ПЛОДЫ СЕРГИАНСТВА.

    Категория населения, которая больше всего пострадала во время великих сталинских чисток – факт, прискорбно игнорируемый светскими историками, была не партией, не армией, а православным духовенством, за которым следовали православные миряне. Если митрополит Сергий, местоблюститель главы Российской Церкви, думал, что своей “декларацией” о верности коммунистическому государству в 1927 году он “спасет Церковь”, то следующие несколько лет докажут, что он ужасно ошибался. С 1935 года большевики, репрессировав большую часть истинно-православного духовенства, начали репрессировать сергиан – т. е. тех, кто принял руководство Сергия и оправдал его декларацию. На самом деле сергиане часто получали более длительные сроки, чем их истинно-православные братья, которых они предавали. Это только показало, насколько тщетным было их иудино сотрудничество с антихристом и предательство их братьев во Христе. Даже недавняя биография Сергия, написанная сергианским автором, признает этот факт: “Если митрополит Сергий, согласившись от своего имени опубликовать Декларацию 1927 года, составленную властями, надеялся купить некоторое облегчение для Церкви и духовенства, то его надежды не только не оправдались, но гонения после 1927 года стали еще более ожесточенными, достигнув поистине ураганной силы в 1937-38 годах”.

  За девятнадцать лет до Большого террора 1937-38 годов советская власть убила: 128 епископов, 26 777 священнослужителей, 7500 профессоров, около 9 000 врачей, 94 800 офицеров, 1 000 000 солдат; 200 000 полицейских, 45 000 учителей, 2 200 000 рабочих и крестьян. Кроме того, 16 миллионов православных русских умерли от голода и три миллиона-от принудительных работ в лагерях. Что касается лет Большого террора, то, по данным российского правительства, только в 1937 году было арестовано 136 900 священнослужителей, из которых 106 800 были убиты (до революции в России насчитывалось 180 000 священнослужителей). Опять же, в период с 1917 по 1980 год 200 000 священнослужителей были казнены, а 500 000 других были заключены в тюрьму или отправлены в лагеря. Число действующих православных церквей сократилось с 54 692 в 1914 году до 39 000 в начале 1929 года и до 15 835 на 1 апреля 1936 года. К началу Второй мировой войны их вообще не было в Белоруссии (Kolarz), “меньше дюжины” на Украине (Bociurkiw) и в общей сложности 150-200 во всей России.

  Это, без сомнения, было величайшим преследованием христианства в истории. Но это не уничтожило веру: перепись 1937 года установила, что треть городских и две трети сельских жителей все еще верили в Бога. План Сталина в том, что Имя Бога не должно произноситься в России к 1937 году, провалился…

  Тем не менее, ближайшие перспективы для верующих были действительно мрачными. Так, Е. Л. пишет о священномученике епископе Дамаскине: “Он согрел сердца многих, но массы оставались… пассивными и инертными, двигаясь в любом направлении в соответствии с внешним толчком, а не своими внутренними убеждениями… Длительная изоляция епископа Дамаскина от советской жизни, его отдаленность от постепенного процесса советизации привели его к нереалистичной оценке реальных соотношений сил в окружающей его действительности. Хотя сам он оставался непоколебимым, он не видел… опустошения человеческой души в массах. Эта душа была направлена ​​на другой путь — скользкий, оппортунистический путь, который привел людей туда, куда лидеры Советской власти, смелые люди, которые ни перед чем не останавливались в своих нападках на все моральные и материальные ценности, хотели, чтобы они пошли … Между иерархами и священниками, томившимися в концлагерях и тюрьмах, и массой верующих, как бы твердо они ни старались стоять в вере, росла пропасть взаимного непонимания. Исповедники стремились поднять верующих на более высокий уровень и приблизить их духовный уровень к своему собственному. Масса верующих, отягощенная заботами о жизни и семье, ослепленная пропагандой, невольно пошла в обратном направлении, вниз. Видения будущего золотого века сытости, полной свободы от всех внешних и внутренних ограничений, подчинения сил природы человеку, обманчивые перспективы, в которых фантазия выдавалась за науку… были использованы большевиками для того, чтобы заманить в свои сети подавляющее большинство народа. Лишь немногие люди смогли сохранить возвышенность духа. Эту ситуацию очень хорошо использовал митрополит Сергий…”

