«Православная жизнь», №№ 10-12, 2002 г., Джорданвилль, США
Отъ редакціи
Въ 20-х гг. XX вѣка всѣ честные, вѣрные Церкви архіереи и пастыри были единомысленны въ осознаніи своего пастырскаго долга и служенія какъ сохраненія души народной, разлагаемой внѣдреніемъ матеріализма и теорій классовой борьбы, ненависти и мести.
Курсъ митр. Сергія (Страгородскаго), пошедшего на поводу у безбожной власти, внесъ въ сплоченное гоненіями и мученичествомъ духовенство раздѣленіе. Жесточайшія гоненія 20-40-хъ годовъ унесли большую часть епископата, духовенства и вѣрующихъ. И опять, въ 50-хъ годахъ встаетъ вопросъ: какъ жить? Уйти въ катакомбы, полностью «выйти изъ міра», уклониться отъ лжи и зла, или, оставаясь въ офиціальной церковной структурѣ, хранить внутреннюю правду, пасти вверенную Господомъ паству, душу свою полагая за овцы.
Нынѣ мы рады впервые представить читателю рѣдчайшую рукопись изъ наслѣдія русскихъ катакомбъ XX вѣка. Рукопись представляетъ интересъ, какъ историческій памятникъ своего времени. Нашей редакціей текстъ былъ стилистически обработанъ и дополненъ новыми матеріалами. Для автора рукописи, убѣжденнаго катакомбника-тихоновца, главная добродѣтель — «не идти на совѣтъ нечестивыхъ». Онъ руководствуется словами псалмопѣвца: «Возненавидѣхъ церковь лукавнующихъ». Съ Аввакумовой ревностью онъ заявляетъ: «Катакомбная Церковь не маленькая, она не меньше, чѣмъ МП».
Трагическая россійская ситуація раздѣлила церковныхъ дѣятелей, помѣстила ихъ «въ два враждебныхъ лагеря». Но навсегда ли пролегла между ними пропасть? Возможно, что со временемъ второстепенные вопросы отпадутъ, и останется только одинъ вопросъ: со Христомъ или съ веліаромъ? Для вѣрного выбора в будущемъ, современнымъ христіанамъ очень важно изучить наслѣдіе катакомбной Тихоновской Церкви.
Эсхатологическое восприятие революции 1917 г.
Октябрьскую революцію 1917 года нашъ народъ воспринялъ въ свѣтѣ эсхатологіи, въ свѣтѣ послѣднихъ временъ: «Нынѣ Церковь Христова на Землѣ Россійской достигла временъ послѣднихъ. Великое богоотступленіе, какъ предвѣстникъ конца, совершилось въ народѣ и открылся «человѣкъ грѣха, сынъ погибели» (II Ѳес. 2, 3). «Взятъ отъ среды удерживающій» (II Ѳес. 2, 7), и предреченный тиранъ-богоборецъ, противникъ Христовъ, иными словами, «антихристъ» явился. Но онъ, насколько можетъ, прячетъ свое истинное лицо за ширмой «соціализма и дѣйствуетъ пока въ безличной формѣ антихриста коллективнаго…».
Такими словами начинается одинъ изъ основоположныхъ трактатовъ Церкви Катакомбной на территоріи бывшей Россіи. Подлинный ликъ явившагося, при свѣтѣ «Апокалипсиса», вполнѣ ясенъ: «И когда Онъ снялъ четвертую печатъ, я слышалъ голосъ четвертаго животнаго, говорящій: иди и смотри. И я взглянулъ, и вотъ, конъ блѣдный, и на немъ всадникъ, которому имя «смерть»; и адъ слѣдовалъ за нимъ, и дана ему властъ надъ четвертою частъю земли — умерщвлять мечемъ и голодомъ, и моромъ и звѣрями земными» (Откр. 6, 7-8).
Вся вѣрующая Россія въ эпоху революціи 1917 года и до сороковыхъ годовъ содрогалась отъ ощущенія, что то, о чемъ говорилось въ словѣ «Откровенія», съ такой ясностью и несомнѣнностью совершилось и совершается теперь предъ глазами всей Россіи…
Подлинный адъ творился тогда на Россійской Землѣ. Кто пережилъ это, иного имени пережитому не усвоитъ…
Но дивно то, что пророческій духъ Церкви возвѣщалъ все это народу тогда, когда не было еще никакихъ признаковъ, казалось бы, грядущихъ ужасныхъ событій.
Первымъ, — кто возвѣстилъ объ этомъ, — былъ преподобный отецъ Серафимъ Саровскій. За сто лѣтъ до этого событія онъ, обливаясь горючими слезами, прямо-таки стоналъ, оповѣщая о томъ, что онъ былъ обязанъ сказать:
«Скоро антихристъ будетъ кресты съ церквей снимать, храмы Божіи въ вертепы обращать… Сколько погибнетъ христіанскаго народа, что Ангелы Божіи не будутъ успѣвать принимать души убиваемыхъ! Великая скорбь будетъ, такая, какой не было отъ созданія міра и впредь не будетъ…»
Вотъ и святой праведный Іоаннъ Кронштадтскій говорилъ въ 1907 году, за десять лѣтъ до катастрофы, въ подворьѣ Леушинскаго женскаго монастыря:
«Приближается ужасное время, столь ужасное, что Вы и представить себѣ не можете!».
На что игуменія, 80-лѣтняя старица, отвѣтила:
«Когда-же, батюшка, это будетъ?»
«Мы съ тобой, матушка, не доживемъ, а вотъ они, — при этомъ батюшка указалъ рукою на монахинь, — доживутъ!»
А великій Оптинскій старецъ Амвросій далъ, по поводу одного видѣнія, знаменательное толкованіе… Показана была въ этомъ видѣніи большая пещера, освѣщенная единственной лампадой у иконы Божіей Матери. Въ пещерѣ множество напряженно молящагося народа. И вотъ слышатся, какъ громъ, таинственныя слова: «Мы переживаемъ страшное время: доживаемъ седьмое лѣто!». Это сновидѣніе повторяется трижды безъ малѣйшихъ измѣненій… Старецъ Амвросій далъ слѣдующее толкованіе: «Слова: «Мы переживаемъ страшное время: доживаемъ седьмое лѣто» — могутъ означать время послѣднее, близкое ко времени антихриста, когда вѣрныя чада Единой Святой Апостольской Церкви должны будутъ укрываться въ пещерахъ…». Здѣсь есть прозрѣніе, имѣющее отношеніе къ Церкви «послѣднихъ временъ», къ Катакомбной Церкви…
«Тайна беззаконія», непрерывно дѣйствующая, какъ говоритъ св. апостолъ, въ наше время достигла уже того, что «удерживающій» былъ «взятъ отъ среды» (II Ѳес. 2, 7). Ощутимымъ, видимымъ образомъ это произошло 2 марта 1917 года въ 3 ч. дня. Въ этотъ день и часъ императоръ всероссійскій Николай II-й отрекся отъ престола и вручилъ актъ своего отреченія «избранникамъ народа». Но въ тотъ же день и часъ, 2 марта 1917 года произошло непонятое людьми событіе. Да и произошло оно очень тихо. Всего лишь нѣсколько человѣкъ были его свидѣтелями…
Въ селѣ Коломенскомъ подъ Москвой, въ 3 часа по полудни 2 марта 1917 года была обрѣтена икона «Державной Божіей Матери». Въ этотъ моментъ Государь сошелъ съ престола во Псковѣ, а Царица Небесная, явленная въ Коломнѣ, какъ-бы взошла на престолъ. На иконѣ Она изображена въ красной мантіи, сѣдящая на престолѣ съ державнымъ скипетромъ Россіи въ рукѣ.
Но на это событіе не было обращено должнаго вниманія ни со стороны народа, ни даже со стороны Церкви… Былъ составленъ въ честь явленія Иконы «Державной Божіей Матери» акаѳистъ. Но сама икона осталась въ рукахъ большевиковъ. И они помѣстили Ее въ музей подъ названіемъ «Контрреволюціонной иконы Богоматери».
И вотъ величайшее чудо явленія этой Чудотворной иконы въ моментъ начала революціи совсѣмъ не получило того значенія, которое оно имѣло.
Съ этого событія начинается исторія нашихъ неописуемыхъ бѣдствій. Революціонная власть перешла въ руки «всадника на конѣ блѣдномъ» и его «звѣрямъ земнымъ»…
Дѣйствительно, сбылось то, что было предсказано болѣе, чѣмъ за сто лѣтъ, преподобнымъ Серафимомъ Саровскимъ: «Ангелы Божіи не успѣвали принимать души убиваемыхъ за вѣру…».
Извѣстно, что Ленинъ на публичныхъ митингахъ въ Петроградѣ неоднократно повторялъ слова:
«Чѣмъ больше крови, тѣмъ крѣпче власть!»
Убиты Государь Императоръ Николай II-й, Государыня, ихъ дѣти, съ малолѣтнимъ наслѣдникомъ, вѣрные слуги, пожелавшіе раздѣлить съ Царскимъ Семействомъ жестокую участь. Всего изъ царскаго дома были убиты — семнадцать человѣкъ… Такъ началось мученичество россійскаго народа, исчисляемое свыше, чѣмъ въ 20 милліоновъ человѣкъ. Терроризировалось все населеніе, весь народъ. Уничтожались за помазанникомъ Божіимъ и его семействомъ и домомъ, — сановники, политики, интеллигенція, священство, монашество, крестьяне, особенно вѣрующіе между ними, офицерство, солдаты и матросы, старики, женщины, дѣти…
Всѣ тѣ уничтожались, кто держалъ знамя Россіи, Святой Руси. Болѣе шестидесяти лѣтъ идетъ небывалое уничтоженіе людей вѣры, людей долга, порядочности, нравственныхъ устоевъ. Съ начала революціи снятъ былъ запретъ убивать такихъ людей, и до сихъ поръ ихъ убиваютъ, и никто не несетъ за это отвѣтственности.
По формулѣ, принятой еще въ 1918 году (31 марта) патріархомъ Тихономъ, Церковь поминаетъ всѣхъ умученныхъ и убіенныхъ:
«За вѣру и Церковь Православную убіенныхъ (такихъ-то) и инѣхъ мнозѣхъ священнаго, иноческаго и мірскаго чина, ихъ же имена Ты, Господи, вѣси…».
Но когда же Она, эта Церковь Христова, гонимая и уничтожаемая, а отсюда — тайная, сокрытая, — появилась на Землѣ Россійской? Она появилась съ того момента, когда появилось гоненіе. А оно началось одновременно съ захватомъ власти большевиками. Когда христіане были вынуждены такъ или иначе прятать свою вѣру, скрываться отъ враговъ Христовыхъ… Она появилась тогда, когда съ храмовъ стали срывать кресты, кощунствовать надъ иконами, осквернять, закрывать, разрушать храмы… Когда лишенные храмовъ священники не знали, куда имъ дѣться… Когда первые епископы и священники были подвергнуты всяческимъ издѣвательствамъ и мукамъ, и затѣмъ казнены или разстрѣляны… Она появилась тогда, когда христіане стали давать тайное убѣжище тѣмъ, кого искали гонители вѣры, по слову Писанія: «Спасай взятыхъ на смерть, и неужели (ты) откажешъся отъ обреченныхъ на убіеніе» (Притч. 24, 11).
Вотъ, когда появилась Катакомбная Церковь! А совсѣмъ не тогда, какъ думаютъ и пишутъ, относя это событіе чуть ли не къ тридцатымъ годамъ XX вѣка.
Катакомбная Церковь на Землѣ Россійской появилась съ того времени, какъ появился тотъ, «которому имя — смерть» — антихристъ коллективный, врагъ Христовъ.
