Православная Церковь на протяжении тысячелетий глубоко чтила и чтит память первого царя христианина — святого равноапостольного Константина Великого. Благодаря его подвигу веры Свет Христовой Истины просветил не только все народы во всех концах великой Римской империи, но и распространился через века на народы, воспринявшие культурное и духовное наследие Нового Рима — Византии. Посему очень прискорбно наблюдать, когда эта память у наших современников под видом «научной объективности» оскверняется древней ложью еретиков, которая не только проникла в семинарские учебники, но и привела к пересмотру и коренной редакции жития святого царя. Думаю, «знатоки» истории догадались, о чем я, — это пресловутый вопрос о времени принятия первым христианским императором Таинства Крещения.

  Как прошлые, так и настоящие академические историки от православия, вслед за светскими в один голос заявляют, что святой Константин Великий был крещен на смертном одре в 337 г. епископом арианином Евсевием Никомидийским.

  В своих выводах ученое сообщество опирается на древнейших христианских авторов. И действительно, казалось бы, как можно не верить человеку, лично приближенному к императору Константину, его первому официальному биографу Евсевию Кесарийскому? В своей четвертой книги «О жизни блаженного василевса Константина» он так изложил обстоятельства крещения царя:

  «Сначала произошло расстройство в его (Константина Великого) теле, потом открылась в нем болезнь. Поэтому, оставив свой город, он отправился на теплые воды, а оттуда переехал в город, одноименный своей матери (Еленополь). Здесь, проводя время в храме мучеников, он воссылал к Богу усердные молитвы и прошения; когда же ощутил конец своей жизни, то подумал, что пора уже очиститься ему от прежних прегрешений, ибо веровал, что все, в чем он согрешил, как смертный, будет снято с души его силой мистических молитв и спасительным словом крещения. Размышляя таким образом, он преклонял колена на землю, изливал молитвы пред Богом, исповедовал в самом храме грехи свои, и здесь в первый раз удостоился молитвенного возложения рук. Потом, переехав отсюда в предместье города Никомидии и там собрав епископов, говорил им следующее: «Пришло то желанное время, которого я давно жажду и о котором молюсь, как о времени спасения в Боге. Пора и нам принять печать бессмертия, приобщиться спасительной благодати. Я думал сделать это в водах реки Иордан, где во образ нам, как повествуется, принял крещение сам Спаситель, но Бог, ведающий полезное, удостаивает меня этого здесь. Итак, не станем более колебаться, ибо если Господу жизни и смерти угодно будет и продлить мое существование, если однажды определено, чтобы отныне я присоединился к народу Божьему и, как член Церкви, участвовал в молитвах вместе со всеми, то через это я подчиню себя правилам жизни, сообразным с волей Божьей». Так сказал Константин, и епископы, совершив над ним священный обряд, исполнили определение Божье, приготовив, что было нужно, преподали ему таинство. Таким образом, Константин, первый из всех, от века бывших автократоров, через возрождение в церкви мучеников, сделался совершенным христианином…».

  Другие церковные бытописатели IV-V веков Ермий Созомен, Сократ Схоластик, святитель Феодорит Кирский, кратко повторяют историю Евсевия, и лишь блаженный Иероним Стридонский, древнейший после Евсевия автор, делает важное уточнение в своей «Хронике», что царя Константина крестил Евсевий Никомидийский.

  Думаю, если спросить любого семинариста и даже священника о крещении равноапостольного Константина, мы услышим в ответ вышеназванную историю Евсевия Памфила. Поэтому для очень многих православных может оказаться целым открытием, что Православная Церковь отвергла эту версию Евсевия, как преднамеренное искажение истории еретиками арианами.

  Чтобы понять позицию Церкви, следует объяснить, кому приписывает «отец церковной истории» крещение первого православного государя. Примечательно, что в своем труде о «василевсе Константине» автор даже не осмелился назвать имени этого человека — уж слишком оно было вызывающим. Но все древние прекрасно понимали, кого имел в виду историк арианин. Имя этого человека, как было уже сказано, озвучил в своей Хронике только блаженный Иероним Стридонский, причем с очень странным выводом: «Константин, в последнее время своей жизни крещенный Евсевием, епископом Никомидийским, уклоняется в арианское учение». Т.е. блаженный Иероним выводил уклонение святого царя в ересь на том основании, что его крестил известный всем своим арианством Никомидийский архиерей. Казалось бы, ну что с того, что царя крестил епископ арианин? Сегодня тоже много кто из «православного» духовенства исповедует явно еретические взгляды. Однако Никомидийский епископ был не просто одним из иерархов, сочувствующих еретикам. Это был никто иной, как глава самой арианской ереси. Это сейчас для нас привычно называть последователей ересиарха Ария арианами, сами же еретики именовали себя не иначе, как «евсевиане». Вот что об этом сообщает профессор В.В. Болотов:

 «Ариане исторические не желали называться по имени своего вождя, как это обыкновенно бывает, но называли себя евсевианами, протестуя против названия арианами таким образом: «как мы епископы последуем за пресвитером Арием?…» Арий, следовательно, был только показателем движения, а истинным его вождем был Евсевий Никомидийский».

