Идеология абсолютной непримиримости к советчине и ее неосоветским производным для русского человека не имеет альтернативы. Радикализм здесь обусловлен тем, что коммунистический тоталитаризм и его наследники изначально строили свое мировоззрение на тотальном отрицании исторической русскости. И тот, кто осознает себя носителем именно русской, а не советской идентичности, неизбежно встает перед выбором: либо полная непримиримость, либо та или иная форма лицемерия и внутренней лжи, своего рода моральная шизофрения. Печатью этой каиновой шизофрении отмечен весь современный российский «патриотизм вообще», патриотизм «любой России». И в этом смысле, Белая Непримиримость – это простая честность русского человека перед самим собой и своими предками. Однако платить за нее приходится дорогую цену – вот уже более ста лет.

Превращение советского в русского можно сравнить с известной сценой из первой серии «Матрицы»: тебе нужно выпить одну из двух таблеток. Если заглотишь привычный набор из девятого мая, «тоже хороших ценностей» и прочего пломбирно-краснознаменного месива – то просто вернешься в свою привычную реальность. Ту, которая окружает тебя с рождения. Которая вползала в твой мозг с первых страниц школьного букваря, жить в которой тебя приучали и готовили и в школе, и в университете, и с экранов телевизора, и в рамках добровольно-принудительной «общественной работы», да и, скорее всего, в семье.

Реальность, которую ты привык считать своей Родиной.

Но вот тем, кто выбрал русскую таблетку, и решил доподлинно узнать, что же было до этой как бы Родины с ее советскими и неосоветскими пампасами – тем уже обратной дороги нет.

И, так же как в фильме, любая попытка вернуться в совковую матрицу будет сопряжена с мучительными усилиями, моральной деградацией, преступлением и предательством. Тут можно двигаться только вперед – к той самой Белой Непримиримости, на вершинах которой будет очень одиноко и неуютно. Любая промежуточная остановка, а тем паче, попытка повернуть назад – губительна.

Но только там русскому удастся – нет, не стать героем или праведником – а просто остаться морально и психически здоровым человеком.

Как это работает?

Первый шаг сделать несложно. Признать, что большевицкая революция была злом для России. Что сделана она была благодаря предательству Лениным и К своей родной страны, ценой позора Брест-Литовска, ценой великой крови и великого разорения. Это мнение сегодня разделяется в РФ очень многими – на словах, так даже и Путиным.

Но дальше неизбежен вопрос: если большевики суть предатели и разрушители, то когда же они обернулись в нечто противоположное, и стали «Родиной» и «нашей страной?» Той самой страной, которой нас всех учили гордиться и которую, конечно же, защищали деды в годы «Великой Отечественной войны»?

Версий и концептов «национального перерождения» советской власти существует великое множество, причем самые первые из них появились еще в годы гражданской войны и вскоре после нее – от Троцкого, который небезуспешно вербовал спецов на «патриотической» почве, до Устрялова и сменовеховцев. И так далее, через царесоветчиков и евразийцев до совпатриотов-оборонцев, от «русской партии» в КПСС до почвенников и «православных» сталинистов из РПЦ МП.

Для всякого, выросшего в советской и неосоветской матрице, зацепиться за любую из этих идей – великое искушение. Ибо всякая из них, на свой манер, позволяет тебе как-то в матрице остаться. Мол, да, был Ленин, было преступление Брест-Литовска, но потом, после его смерти, или в годы индустриализации, или когда Сталин зачистил «ленинскую гвардию», или по итогам советско-германской войны – но все это как бы стало тоже Россией. А значит, можно не волноваться, можно быть со всеми, можно с чистой совестью праздновать 9 мая и даже 7 ноября (парад-де в этот день был в 1941-м), можно считать красный флаг – тоже своим, русским.

Однако даже не самый крепкий разум, ковыряясь в аргументации всех этих сменовеховских идей, неизбежно будет находить фактические и логические нестыковки. И один за другим будут возникать вопросы: как же СССР был продолжением России, если сами коммунисты, от Ленина и до Брежнева, это отрицали, ведя генеалогию своего государства строго с 1917 года? Как же это Сталин стал «русским кесарем», если именно он спланировал и осуществил геноцидное истребление русского крестьянства? Чего же православного мы можем найти в сталинизме, если именно при Сталине даже сергианская церковная организация была почти совершенно уничтожена, и лишь в 1943 году, под давлением западных союзников и для завоевания симпатий русского народа, осуществили ее «возрождение» — в рамках чекистской операции?

И, наконец, главный вопрос: если большевики были главными врагами, палачами и мучителями русского народа, если они самое имя России стерли с географических карт, если их «Отечество – все человечество», то почему же вдруг верность им, наилютейшим нашим врагам, стала 22 июня 1941 года священным долгом русского патриота?