Святейшiй Тихонъ, Патрiархъ Московскiй и Всея Россiи, исповедникъ и мученикъ
Всѣ семь лѣтъ жизни святѣйшаго патріарха Тихона на престолѣ Всероссійскихъ первосвятителей протекали въ условіяхъ безкровнаго мученичества. Антихристіанская совѣтская власть избрала его главной мишенью своихъ озлобленныхъ нападокъ, клеветы, подлоговъ и обмановъ. Патріархъ говорилъ, что онъ съ радостью принялъ бы мученичество. Но «вождь революціи» не хотѣлъ дѣлать изъ него «второго Гермогена», и все же онъ сталъ «вторымъ Гермогеномъ»! Его искусственно окружили непроницаемой стѣной лжи, такъ, что нѣтъ возможности отдѣлить въ его біографіи правду отъ неправды. Но нельзя сомнѣваться въ одномъ, что онъ предалъ анаѳемѣ совѣтскую власть на третьемъ мѣсяцѣ ея существованія («Воззваніе» отъ 19 января ст. ст. 1918 года). Кромѣ того, и посланіе патріарха Тихона Совѣту Народныхъ Комиссаровъ отъ 13/26 октября 1918 года, по поводу первой годовщины совѣтской власти, много обѣщающей народу и давшей только страданія, — должно считать подлиннымъ. Все остальное, приписываемое патріарху, подпадаетъ подъ основательное сомнѣніе въ поддѣлкахъ и подлогахъ.
Но мы хотѣли бы обратить вниманіе на ту подробность офиціальной біографіи Святѣйшаго Патріарха, которая касается самого послѣдняго дня его жизни, дня Благовѣщенія, 25 марта/7 апрѣля 1925 года. Согласно офиціальнымъ свѣдѣніямъ, Патріархъ мирно скончался въ 23 ч. 45 мин. ночи, въ клиникѣ доктора Бакунина. Въ тотъ же день, 25 марта/7 апрѣля 1925 года имъ, по офиціальнымъ свѣдѣніямъ, было написано посланіе, извѣстное какъ «Предсмертное завѣщаніе Патріарха Тихона». По инымъ даннымъ, Патріархъ Тихонъ скончался въ тѣ же сутки, на Благовѣщеніе, только на двадцать часовъ раныпе. Съ этимъ совпадаетъ свидѣтельство одного московскаго священника. Онъ, говоря о кончинѣ Святѣйшаго, упомянулъ, между прочимъ, такую подробность:
«Шла праздничная (благовѣщенская) литургія. И, вдругъ, какъ по сигналу, всѣ колокола Москвы начали погребальный перезвонъ… Мы поняли, что это скончался Патріархъ Тихонъ…».
Но начнемъ по порядку: Въ январѣ 1925 года была совершена попытка убійства патріарха. Но пуля, предназначенная для Святѣйшаго, по ошибкѣ убила патріаршаго келейника, монаха Іакова: Отецъ Іаковъ былъ такого же роста что и Патріархъ; самъ Патріархъ вышелъ читать полунощницу, а отецъ Іаковъ подошелъ къ патріаршему одру, чтобы застелить постель. Въ этотъ моментъ о. Іакова и настигъ выстрѣлъ. Въ келліи былъ полумракъ, и убійца не могъ разсмотрѣть, что предъ нимъ не Патріархъ… Убійцу схватили и судили, но какъ «ревнителя обновленчества»…
А черезъ неполныхъ три мѣсяца Патріарха не стало. Это произошло слѣдующимъ образомъ.
Все началось наканунѣ праздника Благовѣщенія. Святѣйшій уже собирался отправиться въ храмъ, какъ вошелъ Тверской митрополитъ Серафимъ (Александровъ), (котораго всѣ подозрѣвали въ связяхъ съ ГПУ) и, взглянувъ на Патріарха, сказалъ озабоченно:
— Что съ вами! У васъ плохой видъ…
Патріархъ отвѣтилъ; что онъ чувствуетъ себя хорошо и даже собирается ѣхать служить. На это митрополитъ Серафимъ возразилъ, что ему служить нельзя, что онъ боленъ и необходимо вызвать врача. Послѣ этихъ словъ митрополитъ быстро ушелъ, и вскорѣ появился незнакомый врачъ. Патріархъ даже спросилъ, почему же не его личный, знакомый докторъ пришелъ. Незнакомый отвѣтилъ, что тотъ врачъ на вызовѣ, поэтому послали его. Святѣйшій согласился съ объясненіемъ и предоставилъ себя на осмотръ неизвѣстному «врачу». Докторъ осмотрѣлъ внимательно владыку Патріарха и сказалъ, что ему никуда ѣхать нельзя, что онъ долженъ немедленно лечь. При этомъ врачъ попросилъ направить съ нимъ одного изъ келейниковъ, — ихъ теперь, послѣ смерти Іакова, было уже два, для надежной охраны, — чтобы пройти въ аптеку за лѣкарствомъ. Келейникъ съ докторомъ зашли въ аптеку, гдѣ послѣдній самъ приготовилъ лѣкарство и передалъ келейнику съ наказомъ — немедленно выпить. Тотъ, вернувшись, ничего не подозрѣвая, предложилъ Патріарху выпить мисктуры. Когда Святѣйшій выпилъ ложку, то сразу упалъ. У него пошелъ дымъ изо рта, открылась сильная рвота. Когда личный врачъ пришелъ, то засталъ Патріарха безъ сознанія. Ему разсказали, какъ все было. Онъ попросилъ показать ему флаконъ изъ-подъ лѣкарства. Когда показали, онъ только всплеснулъ руками. Вызвали карету «скорой помощи» и отправили въ больницу. Это былъ поздній вечеръ. Несмотря на всѣ старанія врачей, Святѣйшій, не приходя въ сознаніе, въ 3 ч. ночи скончался. Съ той же каретой его, уже бездыханнаго привезли ночью въ патріаршіе покои. Это уже начинался день Благовѣщенія. И, естественно, во время благовѣщенской литургіи колокола Москвы заунывнымъ, погребальнымъ звономъ возвѣстили кончину Святѣйшаго Тихона, Патріарха Московскаго и всея Россіи!
Эти свѣдѣнія сообщаетъ епископъ Питиримъ (Ладыгинъ), впослѣдствіи архіепископъ, въ схимѣ — Петръ. Онъ получилъ ихъ отъ двухъ келейниковъ патріарха Тихона, которыхъ зналъ лично еще прежде. Они ему передали эти свѣдѣнія, какъ близкому человѣку. Автору этихъ строкъ приходилось читать автобіографію владыки Петра въ рукописи, которую онъ диктовалъ, уже будучи слѣпымъ. Въ автобіографіи указываются и имена этихъ келейниковъ. Одно имя, помнится, — Стратонъ, а другое забыто. Быть можетъ, Константинъ. Но имена эти со временемъ могутъ быть возстановлены…
Убійцамъ изъ ГПУ мало было убить Патріарха. Имъ важно было приписать Святѣйшему ими самими написанное и отредактированное «Завѣщаніе», составленное по образцу Воззванія обновленцевъ отъ 30 апрѣля/13 мая 1922 г.
Но все же убійцы, эти заплечныхъ дѣлъ мастера, не сумѣли всѣ концы упрятать… Первое, устанавливается плагіатъ начала «Завѣщанія». Оно взято изъ воззванія обновленцевъ, опубликованнаго 30 апрѣля/13 мая 1922 года, подъ названіемъ: «Вѣрующимъ сынамъ Православной Церкви Россіи».
«Завѣщаніе патріарха Тихона» отъ 25 марта/7 апрѣля 1925 года:
«Въ годы великой гражданской разрухи, по волѣ Божіей, безъ которой въ мірѣ ничто не совершается, во главѣ русскаго государства стала совѣтская власть, принявшая на себя тяжелую обязанность — устраненіе жуткихъ послѣдствій кровопролитной войны и страшнаго голода».
Воззваніе обновленцевъ (Декларація) отъ 30 апрѣля/13 мая 1922 года:
«Въ теченіе послѣднихъ лѣтъ, по волѣ Божіей, безъ которой ничего не совершается въ мірѣ, въ Россіи существуетъ Рабоче-Крестьянское правительство. Оно взяло на себя задачу устранить въ Россіи жуткія послѣдствія міровой войны и борьбы съ голодомъ…».
Плагіатъ доказанъ. Нѣтъ никакого сомнѣнія въ томъ,
кто его совершилъ, совѣтская сторона, Евгеній Алексѣевичъ Тучковъ и его чекисты.
Въ воскресеніе 23 марта, на пятой недѣлѣ великаго поста и за день до своей мученической смерти, Патріархъ служилъ литургію и рукополагалъ во епископа. Опять въ воскресеніе на Крестопоклонной, 9 марта, онъ служилъ и рукополагалъ въ епископскій санъ. Психологически совершенно невозможно было бы Патріарху Тихону произнести такія слова передъ самой своей кончиной (9 и 23 марта), если бы онъ былъ авторомъ «завѣщанія». Но онъ ихъ произнесъ, слова, полныя исповѣдническаго огня, при врученіи архіерейскаго жезла епископу Гомельскому Тихону (Шарапову) и епископу Бузулукскому Сергію (Никольскому).
«…Все это какъ бы предуказываетъ, что предстоящій тебѣ путь святительскаго служенія въ исключительно трудныхъ условіяхъ есть путь крестный и мученическій.
И, можетъ быть, твое сердце трепещетъ и смущается. Мужайся! Благодать Святаго Духа и сила крестная укрѣпятъ тебя. Взирай на твердость мучениковъ Христовыхъ и ихъ примѣромъ воодушевляйся на предстоящій тебѣ подвигъ!»
Такъ сказалъ патріархъ епископу Тихону, а епископу Сергію онъ изрекъ пророчески:
«…Архіерейство — великая честь, но съ нимъ связаны и великія страданія. Черезъ страданія же къ небесной славѣ!»
Отпѣваніе св. патріарха Тихона
И какъ святѣйшій патріархъ сказалъ, такъ и сбылось. Оба они во святыхъ священномученикахъ! Но и самъ призывавшій къ послѣдованію примѣрамъ мучениковъ, самъ горѣлъ тѣмъ же благодатнымъ пламенемъ. И если бы онъ писалъ примиренческое и упадочническое «завѣщаніе», то это бы лишило его самого крѣпости духа. А такъ, мы твердо вѣримъ вмѣстѣ со Святою Церковью Христовою, что Святѣйшій Тихонъ, Патріархъ Московскій и всея Россіи, въ благодатномъ сонмѣ святыхъ священномучениковъ Церкви Небесной!
Приведемъ катакомбное духовное пѣснопѣніе, посвященное свмуч. Святѣйшему Патріарху Тихону:
Въ пресвѣтлый день, когда Пречистой
Архангелъ радость возвѣстилъ
Тропою тягостной, тернистой
Онъ путь земной свой завершилъ.
И Церковь вдругъ осиротѣла.
Его призвалъ къ себѣ Творецъ.
Душа послушно отлетѣла,
И наступилъ того конецъ,
Кто былъ ходатаемъ предъ Богомъ,
Кто въ жизни столько перенесъ,
И въ помѣщеніи убогомъ
Свой крестъ безропотно такъ несъ.
Мы сиры… Сердце грусть сжимаетъ…
Но съ вѣрой, трепетной душой,
Любовь къ нему насъ призываетъ
Молить души за упокой.
Святѣйшій! Память намъ священна
О жизни праведной твоей,
Она пребудетъ неизмѣнна
Въ сердцахъ всѣхъ преданныхъ друзей.
Молись и ты о насъ, Святѣйшій!
Владыку міра умоли,
Да не оставитъ Вседержитель
Святую Церковь на Руси!
(Изъ сборника катакомбныхъ псалъмовъ)
Мѣстоблюститель Патрiаршего престола, митрополитъ Крутицкiй Петръ
Послѣ мученической кончины святѣйшаго Патріарха Тихона съѣхавшіеся на погребеніе архіереи утвердили ближайшаго сотрудника и друга покойнаго, митрополита Крутицкаго Петра, мѣстоблюстителемъ Патріаршаго Престола.