*

  У Сергия было много апологетов. Некоторые утверждали, что он “спас Церковь” для будущего. Это утверждение не может быть оправдано. Он спас только лжецерковь, которая была морально раздавлена. Это была скорее Катакомбная церковь, которая “в некотором смысле спасла официальную Церковь от полного уничтожения, потому что советская власть боялась загнать всю Русскую Церковь в подполье путем безжалостного подавления и таким образом потерять контроль над ней”.

  Как писал святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский: “Декларация митрополита Сергия не принесла Церкви никакой пользы. Гонения не только не прекратились, но и резко усилились. К числу других обвинений, выдвинутых советской властью против духовенства и мирян, добавилось еще одно – непризнание Декларации. В то же время по всей России прокатилась волна закрытия церквей… В концентрационных лагерях и местах принудительного труда содержались тысячи священнослужителей, значительная часть которых никогда больше не видела свободы, будучи казненными там или умирая от чрезмерных трудов и лишений”.

  Другие пытались оправдать Сергия, утверждая, что есть два пути к спасению: один-через открытую исповедь или спуск в катакомбы, а другой-через компромисс. Сергий, согласно этой точке зрения, был не меньшим мучеником, чем катакомбные мученики, только он претерпел мученичество потери своего доброго имени. Однако эта точка зрения близка к “распутинской” ереси о том, что спасение может быть через грех – в данном случае ложь, принесение в жертву свободы и достоинства Церкви, а также предательство мучениям и смерти своих собратьев-христиан! Таким образом, священномученик Сергий Мечев был предан «епископом» Мануилом Лемешевским. И в более общем плане обвинения митрополита Сергия в том, что все катакомбные епископы были «контрреволюционерами», было достаточно, чтобы отправить их на смерть.

  Этот факт показывает, что “сергианство” лучше всего можно определить довольно просто, как грех Иуды…

  Тем временем глубоко в подполье, в Катакомбах, Истинно Православная Церковь вынесла свой вердикт. В июле 1937 года четыре епископа, два священника и шесть мирян собрались в Усть-Куте, Сибирь, созвали собор и объявили:

«1. Освященный Собор запрещает верным окормляться через духовенство, легализованное антихристианским правительством».

«2. Освященному Собору открыто Духом, что клятва-анафема, положенная Святейшим Патриархом Тихоном, действенна, и под ее силу поставлены и связаны все священно- и церковнослужители, дерзнувшие мнить таковую, как церковную ошибку или политическое средство».

“3. Всем порочащим и отмежевывающимся от Освященного Собора 1917/1918 года, — АНАФЕМА».

«4. Все ветви церковные, на стволе соборном находящиеся — ствол же есть Церковь наша дореволюционная — суть живые ветви Церкви Христовой. Благословляется молитвенное общение и сослужение Божественной Литургии всеми священнослужителями таковых ветвей. Освященный Собор запрещает в священнослужении всех, мнящих себя не ветвью, а самостоятельным древом церковным. Освященный Собор не находит необходимым административное единство ветвей Церкви, но единомыслие о Церкви вменяет в обязанность всем».

  Это завершило децентрализацию Церкви, которую Патриарх Тихон уже начал своим знаменитым указом № 362 от 1920 года. Это было вызвано тем фактом, что организация Церкви теперь была разрушена, а все ее лидеры мертвы, или в тюрьме, или так глубоко в подполье, что они не могли управлять Церковью. Этот процесс был завершен осенью 1937 года, когда патриарший местоблюститель митрополит Крутицкий Петр и его единственные возможные преемники, митрополиты Казанский Кирилл и Петроградский Иосиф, были расстреляны. И вот к концу 1937 года спуск Церкви в катакомбы, начавшийся в начале 20-х годов, был завершен. Отныне, когда внешний административный механизм Церкви был разрушен, каждый епископ – иногда каждый верующий – должен был индивидуально сохранять огонь веры, будучи связанным со своими собратьями-христианами только внутренними, мистическими узами жизни во Христе. Так исполнилось предчувствие священномученика епископа Дамаскина: “Может быть, настало время, когда Господь не желает, чтобы Церковь стояла посредником между Ним и верующими, но чтобы каждый был призван стоять непосредственно перед Господом и сам отвечать за себя, как это было с праотцами!”

