже главные грехи мирян должны быть осуждены, то есть обличены Церковью публично, то как насчет канонических грехов иерархов? Кажется очевидным, что их тоже следует судить и публично. В конце концов, именно это предписывает каноническое право Святой Церкви. И если основные грехи мирян, которые обычно совершаются в частном порядке и затрагивают лишь небольшую группу людей, должны оцениваться публично, то тем более канонические грехи иерархов, которые обычно совершаются публично и затрагивают гораздо больше людей, прямо или косвенно, должны оцениваться публично. Из этого, конечно, следует, что публичные протесты против публично совершенных канонических нарушений (мы предполагаем, что как это обычно бывает в наши дни, частные увещевания ничего не дают, а сами иерархи не исправляются) не только допустимы, но и обязательны.

Однако этот вывод многими оспаривается, особенно среди духовенства. Практикой среди духовенства почти всех православных юрисдикций сегодня является такой, чтобы покрывать грехи друг друга, как если бы духовенство было (как в средневековом католицизме) своего рода закрытой корпорацией, которая существует только для того, чтобы служить интересам своих членов, а не спасению всех разумных овец Христа. Когда протесты против грехов духовенства исходят от низших чинов Церкви, они обычно строго отвергаются как “непродуманные” (даже когда их истинность не оспаривается), “несвоевременные” (кажется, никогда не бывает подходящего времени для протеста) или “не дело непрофессионалов”. Если протесты набирают обороты, и преступление больше не может быть скрыто от глаз общественности, тогда протестующих обвиняют в том, что они “раскачивают лодку”, позорят Церковь перед внешним миром, даже препятствуют другим людям присоединиться к Церкви…

Давайте рассмотрим эти аргументы немного внимательнее… Но уступим прежде всего тем, кто желает подавить разоблачителей: для всех было бы лучше, если бы скандалы Церкви улаживались епископами без вмешательства или протестов мирян. В конце концов, это функция или одна из функций иерархии, мы избираем человека в иерархию именно потому, что верим, что у него есть знания и мужество, чтобы исцелить раны Церкви через благодать, которая дается ему в таинстве рукоположения. Проблема в том, что по Промыслу Божьему со времен апостольской эпохи не было времени, когда иерархия могла бы управлять Церковью в соответствии со святыми догматами и канонами без помощи низшего духовенства и мирян…

Если мы посмотрим на историю Православной Церкви, нас поразит постоянная борьба за веру и канонический порядок, а также вовлеченность в эту борьбу всех чинов Церкви. “Мир на земле”, в смысле свободы от внутренних разногласий и ссор, никогда не был уделом Церкви на земле. В период Вселенских Соборов не только епископы и патриархаты постоянно враждовали друг с другом: миряне тоже часто публично восставали против своих иерархов, когда те предавали веру.

Иногда порядок восстанавливался только благодаря вмешательству царей – как на Четвертом Вселенском Соборе вмешались святые императоры Маркиан и Пульхерия. Святой Исидор Пелусийский одобрил это вмешательство, написав: “Раньше, когда те, кто жили евангельской и апостольской жизнью, были увенчаны священством, священство внушало страх по праву царской власти, но теперь царская власть внушает страх священству. Однако лучше сказать не «священство», а те, кто делает вид, что выполняет священническую работу, в то время как своими действиями они оскорбляют священство. Вот почему мне кажется, что царская власть действует справедливо”. По мнению Исидора, это было справедливо, потому что “хотя между священством и царством существует очень большая разница (первое – это душа, второе — тело), тем не менее они стремятся к одной и той же цели, то есть к спасению граждан”.