Патріархъ Тихонъ и митрополитъ Крутицкій Петръ
Вскорѣ митрополитъ Петръ былъ арестованъ и сосланъ въ Заполярье, на островъ Хэ… Личный временный замѣститель мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола, митрополитъ Сергій, пошелъ на то, что, при поддержкѣ совѣтской власти, узурпировалъ права своего довѣрителя, мѣстоблюстителя митрополита Петра, и началъ диктаторски распоряжаться въ церкви, какъ незаконный «первый епископъ», не сообразуясь съ законами Христовой Церкви. Онъ началъ утверждать, что понятіе временный «замѣститель» и «мѣстоблюститель» равнозначныя, что мѣстоблюститель митрополитъ Петръ передалъ ему всю полноту «своей власти» и теперь онъ не имѣетъ основаній вмѣшиваться въ управленіе Церковью, тѣмъ болѣе, что онъ и не имѣетъ этой возможности.
Слуги сатаны пытались соблазнить старца-Митрополита: уговорить отказаться отъ мѣстоблюстительства, всячески его дезинформируютъ, надѣясь склонить его къ неправильнымъ рѣшеніямъ.
Лѣтомъ 1929 г. епископъ Дамаскинъ (Цедрикъ) организовалъ поѣздку на островъ Хэ гонца къ владыкѣ Петру со всѣми документами, касающимися Деклараціи митроп. Сегія. Владыка Петръ, узнавъ всю правду, написалъ письмо митрополиту Сергію въ декабрѣ 1929 г. Патріаршій мѣстоблюститель предложилъ своему «временному замѣстителю», митрополиту Сергію, послѣ его Деклараціи, какъ духовнаго паденія, уйти съ поста «замѣстителя» съ тѣмъ, чтобы иной іерархъ замѣщалъ бы Мѣстоблюстителя и велъ отъ его имени дѣла Церкви. Но митрополитъ Сергій отказался исполнить волю своего довѣрителя.
Изъ архивовъ КГБ извѣстно, что послѣ 1930 года до его мученической смерти в 1937 году митрополитъ Петръ находился въ одиночныхъ камерахъ. Лишенный возможности какой-либо дѣятельности, безъ передачъ, фактически безъ прогулокъ, въ полной изоляціи, безъ всякаго контакта съ внѣшнимъ міромъ, митрополитъ Петръ безкомпромиссно противостоитъ злу. Въ 1931 году уполномоченный ОГПУ Тучковъ предлагаетъ ему стать освѣдомителемъ ОГПУ. Всегда вѣжливый и доброжелательный, владыка вспылилъ. Отъ переживаній его парализовало. Онъ пишетъ отказъ, поясняя, что классовая борьба несовмѣстима съ христіанской любовью къ ближнему. Вновь власти пытаются сломить митрополита Петра, склонить его к отреченію отъ мѣстоблюстительства или к сотрудничеству съ властью, но могучій предстоятель Церкви непреклоненъ.
2 окт. 1937 г. «тройка» НКВД приговорила митрополита Петра къ разстрѣлу (якобы за контрреволюціонную дѣятельность), а 10 октября 1937 г. приговоръ былъ приведенъ въ исполненіе въ городѣ Магнитогорскѣ. Мѣсто захороненія неизвѣстно и установить не представляется возможнымъ из-за отсутствія такихъ данныхъ въ архивныхъ матеріалахъ.
Къ этому времени митроп. Сергій уже 9 мѣсяцевъ былъ патріаршимъ мѣстоблюстителемъ.
Въ отличіе отъ митрополита Петра, митрополитъ Сергій охотно пошелъ на сговоръ съ совѣтской властью, въ этомъ онъ видѣлъ свой «умъ» и спрашивалъ многихъ: «А что умнаго сдѣлалъ Петръ?!» Митроп. Сергій «защищалъ» самъ себя соображеніями «практическаго разума».
Мѣстоблюститель Петръ былъ непоколебимъ. Онъ отказался дать угодную совѣтской власти декларацію. Не согласился выполнить требованіе объ отстраненіи всѣхъ неугодныхъ власти епископовъ изъ состава дѣйствующаго епископата. Не пошелъ на вынесеніе судебнаго приговора заграничнымъ епископамъ за ихъ «политическую дѣятельность». Онъ отказался отъ подчиненія Церкви совѣтской власти. Иными словами, все то, что принялъ и сдѣлалъ самъ митрополитъ Сергій.
«Къ чему это привело?!— восклицаетъ замѣститель. — Къ тому, что и самъ митрополитъ Петръ исключенъ изъ дѣйствующаго епископата и находится въ суровой ссылкѣ, убивающей его здоровье. Развѣ это разумно? Надо думать о Церкви! Вѣдь обуха плетью не перешибить…»
Мѣстоблюститель митрополитъ Петръ поступилъ такъ, какъ потребовалъ отъ него его святительскій санъ и положеніе «перваго епископа» Церкви. Онъ поступилъ такъ, какъ поступали въ исторіи христіанской Церкви святые исповѣдники и мученики. А въ то время въ Москвѣ митрополитъ Сергій позволялъ себѣ недозволенную и жестокую шутку съ блаженной памятью великаго страдальца за Церковь Христову:
— «Хэ-хэ-хэ, хэ-хэ!» — смѣялся онъ: «А не хотите ли Вы въ «Хэ», хэ-хэ!» — говорилъ онъ своему собесѣднику, пародируя названіе острова Хэ, гдѣ медленно умиралъ исповѣдникъ Христовъ.
Мѣстоблюститель Патріаршаго Престола митрополитъ Петръ проявилъ себя человѣкомъ твердой вѣры и высокаго долга Святителя Христова и возглавителя Церкви, его злонамѣренно оставили въ живыхъ, чтобы болѣе десяти лѣтъ медленно убивать изо дня въ день. Мучители добивались того, чтобы физическія силы изсякли, чтобы митрополитъ сдался, уступилъ безчеловѣчному насилію. Но онъ, укрѣпляемый Благодатью Божіей, былъ непреклоненъ.
А въ то время «временный замѣститель» мѣстоблюстителя, митрополитъ Сергій, возглавлявшій въ отсутствіе своего довѣрителя сиротствующую Церковь, имѣлъ въ Москвѣ въ личномъ распоряженіи особнякъ въ 12 комнатъ, хвалился тѣмъ, что власть его «признала», что ему выдали «печать»…Поразителенъ контрастъ, въ какомъ оказался мѣстоблюститель, отказавшійся отъ подписанія «деклараціи» и его «временный замѣститель», увы, «подписавшій» ее…
«Не бойся ничесоже, яже имаши пострадати… Буди вгьренъ даже до смерти, и дамъ ти вгьнецъ живота» (Апок. 2, 10).
Митрополитъ Казанскiй Кириллъ
Митрополитъ Казанскій Кириллъ — одинъ изъ самыхъ выдающихся въ духовномъ отношеніи и самый волевой іерархъ Россійской Православной Церкви послѣдняго времени. Съ нимъ всѣ считались, признавая его высокій авторитетъ… И поэтому съ первыхъ же дней совѣтской власти онъ былъ изолированъ и сосланъ. Характерно для этого іерарха было его отношеніе къ совѣтской власти. Онъ открыто не признавалъ «совѣтскую власть» властью, поскольку она явилась насильственнымъ, кровавымъ путемъ, опирающимся только на жесточайшій терроръ. Онъ часто, будучи въ заключеніи, спрашивалъ представителей такъ называемой «совѣтской власти»:
Митрополитъ Казанскій Кириллъ
— Кто вы? И откуда? И кто вамъ далъ это право — распоряжаться нашими умами, нашими душами и тѣлами? Кто вамъ далъ право лишать насъ всякой свободы, заключать насъ въ тюрьмы, въ лагеря, отправлять въ ссылки? Кто вамъ далъ это право?!
Вотъ я епископъ, митрополитъ. Но меня сдѣлала таковымъ Святая Церковь Христова. Не я самъ себя поставилъ! Я имѣю на себѣ преемственность духовной власти апостоловъ, святыхъ учениковъ Христовыхъ, рукоположившихъ вмѣсто себя «мужей апостольскихъ». Апостолы заповѣдали своимъ преемникамъ совершать рукоположеніе и далѣе. И такъ это апостольское рукоположеніе дошло и до меня, многогрѣшнаго… И я поставленъ во Святой Церкви епископомъ. И я имѣю на себѣ бремя ихъ власти духовной… Да, въ нѣкоторомъ смыслѣ: я — «власть», хотя бы въ томъ смыслѣ, что «имже отпустите грѣхи, отпустятся имъ: и имже держите, держатся» (Іоан. 20, 23)… О себѣ я сказалъ: кто — я. Но я не знаю, не слышалъ отъ васъ: кто — вы? И кто вамъ далъ «право» или «власть» и «силу» на это?! И вы не сможете отвѣтить на мои вопросы: кто далъ? А я знаю, кто вамъ далъ: «И далъ ему (этому звѣрю) драконъ силу свою и престолъ свой и великую власть» (Откр. 13, 2)».
Такъ примѣрно говорилъ этотъ богодохновенный мужъ!
Такъ же твердо митрополитъ Кириллъ стоялъ противъ антицерковной и антихристіанской линіи поведенія «замѣстителя Мѣстоблюстителя», митрополита Сергія: «Митр. Сергій отходитъ отъ той Православной Церкви, какую намъ завѣщалъ хранить Св. Патріархъ Тихонъ, и, слѣдовательно, для православныхъ нѣтъ съ нимъ части и жребія». (Цитируется по: А.В. Псаревъ, «Исторія Русской Церкви новѣйшаго періода», машинопись, Джорданвилль, б. г.).
Вообще, митрополитъ Кириллъ всегда говорилъ прямо, смѣло и открыто. Недаромъ одинъ изъ слѣдователей, допрашивавшихъ святителя, выразился о немъ такъ: «О, красивый старикъ!».
Красивый, конечно, не физическими чертами, а своимъ духовнымъ обликомъ, своимъ открытымъ, мужественнымъ исповѣданіемъ вѣры, своимъ духовнымъ героизмомъ. Передъ подобнымъ героизмомъ способны преклоняться и враги, какъ говорилъ въ похвалу свят. Василію Великому свят. Григорій Богословъ.
Митрополитъ Петроградскiй Iосифъ
Митрополитъ Іосифъ — одинъ изъ выдающихся свѣточей россійской іерархіи, духовный руководитель и совѣтникъ духовенства и вѣрующихъ Истинно-Православной Церкви. Избранный народомъ на каѳедру Петрограда, послѣ мученической кончины митрополита Веніамина, онъ вдругъ переводится митрополитомъ Сергіемъ въ Одессу, безъ предупрежденія и предувѣдомленія. Этого незаконнаго перевода митрополитъ Іосифъ не призналъ (1927 годъ). Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ онъ подписываетъ актъ «непризнанія митрополита Сергія», какъ узурпатора власти «перваго епископа Церкви» (1928 годъ). Митрополитъ Сергій отвѣчаетъ на «непризнаніе» запрещеніемъ въ священнослуженіи митрополита Іосифа. Какъ слѣдствіе непризнанія митрополита Сергія, митрополитъ Іосифъ въ томъ же году (1928 года) арестованъ совѣтскими властями и сосланъ въ пустыни Казахстана.
Митрополитъ Петроградскій Іосифъ
Самъ митрополитъ Іосифъ разсказывалъ, въ какихъ условіяхъ ему приходилось жить. Ему властью было отказано жить въ условіяхъ человѣческихъ, а только со свиньями. Его ложе, голыя доски, отдѣлялось нѣсколькими жердями отъ свиней. Грязь, нечистота и воздухъ, отравленный міазмами. Лѣтомъ невыносимая жара, зимою морозъ до пятидесяти градусовъ.
Однажды змѣя свѣсилась надъ самой его головой и долго висѣла… Однако исповѣдника Христова эти невыносимыя условія не сломили, потому что благодать Божія давала силы немощному естеству. Послѣднее время митрополитъ Іосифъ жилъ въ болѣе нормальныхъ условіяхъ, въ городѣ Чимкентѣ.