  Даже сергианские источники говорили о ложности заявления Сергия, об истинном признании тех, кто выступал против него, и о недействительности мер, которые он принял, чтобы наказать их. Так: “Среди противников митрополита Сергия было множество замечательных мучеников и исповедников, епископов, монахов, священников… «Канонические» запреты митрополита Сергия (Страгородского) и его Синода никто не воспринимал всерьез ни в то время [1930-е годы], ни позже из-за неканоничности положения самого митрополита Сергия…”

  И еще: “Особая трагедия Декларации митрополита Сергия состоит в ее принципиальном неприятии подвига мученичества и исповедничества, без которого немыслимо свидетельствование об истине. Таким образом, митрополит Сергий взял за основу не надежду на Промысл Божий, а чисто человеческий подход к решению церковных проблем… Мужество «катакомбников» и их твердость веры не могут быть подвергнуты сомнению, и наш долг-сохранить память о тех, чьи имена мы, вероятно, узнаем только в вечности…”

  Сергий забыл, что Церковь спасает Бог, а не человек. Эта ошибка равносильна потере веры в Провидение и Всемогущество Самого Бога. Вера, которая спасает, — это вера в то, что “с Богом все возможно” (Матфея 19.26). Именно вера вопиет: “Некоторые уповают на колесницы, а некоторые на коней, но мы призовем имя Господа, Бога нашего” (Псалом 19.7). Такова была и есть вера Катакомбной церкви, которая, будучи основана на “Скале, которая есть Христос” (I Коринфянам 10.7), одержала победу над вратами ада. Но “вера” Сергия была другого, более “гибкого” рода, о котором говорил Пророк: «Так как вы говорите: «мы заключили союз со смертью и с преисподнею сделали договор: когда всепоражающий бич будет проходить, он не дойдет до нас, — потому что ложь сделали мы убежищем для себя, и обманом прикроем себя»; «посему так говорит Господь Бог:» «и градом истребится убежище лжи, и воды потопят место укрывательства». «И союз ваш со смертью рушится, и договор ваш с преисподнею не устоит. Когда пойдет всепоражающий бич, вы будете попраны…» (Исаия 28.15, 17-19)

  В катакомбном воззвании того периода было написано: “Пусть эта статья бросит слово, которое будет как горящая искра в сердце каждого человека, который имеет Божественность в себе и веру в нашего Единого Господа, Бога и Спасителя Иисуса Христа. Возлюбленные братья! Православные христиане, миротворцы! Не забывайте своих братьев, которые страдают в камерах и тюрьмах за слово Божье и за веру, праведность Господа нашего Иисуса Христа, ибо они находятся в темницах, которые были построены как могилы для всех невинных людей. Тысячи и тысячи миролюбивых братьев томятся, похороненные заживо в этих гробницах, на этих кладбищах; их тела чахнут, а души страдают каждый день и каждый час, и нет ни минуты утешения, они обречены на смерть и безнадежную жизнь. Это меньшие братья Христа, они несут тот крест, который нес Господь. Иисус Христос принял страдания и смерть и был похоронен в гробнице, запечатанной камнем и охраняемой часовыми. Настал час, когда смерть не смогла удержать в своих узах тело пострадавшего Христа, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, откатил камень от гроба, и воины, стоявшие на страже, в великом страхе бежали. Господь Иисус Христос воскрес из мертвых. Но гром поразит и эти замки, где братья томятся за слово Божье, и разобьет засовы там, где людям угрожает смерть…

  Другой член Катакомбной церкви, Иван Михайлович Андреев, писал: “Пусть каждый человек подчиняется высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.» (Римлянам 13:1).)