И эта борьба велась не только против явных еретиков, таких как Арий или Несторий. Святой Феодор Студит известен как своей борьбой против святых патриархов Тарасия и Никифора, так и против еретиков-иконоборцев. И главная борьба середины IX века происходила как между патриархами Фотием и Игнатием, обоими святыми людьми, так и между ними и еретическим папой Николаем…

В этот период христиане всех рангов, по-видимому, были гораздо менее сдержанны в критике своих иерархов, чем сегодня. Аргумент, который так часто используется сегодня для подавления инакомыслия-“это дело иерархов, а не ваше”, — был отвергнут Ранней Церковью. Таким образом, мы читаем в Установлениях Апостолов: “Эти овцы не неразумные, а разумные существа и мы говорим это, чтобы в любое время мирянин не сказал: «Я овца, а не пастырь, и я не забочусь о себе: пусть пастырь позаботится об этом, ибо он один должен будет дать отчет за меня». Ибо как овца, которая не последует за своим добрым пастырем, подвергается нападению волков, то есть ее уничтожению, так и овца, которая следует за плохим пастырем, также подвергается неизбежной смерти, поскольку пастырь пожрет ее. Поэтому позаботься о том, чтобы убежать от хищного пастуха”.

Опять же, святой Афанасий Великий сказал: “Когда мы идем безошибочным и животворящим путем, давайте вырвем глаз, который нас возмущает, не физический глаз, а ноэтический. Например, если епископ или пресвитер, которые являются глазами Церкви, ведут себя дурно и оскорбляют людей, они должны быть изгнаны. Ибо выгоднее собираться без них в доме молитвы, чем быть брошенным вместе с ними в геенну огненную вместе с Анной и Каиафой”.

Лучшие иерархи того времени оплакивали анархию противоречивых мнений, в которой чаще всего охотнее всего выслушивались самые тщеславные и малоосведомленные. Но они не восприняли это как предлог для подавления инакомыслия, а скорее оплакивали общее отсутствие рвения к тщательному лечению болезней Церкви. Так, святой Василий Великий писал: “[В Церкви] нужно докопаться до сути проблем, чтобы искоренить болезнь с самого ее корня”. И святой Иоанн Златоуст сказал: “Недостаток усердия в малом — причина всех наших бедствий; и поскольку незначительные ошибки ускользают от надлежащего исправления, вкрадываются более серьезные”. Эти святые иерархи также сетовали на плохое впечатление, которое внутренние распри Церкви производили на тех, кто находился снаружи. Однако это не помешало им созывать соборы для низложения еретиков и злодеев под пристальным вниманием общественности. Очевидно, они считали, что гласность (открытость) — это цена, которую нужно заплатить за настоящую перестройку (реконструкцию).…

Примерно с десятого века внутренние распри Церквей, по-видимому, утихли, во всяком случае, на Востоке. Но это обманчивое впечатление: в эти периоды относительного мира ведущие христиане взяли на себя смелость бить тревогу еще настойчивее, как будто этот мир был миром надвигающейся духовной смерти. Рассмотрим, например, Письмо об исповеди святого Симеона Нового Богослова (†1022):

«Что позволено нам исповедоваться монаху, не имеющему священства, найдешь это происходящим со всеми с тех пор, как одежда и обличье [монашеские] были дарованы от Бога наследию Его и монахи получили свое имя, как это написано в боговдохновенных писаниях отцов, вникнув в которые ты найдешь, что сказанное – правда. Прежде же [монахов] одни лишь архиереи по преемству от божественных апостолов получали власть вязать и решить, но по прошествии времени и когда архиереи стали негодными, это страшное поручение перешло к священникам, имеющим непорочную жизнь и удостоенным божественной благодати. Когда же и они, священники вместе с архиереями, смешались с прочим народом и уподобились ему, и когда многие, как и ныне, подпали [под действие] духов заблуждения и суетного пустословия и погибли, оно было передано, как сказано, избранному народу Божию – я говорю о монахах; оно не было отнято от священников и архиереев, но они сами сделали себя чуждыми ему…»