Благочестивые жители Чимкента разсказываютъ о его короткомъ пребываніи въ ихъ городѣ… «Жилъ митрополитъ въ отдѣльной хатѣ. Почитатели постарались, въ предѣлахъ возможнаго, украсить жизнь больного іерарха. Архимандритъ Арсеній, старецъ, отмѣченный благодатію Божіею, снабдилъ его жилище клавикордомъ, и это дало возможность для владыки, большого музыканта, пѣть вмѣстѣ съ этимъ инструментомъ дивныя пѣснопѣнія православнаго богослуженія».
Въ этотъ періодъ своей ссылки въ Казахстанѣ митрополитъ Іосифъ самоотверженно насаждалъ очаги «непоминающихъ» (митрополита Сергія) и его «совѣтской церкви». Изъ Чимкента онъ имѣлъ возможность незамѣтно ускользать изъ-подъ надзора и лично посѣщать пасомыхъ Катакомбной Церкви. Такъ, напримѣръ, былъ одинъ подземный храмъ въ столицѣ Казахстана, въ Алма-Атѣ, вырытый долгимъ трудомъ упомянутаго архимандрита Арсенія. Владыка митрополитъ Іосифъ самъ освятилъ въ 1936 году этотъ катакомбный храмъ и въ немъ служилъ нѣсколько разъ.
У протопресвитера Михаила Польскаго приводятся слова одной вѣрующей о встрѣчѣ съ владыкой митрополитомъ Іосифомъ въ этой тайной, катакомбной церкви въ Алма-Атѣ за годъ съ небольшимъ до его ареста и мученической кончины:
— «Какой это чудесный, смиренный, непоколебимый молитвенникъ! Это отражалось въ его обликѣ и въ глазахъ, какъ въ зеркалѣ. Очень высокаго роста, съ большой бѣлой бородой и необыкновеннымъ добрымъ лицомъ. Онъ не могъ не притягивать къ себѣ, и хотѣлось бы никогда съ нимъ не разставаться. Монашеское его одѣяніе было подобрано, такъ же какъ и волосы, иначе его сразу арестовали бы еще на улицѣ, такъ какъ за нимъ слѣдили и онъ не имѣлъ права выѣзда…
23 сентября 1937 года было арестовано вездѣ, въ окрестностяхъ Алма-Аты и по Казахстану, все духовенство потаенныхъ Іосифлянскихъ церквей, отбывавшихъ вольную ссылку за непризнаніе «совѣтской церкви». Всѣ были сосланы на десять лѣтъ безъ права переписки и, какъ я узнала послѣ, въ числѣ ихъ былъ арестованъ и митрополитъ Іосифъ…».
Но, видимо, протопресвитеру Михаилу Польскому не было извѣстно то, что здѣсь, въ Чимкентѣ, митрополитъ Іосифъ встрѣтился съ митрополитомъ Кирилломъ, вмѣстѣ съ нимъ жилъ подъ арестомъ и принялъ вмѣстѣ съ нимъ мученическую кончину. Во всякомъ случаѣ, въ Катакомбной Церкви въ Москвѣ этотъ фактъ знали. Автору этихъ строкъ разсказывалъ въ заключеніи московскій священникъ такую подробность. Когда митрополитовъ Кирилла и Іосифа выпускали ежедневно на прогулку, то они всегда гуляли рядомъ, причемъ митрополитъ Іосифъ былъ высокаго роста, а, сравнительно съ нимъ, коренастый митрополитъ Кириллъ былъ маленькаго роста. Митрополиты, гуляя по кругу, всегда были заняты сосредоточенной бесѣдой, очевидно, здѣсь, на открытомъ воздухѣ, ихъ нельзя было подслушать. А за прогулкой митрополитовъ всегда слѣдили съ горы катакомбницы-монахини. Это было не безопасно. Надо было маскироваться, чтобы власти не замѣтили всей тайной сигнализаціи. А она сводилась къ тому, что митрополиты давали имъ свое благословеніе въ началѣ и въ концѣ прогулки. Эту подробность я слышалъ отъ жителей Чимкента и въ заключеніи, и на волѣ. Сейчасъ уже не осталось и слѣда отъ того домика, въ которомъ содержались іерархи-исповѣдники. Его снесли, когда замѣтили, что это мѣсто пользуется особымъ почитаніемъ со стороны вѣрующихъ…
«Та борьба, которую ведетъ соввласть съ истинно-православной Церковью, есть борьба не съ нами, а съ Нимъ, съ Богомъ, Котораго никто не побѣдитъ… Смерть мучениковъ за Церковь есть побѣда надъ насиліемъ, а не пораженіе», — писалъ Митрополитъ Іосифъ въ письмѣ къ духовнымъ чадамъ. (Цитируется по: А.В. Псаревъ, «Исторія Русской Церкви новѣйшаго періода»).
Тема отношенія къ «Деклараціи» митроп. Сергія была непремѣннымъ предметомъ «обсужденія» при многочисленныхъ допросахъ. И оба іерарха высказывали одну и ту же точку зрѣнія: «Декларація» Правительству СССР отъ 19 іюля 1927 году была полнѣйшей капитуляціей «Церкви», управляемой митрополитомъ Сергіемъ. «Администрація» этой «Церкви» попросту стала секретнымъ отдѣломъ идеологическихъ работниковъ «партіи», чѣмъ она и является до сихъ поръ.
Эта «Деклацарія» явилась постыднѣйшимъ актомъ человѣкоугодничества и низмѣннаго пресмыкательства передъ сильными міра сего, передъ Сталинымъ, и, конечно, такіе два іерарха, какъ митрополиты Кириллъ и Іосифъ, должны были заплатить за свое свидѣтельство собственной кровью. Они возглавили цѣлый сонмъ мучениковъ, убіенныхъ одновременно съ ними.
Всѣхъ этихъ святыхъ мучениковъ разстрѣляли около города Чимкента, къ вечеру наканунѣ «Собора святого архистратига Михаила и прочихъ безплотныхъ силъ», 8 ноября 1937 года по старому стилю. Въ эту ночь повсемѣстно были произведены массовые разстрѣлы… Ихъ вывели, большой группой, около ста пятидесяти человѣкъ. Всѣ — катакомбное духовенство, митрополитовъ съ ними не вели. Ихъ доставили позже машиной прямо на мѣсто разстрѣла. Здѣсь же былъ и алма-атинской архимандритъ Арсеній, содержавшій митрополита Іосифа на своемъ иждивеніи… Здѣсь вся группа попросила взаимно другъ у друга прощеніе. Всѣ дали другъ другу (кто успѣлъ) послѣднее цѣлованіе. Митрополиты преподали всѣмъ благословеніе и «напутствіе». И несмотря на строгость все же оказался одинъ свидѣтель расправы. Это былъ чобанъ, пастухъ овецъ, и онъ видѣлъ, какъ люди эти пали подъ пулями. Онъ свидѣтельствовалъ, что среди разстрѣлянныхъ былъ одинъ «большой мулла». Это несомнѣнно сказано о митрополитѣ Іосифѣ, который выдѣлялся своимъ огромнымъ ростомъ…
Митр. Кириллъ принялъ мученическую смерть въ возрастѣ 74 лѣтъ, а митр. Іосифъ — 65 лѣтъ.
Схиепископъ Петръ (Ладыгинъ), в прошломъ — архiепископъ Питиримъ
Въ юности аѳонскій монахъ, рукоположенъ во іеромонаха на Аѳонѣ греческимъ епископомъ, въ совѣтское время — столпъ церковнаго подполья, схиепископъ Петръ, будучи еще архимандритомъ и настоятелемъ Одесскаго подворья Аѳонскаго Пантелеимоновскаго монастыря, получилъ секретное заданіе отъ Патріарха Тихона — отвезти личное посланіе Святѣйшаго въ Константинополь Вселенскому Патріарху, съ увѣдомленіемъ о томъ, что въ помѣстной Православной Церкви Всероссійской избранъ Патріархъ. Архимандритъ Питиримъ сумѣлъ попасть въ Константинополь и передалъ посланіе. Попалъ чудомъ въ родной монастырь на Аѳонѣ, гдѣ не былъ съ 1911 года. Пробылъ на Аѳонѣ недѣлю. Возвратился въ Константинополь. Получилъ отвѣтное посланіе Вселенскаго Патріарха. И доставилъ его лично Патріарху Тихону. За все это Патріархъ возвелъ его въ епископскій санъ. Но самъ Патріархъ не имѣлъ возможности рукоположить его въ Москвѣ, а далъ письмо къ архіепископу Андрею Уфимскому (Ухтомскому). И на Уралѣ отецъ Питиримъ сталъ епископомъ… Онъ былъ очень стойкій и какъ архимандритъ, и какъ архіерей. За свое непризнаніе митрополита Сергія онъ нѣсколько разъ подвергался заключенію. Смотри напримѣръ, сообщеніе о немъ въ «Вѣстникѣ Р.Х.Д.», № 128, за 1979 годъ, страница 225:
Схиепископъ Петръ (Ладыгинъ)
«Въ бытность мою въ Саратовѣ тамъ произошелъ такой случай. Отправлялся въ лагерь епископъ Петръ (уже третій — послѣ епископа Іова и предшествовавшаго ему епископа Досиѳея). Неожиданно у вокзала появилось большое число людей, пытавшихся его отнять. Сопровождающимъ солдатамъ съ подоспѣвшей къ нимъ охраной вокзала пришлось стрѣлять. Происшествіе было значительнымъ. Мѣстная газета почувствовала себя обязанной дать «сообщеніе»: «жалкія кликуши пытались освободить своего «идола», постыдно нарушивъ общественный порядокъ»… Скажемъ, все это такъ, — общественный порядокъ былъ явно нарушенъ. Осталось только неяснымъ: кто же прослѣдилъ моментъ перевоза епископа Петра изъ тюрьмы на вокзалъ и собралъ тамъ быстро столь самоотверженныхъ людей?»
Окончилъ многострадальную жизнь свою этотъ извѣстный іерархъ Катакомбной Церкви въ полной изоляціи, будучи глубокимъ старцемъ, къ тому же слѣпымъ, въ возрастѣ 94 лѣтъ — 6 февраля ст. ст. 1957 года (въ 3 часа ночи). Онъ объединялъ различныя группы катакомбниковъ на территоріи Совѣтской Россіи. Въ свое время имъ было рукоположено много тайнаго священства.
Приведемъ воспоминанія двоюродной племянницы схиепископа Петра, Нины Ивановны Пашко (Матеріалъ въ редакцію «Православной жизни» передалъ Н.В. Козловъ).
«Я родилась въ селѣ Вознесенскомъ, Иглинского района, въ Башкиріи. Дѣтство и юность прожила съ родителями. Младшая сестра моего отца не жила съ нами, она, по собственному желанію, ушла въ женскій Уфимскій монастырь, гдѣ и прожила до 1920-го года. Затѣмъ монастырь былъ распущенъ, а помѣщеніе его было занято лазаретомъ (нынѣ госпиталемъ). Монахинь этихъ всѣхъ попросили уйти, но обслуживать госпиталь они были обязаны… Уже въ 1921 году моя тетя пріѣхала къ намъ. Жить вмѣстѣ съ нами ей было неудобно, т.к. у нея уже былъ монастырскій укладъ жизни. Отецъ ей построилъ въ нашемъ небольшомъ саду отдѣльную постройку. Она ее звала «келья». Спустя немного времени моя тетя встрѣтила еще одну такую же монахиню, какъ и она сама, но у нея не было родныхъ. Родители мои не возражали, и онѣ стали жить вдвоемъ, но не долго, т.к, они еще взяли къ себѣ тетку этой монахини. Она тоже была изъ этого монастыря, старая и безродная. Стали онѣ жить втроемъ. Занимались они рукодѣліемъ: вязали шали и стегали одѣяла. А вновь принятая старенькая Марія еще украшала иконы и для церкви, и для невѣстъ (тогда еще вѣнчались). Это уже былъ 1924 годъ.
Въ началѣ 1925-го года изъ Уфы пріѣхалъ владыка Питиримъ, побылъ и уѣхалъ ненадолго въ Уфу, а затѣмъ пріѣхалъ и поселился навсегда. Онъ столярное дѣло хорошо въ рукахъ держать умѣлъ.