  Т.е. иными словами, сказать, что царя Константина крестил Евсевий Никомидийский было бы все равно, что сказать, что его крестил сам Арий. Вероятно, чтобы не бросать тень на чтимого Церковью царя, именно по этой причине, имени крестившего не называют ни Ермий Созомен, ни Сократ Схоластик, ни блаженный Феодорит Кирский, а Руфин Аквилейский даже не упоминает об этом сюжете с крещением.

  Но Православная Церковь не пошла на поводу у авторитетных церковных историков древности, хотя среди них были и святые мужи Феодорит Кирский и Иероним Стридонский. Она испокон веков держалась другой версии крещения первого православного царя еще до Никейского Собора — от святителя Сильвестра, епископа Рима, ок. 323 г.

  Суть этой версии в следующем: Царь Константин заболел проказою, которая покрыла все его тело. Многочисленные врачи оказались бессильны помочь больному. Наконец к Константину приходят языческие жрецы от идольского храма, которые советуют для исцеления соорудить купель в языческом храме и там искупаться в крови грудных младенцев. Царь, послушав жрецов, собирает младенцев на заклание, но тронутый плачем матерей, устрашился своего намерения и отпустил матерей и детей с дарами. В эту же ночь во сне Константину являются апостолы Петр и Павел, которые, похвалив его за отказ совершать страшный грех, взамен предлагают другой способ очищения от болезни — через принятие православной веры и крещения от епископа Рима святаго Сильвестра. Проснувшись, царь находит Сильвестра, который прячется от гонений, и спрашивает его о том, какие боги ему явились во сне. Сильвестр объясняет Константину, что это не боги, а апостолы Единого Бога и Господа нашего Иисуса Христа Петр и Павел и в доказательство представляет ему иконы святых, в которых царь узнает апостолов, явившихся ему во сне. Святой Сильвестр оглашает Константина в вере, повелевает ему каяться и поститься, прекратить идолослужение и гонения на христиан. Спустя некоторое время, исполнив все требуемое, Константин принимает Таинство Крещения от святого папы Сильвестра и в крещальной купели очищается от проказы. С этого момента он преображается из языческого императора в царя христианина.

  Источник этого повествования в науке именуется «Деяниями (или Актами) Сильвестра». По древности он признается равноправным с историей Евсевия. Такое допущение делал еще в XIX в. профессор В.В. Болотов. Некоторые современные западные исследователи (Поликамп) ранние редакции «Деяний Сильвестра» так же возводят к IV в.

  О древности принятия Церковью этого Предания говорит и тот факт, что на Византийском Востоке уже с VI в. историографы крещение царя Константина связывают со святителем Сильвестром. Так Иоанн Малала (VI в.) в своей Хронографии пишет:

  «После поста и получения наставлений он [Константин] был крещен Сильвестром, епископом Рима — он сам, и его мать Елена, и все его родственники, и его друзья, и целый ряд других римлян. И вот император Константин стал христианином».

  А уже в VIII в. другой византийский историк, которого Православная Церковь чтит в лике святых, преподобный Феофан Сигрианский Исповедник, высказывается в своей Хронографии уже однозначно в пользу Сильвестрового крещения, отвергая сведения Евсевия Памфила, как арианскую выдумку:

  «В сем году, как говорят некоторые, Константин великий крещен был с сыном своим, Криспом, в Риме папой Сильвестром. И ныне жители старого Рима берегут крестильню его, во свидетельство, крещения его в Риме Сильвестром, по истреблении тираннов. Другие говорят, что его крестил на Востоке, в Никомидии, при смерти, арианин Евсевий Никомидийский, где пришлось ему и почить. Уверяют, что он откладывал крещение по той причине, что надеялся совершить его в реке Иордане. Но, по моему мнению, вероятнее всего, что он крещен в Риме Сильвестром, и что повеления к Мильтиаду, обращающиеся под его именем, выдуманы арианами. Этим они хотели получить себе славу, а благочестивого царя опорочить, утверждая, будто он не крещен, но это нелепо и ложно. Если он не крещенный присутствовал при Никейском соборе, то следует, что также не приобщался Божественных Таин и не имел общения со святыми отцами, а это и говорить, и думать совершенно бессмысленно».

  Мнение преподобного Феофана не было только его частным мнением, оно выражало мнение всей полноты Православной Церкви. О своем единомыслии в этом вопросе святые отцы засвидетельствовали на VII Вселенском Соборе в г. Никее, в котором принимал участие, как предполагают, и сам святой Феофан. На этом Соборе в доказательство истинности и древности иконопочитания на Западе были зачитаны послания римского первосвященника Адриана I. В них, в частности, папа ссылается на древнее предание Римской Церкви о крещении Константина Великого в Риме от папы Сильвестра, а именно на то место, где святой Сильвестр показал Константину икону апостолов Петра и Павла для подтверждения того, что царю во сне явились не боги, а именно первоверховные апостолы, указавшие ему на принятие крещения как средство для очищения от проказы.