“… Таким образом ученики Господа строго сохраняли [за собой] право этой власти. Но, как мы сказали, по прошествии времени достойные растворились среди недостойных, смешались с ними и скрылись под большинством, один у другого оспаривая первенство и притворяясь добродетельными ради председательского [места]. Ибо с тех пор, как воспринявшие престолы апостолов оказались плотскими, сластолюбивыми, славолюбивыми и склонными к ересям, оставила их божественная благодать, и власть эта отнята от таковых. Поэтому так как они оставили все другое, что должны иметь священнодействующие, одно только требуется от них – хранить православие. Но думаю, что и это они не [соблюдают]; ибо не тот православный, кто не вносит новый догмат в Церковь Божию, но тот, кто имеет жизнь, согласную с правым учением. Но такого современные патриархи и митрополиты или поискав не находят, или найдя предпочитают ему недостойного, требуя с него только одного – письменно изложить Символ веры, и тем одним довольствуются, что он ни добра не ревнитель, ни со злом не борец. Тем самым они будто бы сохраняют мир Церкви, но этот [мир] хуже всякой вражды и является причиной великого беспорядка…”

Обличение святым Симеоном Византийской церкви в период кажущегося расцвета ее славы удивительно сурово. Православие архиереев его времени, говорит он, чисто формальное: они не «ревнители добра ради» и «ни с кем не воюют за зло». Делая вид, что «сохраняют мир здесь, в Церкви», на самом деле ведут войну против Бога.

Иерархи, которых он описывает- это те, кого Господь называет «наемниками». Наемник не волк в овечьей шкуре, то есть еретик, но и не истинный пастырь, ибо он «наемник, а не пастырь, которому овцы не свои» (Ин. 10, 12). Тем не менее, он вполне может принадлежать к внешней организации Истинной Церкви и получить честь истинного пастыря. Но он бежит, когда приходит волк и позволяет овцам рассеяться, потому что он «нерадит об овцах» (Ин. 10:13).

Комментируя этот отрывок, св. Григорий Великий пишет в своих «Словах на Евангелие»: «Он бежит, не отступая, но удерживая от помощи. Он бежит, потому что видит несправедливость и ничего не говорит. Он бежит, потому что укрывается молчанием…»

И «молчанием», как говорит другой великий Григорий Богослов, «предается Бог…»

Переходя теперь к сегодняшнему дню, было бы очень смело (и глупо) утверждать, что Истинно-Православная Церковь сегодня находится не в еще худшем состоянии, чем Церковь в Византии Х века. Формально наши епископы православные: ни один из них не исповедует ни ересей экуменизма, ни нового календаря, ни сергианства. Они осуждают (хотя иногда и не очень громко) явно еретических и отступнических патриархов «мирового православия». Но «кто-то не является православным только потому, что не подсовывает в Церковь Божию какого-нибудь нового догмата», как говорит преподобный Симеон. Если он не исповедует некую ересь, но позволяет ей заразить стадо, то он наемник, а не истинный пастырь. И это происходит в нашей Церкви – особенно в отношении сотериологической и других ересей о. Иоанна Романидиса и его многочисленных последователей и почитателей в мировом православии. Более того, многие другие несправедливости и скандалы не исправляются, и саботируется абсолютно необходимое сакраментальное единство, которое должно существовать между Истинно Православными Церквями разных национальностей…

В результате многие миряне, особенно (но не только) в рассеянии, получают трагически мало пастырской заботы и наставлений. Между тем, других людей из других юрисдикций, ищущих истину, отталкивают неисправленные скандалы, которые они видят в Церкви. Они ищут добрых дел, которые докажут нашу веру и не видят их.

Апостол Павел призывает Тимофея «обличать, запрещать, увещевать» «во время и не во время» (2 Тимофею 4:2). Но для нынешних иерархов всякое время кажется несвоевременным, когда дело доходит до порицания и наказания тех, кто разрушает Церковь. В такой ситуации можно было бы ожидать появления множества доносчиков из нижних чинов, чтобы призвать иерархов к исполнению их долга. Но странно и тревожно то, что по мере того, как Церковь становится все слабее и слабее, протестов становится все меньше и меньше.