Потомъ еще пришли двѣ сестры незамужнія, Ольга и Александра, и остались здѣсь. Начали келью расширять. Все лѣто строили, дѣлали печи, колодезь былъ въ подполѣ, т.к. келья находилась на берегу маленькой рѣчки и вода была близко. Въ томъ же подполѣ была баня, которая топилась, и была у нихъ и прачечная, и т.д.
Владыка былъ и архитекторъ, и инженеръ по строительству.
Наверху была маленькая домашняя церковь, по всѣмъ правиламъ, и рядомъ съ церковью была спальня Владыки, тамъ была маленькая самодѣльная кровать, маленькій столикъ и шкафъ въ стѣнѣ.
Затѣмъ шелъ небольшой коридоръ, онъ же и клиросъ, тамъ къ стѣнѣ прикрѣплена была кровать о.Пахомія, діакона. Онъ былъ калѣка съ дѣтства, ростомъ былъ небольшой, у него былъ большой горбъ, и онъ очень плохо ходилъ. Онъ былъ очень хорошій портной.
День у нихъ начинался въ 4 часа утра, служба была длинная, ежедневно. Затѣмъ въ 8 часовъ завтракъ. Въ прихожей былъ большой столъ. Владыка, діаконъ отецъ Павелъ, діаконъ отецъ Пахомій и всѣ монахини садились завтракать, а отецъ Пахомій читалъ житіе святого того дня.
Варили (дежурили по кухнѣ) по очереди, но хлѣбъ пекла одна. Огородъ у нихъ былъ. Отецъ имъ отдалъ почти пол-огорода (у насъ усадьба была большая, хватало на садъ, на пасѣку и на все остальное). Все выращивалось, всѣ овощи, а картофель садили въ полѣ, только для лѣта сажали немного картофеля въ огородѣ.
Въ нашемъ селѣ были двѣ церкви: одна въ 3-хъ км отъ насъ, другая — въ 4-хъ. Владыка къ нашимъ церквамъ не былъ приписанъ.
Зимой иногда отецъ запрягалъ лошадь и подвозилъ насъ до церкви. Владыка служилъ какъ епископъ, и одѣвали его въ церкви на кафедрѣ, какъ и въ городѣ.
Въ году, навѣрное, 1927-мъ къ намъ въ деревню, въ нашъ дворъ пріѣхали два архіерея. Я была во дворѣ. Шелъ крупный, талый снѣгъ. Они вошли и спросили, кто здѣсь живетъ. Я, конечно, разсказала, и тогда они отпустили своего кучера. Онъ уѣхалъ, а я проводила ихъ въ келью. Они пріѣхали рукополагать новаго архіерея — Веніамина. Это были владыка Руфимъ изъ Сатки и владыка Іовъ — не знаю, откуда. У владыки Іова были волосы до пятъ, цвѣта спѣлой соломы, и когда онъ одѣвался, то эти волосы наматывались на руку, какъ мотокъ пряжи. Ихъ завязывали черной лентой и клали за воротникъ рясы.
Владыка Веніаминъ родился въ Твери, примѣрно въ 1893 году. Одинъ его братъ, Михаилъ, былъ протоіереемъ, другой, Павелъ, архимандритомъ, онъ впослѣдствіи обслуживалъ катакомбниковъ.
Постригъ принялъ въ 1922-1923 гг. въ Ниловой пустыни, хиротонію — въ 1927 г. въ Уфѣ. Рукополагали его схиепископъ Петръ и епископъ Іовъ по благословенію архіепископа Андрея. Онъ продолжалъ дѣло своего духовнаго отца, архіепископа Андрея, былъ прекраснымъ проповѣдникомъ, боролся съ обновленчествомъ. Арестованъ въ 1930 г. Вмѣстѣ съ нимъ арестовали многихъ монашествующихъ, мірянъ. Его пытались представить какъ руководителя крестьянскаго возстанія въ Троицкомъ районѣ и хотѣли дать ему разстрѣлъ. Но это обвиненіе у нихъ оказалось несостоятельнымъ. И ему дали 10 лѣтъ, отправили его въ лагеря Вишера подъ Ленинградомъ. Тамъ онъ пробылъ 2 года: заболѣлъ плевритомъ, у него осталось одно легкое, чуть не умеръ отъ аппендицита, и его отправили въ ссылку въ Ульяновскую область въ городъ Мелекессъ. Туда къ нему пріѣхалъ братъ Михаилъ съ семьей. Въ 1937 г. епископъ Веніаминъ былъ снова арестованъ. Вмѣстѣ съ нимъ арестовали близкихъ къ нему людей. Ихъ держали зимой въ холодныхъ камерахъ съ разбитыми окнами, безъ горячей пищи 11 сутокъ. Потомъ въ одну ночь взяли на допросъ, жестоко избивали. Большинство изъ нихъ погибли въ лагеряхъ и тюрьмахъ. — — «Русское Возрожденіе №19, 1982 г.).
Владыка Веніаминъ находился въ лагерѣ Мелекессѣ, Ульяновской области. Умеръ онъ такъ: упала на него большая сосна на лѣсоповалѣ. Смерть была мгновенная. Похороненъ въ лагерѣ.
Въ 1928 году отца обложили твердымъ заданіемъ (налогомъ).
Зимой 1929-го года пріѣхали изъ сельсовѣта и всѣхъ попросили собраться, и тутъ же назначили торги, а ихъ всѣхъ арестовали и увезли въ Уфу. Затѣмъ былъ судъ, который длился цѣлую недѣлю. Отца моего тоже поставили свидѣтелемъ.
Владыку Петра обвиняли — зачѣмъ отчитывалъ больныхъ, которые въ церкви кричатъ, и все требовали золото. Онъ былъ управляющимъ Одесскимъ подворьемъ Аѳонскаго Пантелеимоновскаго монастыря. Но отъ этого подворья, когда онъ пріѣхалъ съ Аѳона, все уже было взято.
Въ тюрьмѣ они сидѣли три или четыре года. Точно не знаю. Затѣмъ уже жили кто — гдѣ. Къ намъ они уже не вернулись. Келья превратилась въ начальную школу 1-2-хъ классовъ (въ селѣ не было школы).
Со словъ родителей я знала, что послѣ окончанія срока Владыка жилъ и въ Ашѣ, и въ Бѣлорецкѣ, и въ Бердяушѣ. Во время войны 1941-го года жилъ у какого-то агронома и былъ у нихъ поваромъ во время поста, но гдѣ это было — я не знаю.
Въ 1951 году онъ былъ у насъ въ Челябинскѣ у родителей. Я его устроила въ областную больницу, и ему тамъ сдѣлали операцію глазъ. Послѣ больницы они уѣхали въ городъ Глазовъ, Вологодской области. И тамъ, въ 1957 году Владыка умеръ.
Епископъ Глазовскiй Викторъ (Островидовъ), викарiй Вятской епархiи
Онъ окончилъ СПб Духовную Академію. Какъ іеромонахъ былъ въ Іерусалимской духовной миссіи. По возвращеніи въ Россію состоялъ намѣстникомъ столичной Александро-Невской лавры. Хорошо зналъ митрополита Сергія, какъ и митрополитъ зналъ его, поскольку въ свое время былъ ректоромъ СПб. Духовной Академіи. Но епископъ Викторъ еще въ 1911 году офиціально высказывался о митрополитѣ Сергіи, какъ о іерархѣ, могущемъ принести Церкви потрясенія:
«Его заблужденія о Церкви, о спасеніи въ ней человѣка мнѣ ясны были еще въ 1911 году, и я писалъ о немъ въ старо-обрядческомъ журналѣ, что придетъ время и онъ (митрополитъ Сергій) потрясетъ Церковь…» (Изъ письма другу, епископу Уржумскому Авраамію).
Въ обновленческое время Преосвященный Викторъ твердо стоялъ за Православіе, въ то время какъ митрополитъ Сергій занималъ ярко выраженную позицію согласія съ «Живой Церковью». Съ опубликованіемъ пресловутой «деклараціи» 1927 года, Преосвященный Викторъ выразилъ рѣзко отрицательное отношеніе къ дѣянію митрополита Сергія. Владыка Викторъ не терпѣлъ никакихъ компромиссовъ, былъ прямой и очень открытый по нраву. Будучи въ Соловкахъ съ 1928 по 1930 годы, онъ очень сошелся съ епископомъ Максимомъ, хотя и былъ въ нѣкоторомъ смыслѣ противоположенъ ему. Владыка Максимъ смотрѣлъ на исторію Россійской Церкви пессимистично, а владыка Викторъ былъ оптимистомъ. Онъ надѣялся на возрожденіе Православія. И былъ онъ ко всѣмъ заключеннымъ доброжелательно ласковъ, каждому находилъ ободряющее слово. Особенно жалѣлъ онъ молодыхъ «урокъ» (воришекъ). Посылки, приходившія къ нему, сразу раздавалъ, не оставляя для себя ничего…
Но въ вопросахъ вѣры и благочестія былъ непоколебимо твердъ, не принималъ совершенно никакихъ компромиссовъ. И поэтому первый изо всей іерархіи Россійской Церкви выступилъ съ обличеніями противъ митрополита Сергія. Существуетъ посланіе святителя Виктора отъ 27-12-1927 года:
«Вы, оправдывающіе себя закономъ, остались безъ Христа, отпали отъ благодати» (Гал. 5, 4)
Други мои, возлюбленные о Господѣ пастыри! На душевную скорбь вашу по поводу всякихъ угрозъ, запрещеній и лишеній, посредствомъ чего отпадшіе отъ Церкви Божіей силятся увлечь и васъ на путь своего грѣха и погибели, скажу вамъ словами Господа: «Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (Іоаннъ, 14, 27). Прежнія запрещенія лукавнующихъ есть лишь плодъ ихъ злобы, безсилія и неправоты, и для исповѣдниковъ Истины значенія имѣть не могутъ. Разсудите сами, какое, напримѣръ, для православнаго священника могутъ имѣть значеніе запрещенія отъ католиковъ, протестантовъ, живоцерковниковъ и проч.».
Это письмо хранилось въ городѣ Глазовѣ, у монахини Ангелины. (Въ міру Анисья Михайловна Рубцова, родилась въ 1894 году, постригалась въ Тойкинской женской обители Пермскаго края, до 1927-го года). Монахиня Ангелина и инокиня Александра жили вмѣстѣ съ епископомъ Викторомъ въ ссылкѣ. Они же хоронили его и ѣздили къ нему на могилку. Умерла мон. Ангелина въ 17-6-1978 г.
Епископъ Викторъ умеръ въ ссылкѣ въ поселкѣ Усть-Цильма, Коми АССР, въ 1934 году. (Большая часть свѣдѣній этой главы получена редакціей от катакомбныхъ христіанъ Харькова).
Епископъ Серпуховской Максимъ (Жижиленко)
Епископъ Катакомбной Церкви, преосвященный Максимъ, въ міру Михаилъ Александровичъ Жижиленко, одинъ изъ ближайшихъ духовныхъ друзей патріарха, профессоръ, докторъ медицинскихъ наукъ, разсказывалъ, находясь въ Соловецкомъ концлагерѣ:
— Я познакомился со святѣйшимъ Патріархомъ Тихономъ, будучи еще свѣтскимъ лицомъ. Со временемъ между нами сложилась самая интимная дружба. Патріархъ довѣрялъ мнѣ самыя затаенныя свои мысли и чувства… Въ одной изъ такихъ бесѣдъ Святѣйшій высказалъ мнѣ свои тяжкія сомнѣнія и переживанія въ связи съ тѣмъ, что совѣтская власть играетъ съ нимъ безчестную игру. Пытается просто заставить его, Патріарха, и черезъ него — Церковь, безоговорочно подчиниться коммунистической партіи, ихъ идеологіи. Но развѣ не ясно, что руководство партіи и совѣтское правительство стоятъ явно на позиціяхъ обнаженнаго антихристіанства. «Я, — говорилъ Патріархъ, — къ ужасу моему вижу, что предѣлъ, такъ называемымъ, «политическимъ» требованіямъ совѣтской власти лежитъ далеко за предѣлами вѣрности Христу, Святой Его Церкви и, вообще, человѣческой порядочности! Что же дѣлать въ данномъ случаѣ?! Вѣдь эту линію вѣрности Христу и Церкви нельзя никакъ уступать…». И въ концѣ концовъ Святѣйшій Патріархъ пришелъ къ выводу, что — «иного пути нѣтъ, что единственнымъ выходомъ для Всероссійской Православной Церкви, дабы избавиться отъ постояннаго давленія со стороны власти и сохранить вѣрность Христу, будетъ въ ближайшее время — уходъ въ катакомбы…».