  «То же самое утверждал Платон в дохристианской древности, понимая власть как иерархию, восходящую к Богу. Другими словами, только установленный Богом авторитет является подлинным авторитетом. Но власть, которая не признает высшей власти Бога над ней, — это не власть, а деспотизм».

  “Советская власть в СССР-это не истинная власть, а отрицание самой сущности, самого принципа, самой идеи власти и утверждение деспотизма. Атеизм-ужасное зло. Она порождается либо величайшим грехом гордыни, либо обусловлена полным безразличием к вопросу религии и морали (то есть к Истине и Любви), либо является результатом преступного заблуждения. «Сказал безумец в сердце своём: «нет Бога»» (Псалом 13:1).

  «Государственная власть в СССР, проявляя себя как открытый и циничный деспотизм, ставит главной задачей своей идеологической политики распространение атеизма, чему способствует принцип крайней духовной и физической государственной силы. Система всеобщей пропаганды, доведенная до совершенства, построенная на организованной государством лжи, обмане, искушениях и терроре, вместе с дьявольски жестокой, отточенной системой пыток и мучений, систематически и принципиально используемой советским государством во славу атеизма, -явление абсолютно новое и по своей природе, глубоко отличное от всех известных аспектов жестокости и силы в мировой истории».

  “Основная агрессия большевистского государства направлена на христианство, как наиболее совершенную форму религии, и особенно на православие, наиболее совершенную форму христианства. Большевизм- высшее явление антихристианства, есть идея антихриста».

  «Если Православная христианская Церковь мистически является «Телом Христа», то Коммунистическая партия большевиков мистически является телом антихриста».

  “Личный, исторический, апокалиптический феномен антихриста принципиально не добавляет ничего нового к этой идее антихриста. Он только придает ей окончательную форму, централизует и универсализирует эту идею во всем мире, создавая абсолютно безнадежную ситуацию для всего человечества. Ибо перед каждым человеком тогда встает вопрос, на который нельзя не ответить (не только словом, но и делом): подчиняется ли он «власти» антихриста, чтобы получить печать антихриста на «своем челе» или «руке»? (По словам [Новосвященномученика] епископа Дамаскина, «на челе» означает «добровольное, полное духовное порабощение», а «на руке» —соединение «из-за страха».) Тех, кто не получит печати, будут пытать и мучить так, чтобы «прельстить, если возможно, и избранных» (Мк 13:22), и если время не будет сокращено, » то не спасется никакая плоть» (Мк 13:20).

  «Конечная цель большевизма-установить свою «власть» во всем мире с помощью мировой революции. Если это произойдет, большевистское коммунистическое мировое правительство в лице «лидера нации мира» встанет во главе всего мира—и это, несомненно, будет местом для олицетворения исторического, апокалиптического антихриста».

  «Нужно ясно, отчетливо и твердо понимать, что Советская власть-это первая в мировой истории оригинальная цинично — открытая антихристианская власть, то есть-теомахическая [богоборческая] абсолютная власть. Без признания этой глубоко и внутренне уникальной оценки «советской власти» —нет «проблем с коммунизмом».

  «Если большевистский коммунизм-это только одна из многих систем правления, по качеству не новое явление в мировой истории, если «советская власть» — это только одна из худших и самых жестоких систем (пусть она даже будет худшей из худших и самых жестоких), тогда нет особого «духовного кризиса человечества» и вообще нет никакой новой духовной проблемы. Тогда нужно рассматривать феномен коммунизма только с политической, экономической, военной или «утилитарно-моральной» точки зрения, как это делает в настоящее время большинство политических лидеров всего мира. Мы видим результаты такой интерпретации: большевизм медленно, беспрепятственно завоевывает мир».

  “Мало кто понимает мистическую силу большевизма. Вспомним потрясающую сцену в книге Владимира Соловьева «Сказания об антихристе», когда первоиерарх Православной Церкви святой старец Иоанн, внезапно поняв, кто перед ним стоит, воскликнул громко, ясно, твердо, решительно и убедительно: «Дети, но это же Антихрист!»

  “Российская православная катакомбная церковь в СССР, церковь исповедников веры и мучеников, считает советскую государственную власть властью антихриста”.

Источник: доктор Владимир Мосс.