Недавний ужасающий пример падения Русской Зарубежной Церкви, за исключением очень немногих случаев, не внушил нашим лидерам благочестивого страха, что с ними может случиться то же самое.

Остановимся еще немного на примере Русской Зарубежной Церкви. Автор настоящей статьи помнит, как еще в середине 1970-х иерархи, такие как архиепископы Аверкий и Никодим, и миряне, такие как профессор Иван Андреевский, были глубоко обеспокоены отсутствием в Церкви истинно исповеднической позиции против еретиков мирового Православия. Но все трое умерли в 1976 году, и факел протеста был передан менее уважаемым людям, которым в любом случае было приказано заткнуться. Только святой митрополит Филарет прислушался к их протестам и посочувствовал им и в какой-то степени преуспел в том, чтобы остановить гниение, предав экуменизм анафеме в 1983 году. Но когда он умер в 1985 году, а затем епископы Григорий Граббе и Антоний Лос-Анджелесский умерли в середине 1990-х годов, оставшимся иерархам открылся путь к “переосмыслению” анафемы 1983 года, присоединению к киприанским раскольникам, а затем, в 2000 году, путь к голосованию за присоединение к Мировому православию. С 2000 года протесты карались отлучением от церкви. И вот в 2007 году к отступникам наконец присоединилась “очищенная” Церковь…

В Истинно Православной Церкви Греции сегодня болезнь другая, но ситуация не менее серьезная. Похоже, лишь очень немногие осознают этот факт. Все покрыто жуткой тишиной, как снегом зимой…

Но это не молчание благоразумного человека, который понимает, что есть время говорить и время хранить молчание. Это молчание наемника, который бежит от призывов своей совести и своего пастырского долга… И усталость мирян, которые пришли к убеждению, что в Церкви ничего нельзя изменить, что это не их дело, и что они должны просто принять статус-кво без протеста, сказать “аксиос!” (достойный) для того, кто является “анаксиосом” (недостойным), впадают в спячку и тихо теряют всякую надежду…

Но всегда есть надежда, потому что, как однажды сказал преподобный Амвросий Оптинский, когда он конфликтовал со Священным Синодом России, “есть Владыко над всеми Владыками”, Господь Иисус Христос. Он — “Пастырь и Епископ наших душ” (I Петра 2.25). И Он — Кормчий, который всегда будет направлять корабль Церкви в безопасную гавань Царства Небесного.

Наконец, давайте более внимательно рассмотрим метафору “не раскачивать лодку” и немного разовьём ее.

Церковь, как мы знаем, сравнивается с лодкой, капитаном которой является Христос, а главными гребцами — иерархи. Когда снаружи лодки возникает шторм, иерархи будят якобы спящего Христа (Он производит впечатление спящего только для того, чтобы дать им возможность действовать), и Он успокаивает ветры и волны. Это правильный порядок, канонический порядок.

Но что, если сами гребцы спят? Затем пассажиры должны действовать, чтобы разбудить гребцов. И как они могут это сделать, не раскачивая лодку?

«Но, если раскачивать лодку, вода снаружи будет поступать», — возражают они. Едва. Ведь лодка уже в шторме, и уже пускает воду со всех сторон. Небольшое покачивание изнутри вряд ли существенно ухудшит ситуацию. В любом случае, если гребцов не разбудить, вся лодка рано или поздно неизбежно опрокинется.