Исходя изъ этого, патріархъ Тихонъ благословилъ профессору доктору М.А. Жижиленко пока принять тайное монашество:
— «А если въ будущемъ высшая церковная іерархія не устоитъ и измѣнитъ Христу, предастъ независимость и духовную свободу Церкви Христовой и подчинится приказамъ совѣтскаго правительства, тогда мнѣ, какъ сказалъ Патріархъ, надо принять санъ епископа тайной Церкви…».
И онъ, въ ознаменованіе предательства и измѣны, произшедшей въ высшей іерархіи въ лицѣ митрополита Сергія, сталъ тайнымъ епископомъ Серпуховскимъ, какъ бы однимъ изъ викаріевъ Московскихъ.
Нынѣ извѣстно, что тайную хиротонію надъ нимъ совершили митрополитъ Петроградскій Іосифъ и епископъ Гдовскій Димитрій. Но Богу было угодно, что это не осталось тайной отъ гонителей-враговъ. Въ 1929 году епископъ Максимъ былъ арестованъ. По началу онъ получилъ три года лагерей строгаго режима, но черезъ шесть мѣсяцевъ, въ декабрѣ 1930 года, онъ былъ снова арестованъ въ лагерѣ, отправленъ въ Москву и тамъ разстрѣлянъ, какъ епископъ Катакомбной Церкви, не признающій митрополита Сергія и отвергающій актъ его примиренія съ совѣтской властью (Протопр. Михаилъ Польскій, «Новые мученики россійскіе», томъ 2).
Архiепископъ Угличскiй Серафимъ
Серафимъ, архіепископъ Угличскій, еще молодымъ миссіонеромъ служилъ въ Америкѣ вмѣстѣ съ епископомъ Тихономъ, будущимъ патріархомъ. Епископъ Тихонъ, впослѣдствіи переведенный въ Ярославль, вызвалъ изъ Америки отца Серафима себѣ въ помощь. Въ 1920 году патріархъ Тихонъ рукоположилъ архимандрита Серафима во епископа Угличскаго. Въ 1924 году Святѣйшій возвелъ преосвященнаго Серафима въ архіепископы.
Послѣ ареста замѣстителя мѣстоблюстителя, митрополита Іосифа, въ эту должность вступилъ архіепископъ Серафимъ, но удержался въ ней около четырехъ мѣсяцевъ. Самъ архіепископъ понималъ изъ опыта предшственниковъ по замѣстительству мѣстоблюстителей Патріаршаго Престола, что и онъ лично обреченъ, какъ и выбранный имъ его преемникъ. Поэтому, вступивъ въ декабрѣ 1926 года въ обязанности замѣстителя, онъ не намѣчалъ никого себѣ въ преемники. И на допросахъ въ Московскомъ ГПУ ему задавали вопросъ: «Кто же возглавитъ Церковь, если васъ не выпустятъ? — На это онъ мудро отвѣчалъ, — Самъ Господь Іисусъ Христосъ! — Всѣ вѣдь у васъ оставляли замѣстителей: и Тихонъ патріархъ, и Петръ митрополитъ? — Ну, а я на Господа Бога оставилъ Церковь…»
Ему предлагали подписать «декларацію», подобную той, которую подписалъ митрополитъ Сергій, но онъ отвѣчалъ: «Я не считаю себя въ правѣ рѣшать такіе принципіальные вопросы безъ старшихъ іерарховъ!».
Удивленное такими отвѣтами архіепископа Серафима, ГПУ выпустило его и отправило въ Угличъ.
Уступая митрополиту Сергію должность замѣстителя мѣстоблюстителя Патріаршаго Престола, архіепископъ глубоко довѣрялъ ему, но когда тотъ издалъ свою «декларацію» отъ 16/29 іюля 1927 года архіепискпопъ выступилъ противъ митрополита Сергія съ обличеніемъ и «актомъ отхода», 24 января/6 февраля 1928 года, подписаннымъ митрополитомъ Агаѳангеломъ, викарными епископами Ярославской епархіи и митрополитомъ Петроградскимъ Іосифомъ. Въ связи съ этимъ онъ былъ арестованъ и приговоренъ къ пяти годамъ концлагерей, которые отбывалъ на Соловецкихъ островахъ.
Въ мартѣ 1932 года его освободили, но направили въ область Коми. «Онъ слабѣлъ тѣлесно, но духомъ былъ твердъ. Онъ считалъ, что въ эпоху гоненій не должно быть единаго центральнаго Церковнаго Управленія. Епископъ долженъ управлять самъ своей епархіей; въ ссылкѣ онъ возглавляетъ тайную Церковь тамъ, гдѣ проживаетъ, ставитъ тайныхъ священниковъ, совершаетъ тайные постриги…Отъ вѣрующихъ я слышалъ, что архіепископъ изъ ссылки не выходилъ. Ея срокъ кончался въ 1935 году. Говорили глухо, что гдѣ-то онъ погибъ, безъ медицинской помощи, въ лишеніяхъ, чему повѣрить легко, кто знаетъ состояніе его больного сердца еще въ 1932 г.», — сообщаетъ протопресвитеръ Михаилъ Польскій.
Архiепископъ Гдовский Дмитрiй (Любимовъ)
Родился онъ въ 1857 году. Получилъ высшее духовное образованіе. Окончивъ СПБ Духовную Академію. Прежде чѣмъ стать епископомъ былъ многіе годы настоятелемъ одной изъ церквей Петрограда.
Въ 1925 году рукоположенъ во епископа Гдовскаго, викарія Петроградской епархіи. Предвидя свой арестъ, замѣститель мѣстоблюстителя, митрополитъ Іосифъ возвелъ его въ санъ архіепископа и оставилъ послѣ себя по Петроградской епархіи своимъ замѣстителемъ.
Епископъ Димитрій, Гдовскій
Архіепископъ Димитрій былъ очень стойкій, безстрашный іерархъ. Какъ замѣститель митрополита Іосифа онъ объединялъ многія тайныя церкви. Здѣсь мы приведемъ одно изъ его писемъ, очевидно, еще не опубликованное, московскому священнику Александру Сидорову на донесеніе послѣдняго о попыткахъ митрополита Сергія запугать отошедшихъ и непризнающихъ его священниковъ:
«Благодать Господа нашего Іисуса Христа и любовь Бога и Отца и причастіе Святаго Духа да будетъ съ Вами, возлюбленный о Господѣ отецъ Александръ. Да поможетъ вамъ Господь пребывать въ мирѣ, единодушіи и единомысліи, въ твердомъ исповѣданіи чистоты и истины православной вѣры, съ любовью во всемъ, помогая другъ другу.
Не смущайтесь никакими прещеніями, которыя готовятъ вамъ отступники отъ вѣры Христовой. Никакіе запрещенія или изверженія изъ сана митрополитомъ Сергіемъ, его Синодомъ или (его) епископами для васъ недѣйствительны. Доколѣ останется хоть одинъ твердо-православный епископъ, имѣйте общеніе съ таковымъ. Если же Господь попуститъ и вы останетесь безъ епископа, да будетъ Духъ истины, Духъ Святый, со всѣми вами, Который научитъ васъ рѣшать всѣ вопросы, могущіе встрѣтиться на вашемъ пути, въ духѣ истиннаго Православія.
Гдѣ бы я ни былъ, моя любовь и мое благословеніе будетъ съ вами и съ вашей паствой.
+ Димитрій, епископъ Гдовскій
городъ Петроградъ
28 ноября 1928 года»
Въ 1929 году архіепископъ Димитрій былъ арестованъ совѣтскими властями за непризнаніе митрополита Сергія. Въ 1930 году онъ находился въ тюрьмѣ Ленинграда.
Владыка архіепископъ дѣятельно насаждалъ Катакомбную Церковь. Это и послужило къ главному обвиненію противъ него. Онъ былъ разстрѣлянъ «за поощреніе тайныхъ странствующихъ церквей» въ 1938 году въ возрастѣ 83 лѣтъ.
Архiепископъ Уфимскiй Андрей (Ухтомскiй)
Архіепископъ Андрей (в міру князь Ухтомскій) — одинъ изъ очень извѣстныхъ катакомбныхъ іерарховъ. Монашеское служеніе выбралъ съ юности: въ 20 лѣтъ сталъ послушникомъ. Въ 1912 году былъ епископомъ Сухумскимъ и Абхазскимъ, затѣмъ епископомъ Казанскимъ. Принадлежа къ дореволюціонному епископату, владыка Андрей въ 1917 году былъ кандидатомъ на Петроградскую каѳедру. Но большинство оказалось на сторонѣ второго кандидата — митрополита Веніамина… По порученію патріарха Тихона, владыка Андрей рукоположилъ въ санъ епископа архимандрита Питирима (Ладыгина). Черезъ его же руки прошло и рукоположеніе, совершенное въ строжайшей тайнѣ двумя ссыльными епископами, и отца Валентина Войно-Ясенецкаго, профессора и доктора медицины, въ санъ епископа, подъ именемъ Луки, нарочито выбраннымъ владыкой архіепископомъ Андреемъ.
Архіепископъ Андрей призывалъ твердо стоять въ Православіи, не отступать отъ него, какъ бы этого ни добивались большевики и обновленцы. Народъ его очень любилъ.
Въ 1927 г., на Духовъ день его вызвали въ Москву. Вѣрующіе провожали его до станціи, всѣ плакали, зная, что видятъ его въ послѣдній разъ.
Архіепископъ Андрей былъ разстрѣлянъ въ Ярославскомъ изоляторѣ. Объ этомъ разстрѣлѣ ходитъ живое преданіе, въ связи съ чудеснымъ знаменіемъ, бывшимъ при этомъ. Передъ разстрѣломъ архіепископъ попросилъ разрѣшенія помолиться. Палачи дали нѣсколько минутъ осужденному. Владыка сталъ на колѣни. И какъ бы облако покрыло его, и онъ исчезъ изъ вида. Исполнители казни такъ растерялись, что совершенно не знали, что и дѣлать. Убѣжать онъ не имѣлъ возможности и въ то же время его не было… И только примѣрно черезъ часъ святитель оказался стоящимъ на колѣняхъ въ пламенной молитвѣ на прежнемъ мѣстѣ, какъ бы покрытый свѣтлымъ облакомъ, которое быстро разсѣялось. Убійцы были рады, что жертва передъ ними, что имъ не придется отвѣчать за исчезновеніе и они поторопились привести въ исполненіе приговоръ…
Епископатъ Россiйской Церкви
Надо воздать должное почитаніе всему епископату Всероссійской Православной Церкви. За очень рѣдкимъ исключеніемъ, всѣ епископы устояли при жесточайшемъ гоненіи на вѣру Христову и закончили жизнь славнымъ подвигомъ мученичества и исповѣдничества.
(Характерны показанія на судѣ катакомбнаго епископа Марка /Михаила Новоселова/:
«Я являлся недругомъ совѣтской власти, поскольку совѣтская власть является властью безбожной и даже богоборческой. Я считаю, что, какъ истинный христіанинъ, не могу укрѣплять какимъ бы то ни было путемъ эту власть. … Единственный выходъ для Церкви въ этихъ условіяхъ — пассивное мученичество, но никакъ не активное сопротивленіе совѣтской власти » — цитируется по: А.В. Псаревъ «Йсторія Русской Церкви новѣйшаго періода»)
Почти всѣ епископы объявили свое непріятіе «Деклараціи» митроп. Сергія, какъ это выразилъ епископ Дамаскинъ: «Это не — легализація (Церкви), а — ликвидація!»