  После прочтения папских посланий весь Собор на вопрос «принимает ли Святой Собор послание святейшего папы древнего Рима» сказал: «допускаем и принимаем». Причем, каждый архиерей затем персонально подтверждал свое согласие с папскими посланиями, а несогласных предавал анафеме в таких формулировках:

«послания, отправленные Адрианом, святейшим папою древнего Рима, к благочестивым императорам нашим, а также и к святейшему вселенскому патриарху нашему Тарасию, признаю как бы божественным определением православия, и принимаю священные и досточтимые иконы, по древнему преданию вселенской и апостольской церкви; думающих же иначе подвергаю анафеме».

  Таким образом, Седьмой Вселенский Собор признал предание о крещении Константина Великого святым епископом Рима Сильвестром законным преданием всей полноты Православной Церкви. Поэтому именно в таком виде оно вошло в официальные византийские исторические хроники и жития. И именно в такой безальтернативной редакции их восприняла от Византии Православная Церковь Святой Руси.

  Все переводные и местные всемирные хроники на Руси содержали повествования о Сильвестровом крещении Константина. Это событие подробно описано и в «Хронике Георгия Амартола»(написана в 840-х гг., переведена на славянский в XI в.), и в «Летописце Еллинском и Римском» (древнерусский хронографический свод XV в.), и в «Русском Хронографе»(нач. XVI в.) и в других древнерусских летописных сводах.

  Этот же текст о римском крещении Константина Великого содержат различные авторитетные для Церкви русские редакции житий святых, как например Великии Минеи Четии святителя Макария Московского (сер. XVIв.), Жития Святых Святителя Димитрия Ростовского, Пролог. Указанные книги для православного человека имеют статус официального Церковного Предания, так как Типикон их предписывает читать в определенные моменты Богослужения.

  Отразилось это предание и в православном Богослужении. В службе равноапостольным Константину и Елене Церковь воспевает святого Константина такими словами:

  «Богатых даров лучшая прием от Бога, царю державнейший, Константине превеликий, добре в сих преуспе: озарився бо зарями Пресвятаго Духа, от Сильвестра святителя крещением, вселенную, яко дар, дал Зиждителю твоему и царствующий град благочестивый…»

  Как известно, для православного сознания церковное богослужение является выражением Священного Предания, а значит Откровением Божиим. Как пишет преподобный Иустин (Попович) в «Догматике Православной Церкви»: «Богослужебная жизнь Церкви — самое верное Предание Церкви, живое и бессмертное Священное Предание».

  Итак, если для Православной Церкви, законным Священным Преданием являлось крещение Константина Великого римским первосвященником святым Сильвестром, причем, несогласие с ним подпадает чуть ли не под анафему, то как могло статься, что для виднейших православных академических богословов-историков версия о крещении Константина Евсевия Кесарийского, оказалась более приемлемой, чем мнение Православной Церкви? На этот вопрос в свое время ответил профессор Санкт-Петербургской духовной академии В.В. Болотов. Как ни странно слышать это от православного человека, историк академист отказывает в достоверности «Актам Сильвестра», несмотря на их безусловную древность, на том основании, что они стремятся «жизнь и деятельность» первого христианского государя «представить строго православной» и в них слишком много чудесного, что с само по себе тоже «с объективной точки зрения представляется недостоверным».

  Т.е. критерии истинности, которыми пользуется Церковь при оценке того или иного исторического события, на профессоров православных духовных академий произвело совершенно обратный эффект. Причем, непримиримость ученых мужей в этом вопросе была столь велика, что толкнула их даже на откровенный подлог. При переводе «Житий Святых» Димитрия Ростовского на русский язык на рубеже XIX-XX столетий житие святого равноапостольного Константина Великого было полностью заменено на версию Евсевия Кесарийского, а сюжетно связанные с ним жития святителя Сильвестра Римского и святого великомученика Артемия были предусмотрительно подчищены. (Это может каждый проверить при сличении изданий «Четьих-Миней» святителя Димитрия Ростовского на славянском и русском языках). Таким образом историческая клевета на святого равноапостольного Константина Великого приобрела вид церковной официальности, и сегодня даже консервативно настроенные православные христиане вынуждены повторять эту ложь.

  К сожалению, случай с изложением истории крещения святого равноапостольного Константина Великого не является частным исключением, а отражает общее стремление «научно-критического» пересмотра Церковного Предания со стороны академического богословия. Однако в этом примере мы сталкиваемся не только с проблемой выбора для православного христианина кому верить: Церковному Преданию или «исторической науке», но и с вопросом, как узнать, где истинное Предание Церкви, когда «научные» домыслы пытаются рядиться в одежды церковной традиции.

  Совет благочестивому христианину можно дать только один — внимать Православному Богослужению и обращаться к назидательным чтениям исключительно на церковнославянском языке.

Источник: https://ruskline.ru.