Нет большего греха, чем предательство, нет ничего страшнее, чем внешнее нашествие? Тогда почему же предлагается хранить верность предателям – всем тем большевицким вождям, маршалам и генералам, которые в годы Первой Мировой пошли на сговор с внешним врагом и предали своего Императора? Ведь все давали присягу, включая и Жукова, и Рокоссовского, и всех остальных. Как же это получается – предать предателей? Страшен даже не сам по себе внешний враг, а именно нацистский Рейх, любое сотрудничество с которым пятнает навечно? Но если так, то почему же Советский Союз и Сталина не запятнали совместный с Гитлером раздел Европы и война с Польшей в 1939 году, в которой СССР и Рейх были фактическими союзниками? Почему тысячи и десятки тысяч русских людей отказывались воевать за Сталина, втыкали штыки в землю и шли в плен – часто добровольно? Почему более миллиона русских и бывших граждан СССР воевали по ту сторону фронта? А Краснов, Скородумов, Смысловский или фон Шальбург – их немцы купили? За деньги и прочее «вино и женщин»? И о чем нам говорит список героев Советского Союза, которые пошли служить Власову? И почему Русская Зарубежная Церковь, в лице своего предстоятеля, митрополита Анастасия, безоговорочно Власова поддержала?

Хочется найти примеры в прошлом – и перед глазами встают французские роялисты, воевавшие при поддержке англичан – старейших врагов Франции. Или Армия Конде, созданная и действовавшая по той же самой модели, что и власовская РОА. Но были ли предателями Франции шуаны или граф д’Артуа, будущий король Карл X? Равно как и ирландские или шотландские католики, ждавшие помощи от испанцев в борьбе против своего как бы легитимного протестантского сюзерена – английского монарха? И что есть вообще патриотизм, если для него не важны ни национальная религия, ни культура, ни истребление национальной элиты и интеллигенции, а лишь некая «своя земля»?

Вопросы идут безжалостной чередой, и такой же чередой следуют очевидные, кристально ясные в своей логичности ответы. Ответы, сшибающие с ног.

И как же хочется от них увернуться! Спрятаться либо в сказках про Матрону, Сталина и митрополита Гор Ливанских Илию, либо за шаблонными и пустыми фразами про непрерывность истории и что «все неоднозначно». Сойти где-то на полпути между советским и русским.

И многие, очень многие, сходят. Однако цена у этого слишком велика: внутреннее лукавство половинчатых ответов неизбежно порождает моральную шизофрению. Ведь если одни злодеяния осуждаются, а другие прощаются и даже признаются необходимыми в рамках некой сменовеховской «икономии», то ломается всякая логическая и нравственная система координат. Православные новомученики получаются одновременно и святыми, и предателями – государственными преступниками. Палачи Гражданской войны после двадцати лет своих художеств превращаются в неприкосновенных героев-ветеранов. Чекисты, из серийных убийц и творцов геноцида, вдруг перекувыркиваются в защитников традиционных ценностей и хранителей российской государственности.

Зло, единожды нареченное добром в рамках «патриотической» смены вех, вновь может быть названо «добром» в новых реалиях. И колоссальная безчувственность современного российского общества, и в первую очередь – «державников» и «национал-патриотов» ко всем преступлениям и просто аморальным деяниям путинской власти, является очевидным результатом такой шизофрении.

Как же можно этого избежать? Просто отвергнуть всю эту неправду – всю, без остатка. Так рождается Белая Непримиримость – абсолютная непримиримость к коммунизму, советчине и их производным.

Но, когда ты делаешь этот выбор, выясняется, что отвергнуть приходится очень многое. Ты выпадаешь из советской и неосоветской матрицы, и внезапно вместо «своей» страны ты оказываешься в разоренной пустыне, на захваченных врагом руинах исторической Родины. И враг многочисленен, а единомышленников и соратников – единицы, и они также слабы, как и ты сам.

Поистине, нужно жаждать и алкать Правды (Мф. 5:6), чтобы пойти этим путем до конца. Белая Непримиримость для человека, выросшего в советском или неосоветском пространстве – это совсем не то же самое, что и Белая Непримиримость «коренных зарубежников». В СССР и РФ к ней можно прорваться лишь с великой болью и кровью, ценой ошибок и многих потерь, тут мало просто слушать и слушаться отцов и дедов.

Но другого способа для русского человека, единожды осознавшего себя русским, сохранить и психическое, и моральное здоровье, нет. И либо ты идешь этим путем, либо однажды тебе станет стыдно смотреть на себя в зеркало.

И этот стыд не удастся заглушить не победными реляциями путинского ТВ, ни псевдоинтеллектуальными рассуждениями про эволюцию и «непрерывность истории», ни хорошим гонораром, ни даже алкоголем и «веществами». Это мало кто понимает, но почти все – чувствуют.

И убежать от этого чувства не получится.

Источник: https://harbin.lv/