Приведенныя выше имена епископовъ — только незначительная часть всего состава. И, какъ говорилъ хорошо освѣдомленный священникъ въ лагерѣ, почти въ каждый городъ Россіи былъ рукоположенъ епископъ Патріархомъ Тихономъ и того времени епископатомъ, такъ что считается число всѣхъ епископовъ Россійской Православной Церкви приблизительно достигало тысячи архіереевъ. Несомнѣнно учитывая и такихъ, которые были рукоположены тайно.
(Роль Патріарха Тихона въ становленіи Катакомбной Церкви подтвердилъ на допросѣ епископъ Сергій Дружининъ, сказавшій:
«Патріархъ Тихонъ съ террасы своей кельи въ Донскомъ монастырѣ кричалъ епископу Андрею (Ухтомскому): “Владыко, посвящай больше архіереевъ!” Впослѣдствіи всѣмъ епископамъ, приходящимъ къ нему, онъ говорилъ: “Большевики хотятъ всѣхъ архіереевъ, священниковъ перестрѣлять. Чтобы Церковь не осталась безъ епископата, безъ архіереевъ, необходимо посвящать въ священство и постригать въ монашество какъ можно больше”» — цитируется по: А.В. Псаревъ «Исторія Русской Церкви новѣйшаго періода»).
Нѣкоторые сомнѣваются въ этомъ и считаютъ такую цифру сильно преувеличенной. Но наличный епископатъ того времени отдавалъ себѣ ясный отчетъ въ великомъ «расходѣ», который понесетъ епископатъ при массовомъ уничтоженіи его со стороны гонителей.
(Архивныя данныя показываютъ, что къ 1937-му году органами НКВД были арестованы практически всѣ священники, которые хоть въ какой-то степени противостояли совѣтской власти. Среди нихъ было много священниковъ, официально подчинившихся митрополиту Сергію, но это никакъ не измѣнило ихъ судьбы. По групповымъ дѣламъ 1937-38-го гг. большинство арестованныхъ священнослужителей было разстрѣляно. Именно въ эти годы были разстрѣляны митрополиты, архіепископы, епископы и активные участники катакомбнаго движенія — А.В. Псаревъ «Исторія Русской Церкви новѣйшаго періода»).
Но можно ли считать, что весь епископатъ былъ уничтоженъ? Конечно же, нѣтъ. Здѣсь совершенно не учитываются тѣ епископы, которые рукоположены тайно. Напримѣръ, епископъ Уаръ, пользовшійся большой извѣстностью въ средней Россіи. До сего времени имѣются стойкія группы катакомбниковъ, которые ведутъ начало отъ него, пользуются его руководствомъ… А группа Уфимскихъ епископовъ, во главѣ съ архіепископомъ Андреемъ Уфимскимъ, о которомъ новообновленческій «митрополитъ» Мануилъ сообщаетъ необъективные данные, — объ этой группѣ епископовъ, очевидно, не сообщается нигдѣ въ главныхъ источникахъ… Въ лагеряхъ, въ пятидесятые годы, сидѣлъ «епископъ Борисъ», по фамиліи Черновъ, тоже, насколько можно судить, ни въ какихъ спискахъ не встрѣчающійся… А тайные епископы, которые, возможно, живы и доселѣ, какъ епископы — Никодимъ, Досиѳей, Алфей и прочіе, о которыхъ нѣтъ данныхъ. А развѣ только тѣ и существуютъ, которыхъ мы «знаемъ»? Вѣдь наше знаніе не опредѣляетъ «существованія»! Неужели епископы тайной Церкви не понимали, что ожидаетъ Церковь въ будущемъ? Неужели они не позаботились о томъ, чтобы оставить по себѣ преемниковъ? Но все это прикрыто непроницаемой тайной. Только одно несомнѣнно, что Катакомбная Церковь существуетъ!
Вслѣдъ за своими епископами-мучениками множество священниковъ, иноковъ и мірянъ закончили жизнь славнымъ подвигомъ мученичества и исповѣдничества.
Мученическая смерть отца Петра Скипетрова
Первомученикомъ всего Россійскаго духовенства, по промыслу Божію, оказался протоіерей о. Іоаннъ Александровичъ Кочуровъ. (Описаніе жизни и мученическаго подвига о. Іоанна Кочурова помѣщено въ №1 «Православной жизни» за 2002 г.).
Вторымъ среди россійскаго духовенства принялъ мученическую смерть отецъ Петръ Скипетровъ.
Престарѣлый протоіерей Петръ Іоанновичъ Скипетровъ былъ настоятелемъ храма въ честь святыхъ мучениковъ Россійскихъ князей Бориса и Глѣба, при Невской заставѣ, въ Петроградѣ. При этой церкви находилась знаменитая часовня «Иконы Божіей Матери Всѣхъ Скорбящихъ Радости». Часовня эта пользовалась особымъ вниманіемъ простого и бѣднаго люда. А въ революцію 1917 года, такъ неожиданно налетѣвшую на Россію, когда вся жизнь превратилась въ сплошной адъ, сюда стекались сотни тысячъ богомольцевъ, обездоленныхъ людей, чтобы получить въ молитвѣ помощь отъ чудотворной иконы и утѣшительное слово отъ настоятеля, престарѣлаго протоіерея о. Петра Скипетрова.
Какъ-то въ первые дни революціи большой отрядъ распропагандированныхъ и пьяныхъ матросовъ и красноармейцевъ заполнилъ дворъ Александро-Невской лавры. Чекисты требовали допуска въ соборъ, чтобы осмотрѣть серебряную раку съ мощами святого благовѣрнаго великаго князя Александра Невскаго. Вдругъ, въ этотъ моментъ, какъ грозный стражъ святыни, на паперти храма появляется въ епитрахили, съ крестомъ въ рукахъ престарѣлый протоіерей о. Петръ Скипетровъ. Въ гнѣвномъ словѣ, съ одухотворенными глазами древняго пророка, съ гривой сѣдыхъ волосъ, онъ пытается предотвратить кощунственное поруганіе святыни. Но раздается команда, и пули пронизываютъ тѣло старца. Чекисты съ отрядомъ шагаютъ черезъ тѣло убитаго и врываются во святой храмъ. Кто-то изъ злодѣевъ при этомъ прикладомъ размозжилъ лежащему съ крестомъ въ рукахъ священнику Божію голову. До вечера залитое кровью тѣло убитаго пастыря лежало не убраннымъ на паперти величественнаго храма. (По разсказу дочери священномученика о. Философа Орнатскаго, мученическая кончина отца Петра произошла иначе. Отецъ Петръ, отецъ Философъ и другіе священники возвращались поздно вечеромъ съ епархіальнаго собранія, гдѣ предсѣдательствовалъ митрополитъ Веніаминъ, по дорогѣ имъ повстрѣчалась группа пьяныхъ матросовъ, которые стали поносить духовенство, отецъ Петръ сталъ ихъ обличать, тогда одинъ изъ матросовъ пришелъ въ ярость и застрѣлилъ его въ ротъ -ред.).
Имя отца протоіерея Петра (Скипетрова) было помянуто вторымъ при заупокойной литургіи, совершенной святѣйшимъ патріархомъ Тихономъ, послѣ митрополита Кіевскаго Владиміра и протоіерея Іоанна (Кочурова).
Жизнь и живоносная смерть синодального миссiонера отца протоiерея Iоанна Iоанновича Восторгова
Происходилъ Іоаннъ Іоанновичъ Восторговъ изъ священническаго рода. Его отцомъ былъ простой, скромный, чрезвычайно мягкій и добрый, застѣнчивый сельскій священникъ. Умеръ онъ очень рано и оставилъ матушкѣ троихъ малолѣтнихъ дѣтей, — двухъ сыновей и дочь. Старшій изъ сыновей былъ будущій знаменитый синодальный миссіонеръ, протоіерей Іоаннъ Іоанновичъ Восторговъ.
Молодымъ священникомъ о. Іоаннъ назначается епархіальнымъ миссіонеромъ Грузинскаго экзархата, въ распоряженіе экзарха Грузіи — архіепископа Владиміра, будущаго первомученика Россійскія Православныя Церкви († 25 января 1918 года).
Но отца Іоанна не удовлетворяла миссіонерская работа въ Грузіи. Онъ изучаетъ языкъ сирохалдѣевъ — несторіанъ и, по благословенію экзарха Грузіи, ѣдетъ въ Персію и начинаетъ очень трудную работу по присоединенію къ Церкви Православной сирохалдейскихъ несторіанъ. Упорная борьба его увѣнчалась черезъ годы успѣхомъ. Три несторіанскихъ епископа: Маръ-Иліа, Маръ-Іоаннъ и Маръ-Маріанъ переходятъ въ Православіе.
Но переведенный въ 1898 году на каѳедру Московскую бывшій экзархъ Грузіи архіепископъ Владиміръ приглашаетъ къ себѣ и энергичнаго пастыря, отца Іоанна Восторгова, на должность епархіальнаго миссіонера. Вскорѣ Святѣйшій Синодъ назначаетъ отца протоіерея синодальнымъ миссіонеромъ, съ охватомъ всей Россійской Имперіи. На этомъ высокомъ посту протоіерей о. Іоаннъ Восторговъ пробылъ до самой мученической своей кончины (23 августа 1918 года).
Въ своей кипучей дѣятельности отецъ протоіерей Іоаннъ Восторговъ воскресилъ забытый образъ священника допетровской эпохи, когда и священники, и архіереи не ограничивались только совершеніемъ богослуженій, но являлись подлинными духовными вождями народными, охватившими весь бытъ народа въ семейномъ, общественномъ и государственномъ отношеніи. И здѣсь протоіерей Іоаннъ Восторговъ дѣйствовалъ въ полномъ согласіи со своимъ каноническимъ начальствомъ, правящимъ архіереемъ, архіепископомъ Московскимъ Владиміромъ.
Неисчислимые разъѣзды по всѣмъ угламъ огромной Россіи, — вездѣ его проповѣди, бесѣды, призывы къ народу. Онъ — неутомимъ, онъ — повсюду, гдѣ его помощь нужна. Онъ со своимъ огненнымъ словомъ даже въ самыхъ далекихъ краяхъ необъятной родины: Иркутскъ, Петропавловскъ-Камчатскій, Тобольскъ, Омскъ, Харбинъ и т.д. Когда, въ связи съ переселенческимъ движеніемъ въ Сибирь, явилась спѣшная задача организаціи церковной жизни на новыхъ мѣстахъ, а священниковъ не хватало, за это дѣло взялся протоіерей о. Іоаннъ Восторговъ. И блестяще справился съ этой, казалось бы, неразрѣшимой задачей. Изъ способныхъ псаломщиковъ и сельскихъ учителей онъ подготовилъ кадры священниковъ на спеціальныхъ семинарскихъ курсахъ. Особенно поразительные результаты были достигнуты учащимися по обученію церковной проповѣди по методу протоіерея Іоанна Восторгова.
На своемъ выдающемся посту всероссійскаго миссіонера такой человѣкъ незауряднаго ума и исполинской энергіи, какъ протоіерей о. Іоаннъ, получилъ широкое благодарное признаніе народа. Но одновременно онъ нажилъ себѣ ярыхъ враговъ въ лицѣ либераловъ и революціонеровъ: «черносотенецъ», «мракобѣсъ», — вотъ эпитеты, какими награждалъ его лагерь революціи.
И, конечно, онъ былъ предопредѣленъ къ мученичеству всѣмъ своимъ прошлымъ, своимъ благодатнымъ, пророческимъ словомъ въ теченіе десятилѣтій обличавшимъ подготовляемую революцію. Онъ призывалъ россійскій народъ сплотиться около Церкви и вѣры православной, вокругъ престола Православнаго Царя… Призывалъ онъ народъ къ покаянію, къ признанію своей великой виновности передъ родиной. Его обличительное слово, и устное, и письменное, было обращено главнымъ образомъ къ интеллигенціи, забывшей о своемъ служеніи Отечеству въ угоду западу.