“Но как это может быть, если лодка непотопляема?” – продолжают возражение. Однако ни одна лодка, в смысле Поместной Церкви, не является непотопляемой. В 1905 году святой Иоанн Кронштадтский дал русским список выдающихся Поместных Церквей, таких как Карфагенская, которая была стерта с лица земли, и предупредил их, что тоже самое может случиться с Русской Церковью. Если святитель Иоанн мог сказать это о Церкви, которая была самой большой в истории и уже тогда вскормила в своем лоне сотни тысяч будущих новомучеников, то никакая Поместная Церковь, какой бы древней и почтенной она ни была, не является непотопляемой. Непотопляема только правильно исповедующая Церковь; в то время как Церковь не может быть уничтожена везде, она может быть уничтожена где угодно, то есть ни в одной части мира нет Поместной Церкви, которая могла бы быть уверена, что она не отступит от истины. Господь обещал, что Церковь, построенная на Камне истинной веры, восторжествует над вратами ада, и мы всегда должны сохранять живую веру в эту истину. Помня это, мы знаем, что даже если наша Поместная Церковь падет, где-то еще будет другая, которая останется в истине, и что “помощь и избавление придут с другой стороны”, как сказал Мардохей Есфири (Есфирь 4.14).

Это свойство падшей человеческой природы искать иллюзию безопасности, непогрешимости или неуничтожимости в чем-то конкретном, материальном и доступном. Таким образом, евреи стремились закрепить свое чувство вечного превосходства в том факте, что они были “сынами Авраама” в генетическом, а не в духовном смысле. И римокатолики искали гарантии непогрешимости своей Церкви в ее местоположении Roma eterna et invicta. Но Церковь, как учил святой Максим Исповедник, состоит не в генах, не в пространственном расположении или чем-то материальном, а в правильном исповедании веры. И эта вера может исчезнуть, как ветер, если Бог заберет ее из души – “Дух дышит, где хочет” (Иоанна 3.8).…

Но из этой истины вытекает важное следствие: поскольку вера может быть утрачена любой Церковью в любом месте, независимо от ее национальности или репутации, за нее нужно бороться всеми силами разума, силы и страсти. Наше уважение к духовенству и благодать священства должны дать им время самим исправить свои ошибки. Но когда мы видим, что духовенство не заслуживает уважения, и что полученная им благодать попирается, что может привести к проклятию всей Поместной Церкви, низшим чинам пора действовать. Ибо нет спасения в следовании за “каноническим” иерархом, когда он не следует канонам. Такая “каноничность” — ложь и лицемерие…

Давайте подведем итоги несколькими цитатами из Святых Отцов:

“Анархия — это в целом зло, причина многих бедствий и источник беспорядка и неразберихи… Однако неповиновение тех, кем управляют, является не меньшим злом… Но, возможно, кто-то скажет, что есть и третье зло, когда правитель плохой. Я и сам это знаю, и это не малое зло, а гораздо большее зло, чем даже анархия. Ибо лучше быть никем не ведомым, чем ведомым злым. Ибо первые часто спасаются и часто в опасности, а вторые всегда будут в опасности, будучи ввергнуты в яму погибели.

“Как же тогда Павел говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны»? Сказав выше: «и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». «Что же тогда, -скажете вы, -если он нечестив, разве мы должны повиноваться?»

Нечестив? В каком смысле? Если в отношении веры, бегите и избегайте его, не только если он человек, но даже если он ангел, сошедший с небес; но если в отношении жизни, не будьте чрезмерно любопытны…”

“Но такой-то, — скажете вы, — порядочный человек, священник, живет благочестиво и делает то-то и то-то». Не говорите мне об этом порядочном, сдержанном, благочестивом человеке, священнике; но если хотите, предположим, что этот человек — Петр, или Павел, или даже Ангел, сошедший с небес. Ибо даже в таком случае я не озабочусь о достоинстве его личности… Ибо наш ответ будет не перед нашими ближними, а нашему Господину, и Ему мы дадим отчет за все, что мы сделали в нашей жизни”.

“Когда некому поддержать дело истинной веры, мы должны в одиночку и все без посторонней помощи выполнять свой долг…”

6/19 декабря 2010 г.; пересмотрено 26 августа / 8 сентября 2016 г.