Духовное безуміе охватило значительную часть россійскаго народа. И тотъ, кто все это видѣлъ и умолялъ, и обличалъ во дни революціонной бури, долженъ былъ заплатить за свое слово — своею кровью…
Тѣмъ болѣе, что протоіерей Іоаннъ Восторговъ, какъ настоятель храма Василія Блаженнаго, находящагося на Красной площади, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Кремля, когда у власти были уже большевики, прямо какъ бы вызывалъ ихъ на это своею несокрушимой смѣлостью. Не было случая, чтобы онъ въ проповѣди не упомянулъ совѣтской власти, какъ власти антихристова богоборства! По воскреснымъ днямъ онъ служилъ молебенъ подъ открытымъ небомъ на Красной площади и каждый разъ произносилъ проповѣдь. Слова его были слышны на стѣнахъ Кремля, гдѣ всегда стояли на посту чекисты. Въ самомъ храмѣ въ толпѣ народа всегда были агенты власти…
Батюшка отецъ Іоаннъ готовился къ смерти за правду Божію каждый день, каждый часъ, всякую минуту!
Его разстрѣляли вмѣстѣ съ другими 7-ю осужденными на братскомъ кладбищѣ 23 августа 1918 г. Такъ ушелъ отецъ Іоаннъ къ горячо имъ любимому первомученику Церкви Россіи, митрополиту Владиміру!
Священникъ отец Тимоѳей Стрѣлковъ
(† 1918 г. † 1930 г.)
Великое чудо Божіе совершилось въ жизни священноіерея отца Тимоѳея. Онъ былъ казненъ, отрублена была голова, но дѣйствіемъ Божіимъ она въ тотъ же мигъ «приросла»… Случилось это такъ.
Священникъ отецъ Тимоѳей Порфирьевичъ Стрѣлковъ проживалъ въ селѣ Михайловкѣ на Уралѣ, въ 12 километрахъ отъ районнаго центра Дувана. Этотъ глубоко вѣрующій священникъ былъ младшимъ братомъ другого священника, отца Ѳеодора Стрѣлкова, ушедшаго съ войсками адмирала Колчака на востокъ и тамъ, въ Харбинѣ, скончавшагося.
Лѣтомъ 1918 года, — какъ передаютъ живые свидѣтели величайшаго чуда, этотъ выдающійся священникъ, отецъ Тимоѳей, былъ арестованъ красными подъ Святую Троицу, и въ тотъ же день его приговорили, какъ небоязненнаго исповѣдника Христова, къ смертной казни. Въ ночь на Троицу его вывели пѣшего изъ села Михайловки, подъ охраной конныхъ, въ направленіи къ Дувану. Своего любимаго пастыря провожала большая толпа народа. Въ этой толпѣ были и представители «новой власти». Одни печалились и плакали, а другіе радовались и торжествовали… Толпа народа, несмотря на поздній часъ, не расходилась. Дошли до села Митрофановки. И здѣсь всѣмъ сопровождавшимъ приказали вернуться. Всѣ вернулись и даже конная стража. Остался только одинъ изъ нихъ, да разрѣшили матушкѣ, женѣ священника, идти дальше.
Бѣдная женщина все плакала и по временамъ иногда просила отпустить отца Тимоѳея. Конвоиръ молчалъ, а батюшка Тимоѳей, обращаясь къ ней, говорилъ:
— Да что ты его просишь? Развѣ это его воля?! Развѣ онъ меня приговорилъ къ смерти? Другіе рѣшили лишить меня жизни. А ему приказали, и воля Божія святая да совершится… Слава Богу за все! Слава Господу за Его великую милость, что посылаетъ мнѣ такую смерть… А развѣ я училъ народъ плохому?! А его ты не проси… Проси Господа только объ одномъ, о упокоеніи души моей… О прощеніи моихъ грѣховъ: ибо нѣсть человѣкъ, иже живъ будетъ и не согрѣшитъ… А у меня грѣховъ! Вотъ, главное, о чемъ проси… Господи, помилуй, помилуй! Прости меня, окаяннаго!
И священникъ заплакалъ. Навзрыдъ плакала и матушка. Не доходя до районнаго центра Дувана за три километра, свернули съ дороги въ болото, заросшее мѣлкимъ кустарникомъ, и поднялись на холмикъ. Уже начинало свѣтать. Занимался день Святой Троицы.
Конвоиръ ѣхалъ на конѣ, впереди передъ нимъ шелъ приговоренный смерти священникъ. Рядомъ шла плачущая матушка… Отецъ Тимоѳей горячо, со слезами молился, прося укрѣпить его на предстоящій подвигъ мученическій. Онъ смиренно благодарилъ Господа за такую кончину…
Вдругъ всадникъ выхватилъ изъ ноженъ шашку, сильно взмахнулъ вверхъ и ударилъ по шеѣ. Голова мученика была срублена и онъ упалъ какъ скошенный… Матушка закричала и въ ужасѣ бросилась бѣжать… Самъ отецъ Тимоѳей только видѣлъ тотъ мигъ, какъ сверкнулъ надъ головой клинокъ шашки, и больше онъ ничего не помнилъ… Ударъ былъ точный и сильный, — голова не отлетѣла въ сторону, а упала вмѣстѣ съ тѣломъ… Что было съ нимъ дальше, самъ отецъ Тимоѳей не помнитъ. Но онъ очнулся, лежа на спинѣ… А палачъ ускакалъ въ погоню за матушкой. Догналъ. Соскочилъ съ коня и отнялъ у нее обручальное кольцо… А потомъ онъ прискакалъ къ зарубленному отцу Тимоѳею, нагнулся и ударилъ его еще разъ шашкой по головѣ (рука лежала на лицѣ) и разрубилъ щеку и руку…
А матушка, придя въ Михайловку, разсказала, что отецъ Тимоѳей на ея глазахъ былъ зарубленъ… Снарядили подводу и поѣхали забирать его трупъ. Но каково же было ихъ удивленіе и радостный трепетъ отъ совершившагося надъ священникомъ невѣроятнаго чуда Божія, когда они его нашли живымъ, всего въ крови и со шрамомъ вокругъ всей шеи, свидѣтельствующимъ, что голова была отрублена и несказаннымъ чудомъ исцѣлена… Когда была смыта запекшаяся кровь, то оказался вполнѣ зажившій свѣжій шрамъ вокругъ всей шеи въ видѣ какъ бы ярко красной нити. Никакого процесса воспаленія не было. Отецъ Тимоѳей показывалъ всѣмъ близкимъ этотъ шрамъ.
Привезли его, какъ мертваго, заброшеннаго вѣтками, къ его родному отцу Порфирію, жившему на мельницѣ внѣ села. Здѣсь, у родного отца, зарубленный скрывался мѣсяца полтора, а потомъ ушелъ изъ этихъ мѣстъ и скрывался около 12 лѣтъ, когда претерпѣлъ вторую смерть за Христа…
Но и въ этотъ періодъ Господь Богъ сотворилъ еще чудо въ жизни отца Тимоѳея. Онъ скрывался, переходя съ мѣста на мѣсто. Зашелъ въ одинъ монастырь на Уралѣ. Попросился у отца игумена перебыть временно. Сказалъ, что онъ — священникъ, показалъ наперсный крестъ. Настоятель разрѣшилъ. Но это замѣтили со стороны. Явилась комиссія, начали провѣрять по списку всѣхъ жильцовъ обители.
— Сколько у Васъ монаховъ въ обители? — спросилъ предсѣдатель у настоятеля.
— Тридцать два! — отвѣтилъ онъ. Поставили столы и начали провѣрять.
Отецъ Тимоѳей, погруженный въ молитву, былъ тутъ же, какъ и всѣ монахи. Стоялъ онъ рядомъ со столомъ, опершись на печку. Провѣрили всѣхъ.
— Точно тридцать два! Вотъ удивительно… — говорила комиссія.
Но отца Тимоѳея, стоявшаго рядомъ со столами, не нашли, какъ будто не видѣли. По уходѣ чекистовъ игуменъ собралъ всю братію и разсказалъ о дивномъ чудѣ милости Божіей и отслужилъ благодарственный молебенъ за двойное чудо, не только со священникомъ, но одновременно и за чудесное избавленіе всей обители отъ неминуемой смерти…
Послѣ этого случая отецъ Тимоѳей удалился изъ этихъ мѣстъ и проживалъ тайно на станціи Симъ, около Уфы. Здѣсь онъ въ домашней церкви ежедневно совершалъ божественную литургію до послѣдняго своего ареста и смерти въ 1930 году.
Но въ ту зиму его, наконецъ, нашли. Посадили въ тюрьму, подвергали неимовѣрнымъ мученіямъ. Наконецъ, вывозятъ на саняхъ съ другимъ священникомъ въ лѣсъ и тамъ предаютъ его второй разъ смертной казни. Онъ былъ зарубленъ опять и на сей разъ изрубленъ на мѣлкія части.
Это краткое житіе святого мученика іерея Тимоѳея говоритъ намъ, быть можетъ, объ одномъ изъ самыхъ раннихъ случаевъ существованія Катакомбной Церкви: съ 1918 до 1930 года. Такъ что наше утвержденіе, что тайная, пустынно-пещерная Церковь появилась одновременно съ антихристовой по духу «совѣтской властью», безусловно имѣетъ прочное историческое основаніе.
Священникъ отецъ Iоаннъ Слободянниковъ
(† 1918-19 гг.)
Отецъ Іоаннъ дѣятельно отдалъ свою жизнь за ближняго своего, послѣдуя словамъ Христа Спасителя. Онъ былъ взятъ карательнымъ отрядомъ красныхъ въ числѣ многихъ. Каратели выстроили всѣхъ приготовленныхъ къ разстрѣлу передъ пулеметомъ. Но въ послѣдній моментъ кому-то пришла мысль, что достаточно будетъ разстрѣлять и десятую часть задержанныхъ, чтобы запугать населеніе станицы. Дѣло происходило въ одной изъ станицъ Войска Донского, и самъ отецъ Іоаннъ былъ донской казакъ.
Приказали разсчитаться на десять. Отцу Іоанну выпалъ номеръ рядомъ съ молодымъ казакомъ, которому приходилось умереть.
— Братъ во Христѣ! — обратился отецъ Іоаннъ, къ стоящему рядомъ. — Господь зоветъ меня къ себѣ. Становись на мое мѣсто, а я на твое. И молись обо мнѣ, грѣшномъ и недостойномъ отцѣ Іоаннѣ. Ибо Господь Іисусъ Христосъ говоритъ: «Болъше сея любве никтоже иматъ, до кто душу свою положитъ за други своя!» (Іоан. 15, 13). А ты, братъ, живи пока… Господь да благословитъ тебя!
— Десятые, — раздалась команда, — три шага впередъ… Сомкнись!
Остальныхъ задержанныхъ распустили къ великой радости родныхъ и близкихъ. Но приговоренныхъ къ смерти скосилъ пулеметъ. Палъ среди нихъ и отецъ Іоаннъ. Это былъ молодой священникъ, немногимъ старше того, кому онъ уступилъ свое мѣсто.
Объ этомъ случаѣ передалъ самъ спасенный.
Священникъ отецъ Александръ
(разсказъ протоiерея Александра Никулина)
Въ тюремной камерѣ насъ было нѣсколько, но всѣ священники. Нѣкоторые дремали передъ отбоемъ, другіе уснули.
Вдругъ спавшій молодой священникъ, отецъ Александръ, проснулся въ большомъ возбужденіи и сталъ быстро разсказывать. — Проснитесь, пожалуйста, и выслушайте то, что я сейчасъ вамъ разскажу. Вы знаете, что я только-что спалъ. И видѣлъ я во снѣ моего родного отца, священника, убитаго большевиками. Онъ явился мнѣ съ прекраснымъ наперснымъ сіяющимъ крестомъ на груди и сказалъ мнѣ очень важныя слова:
— «Сегодня ты будешь со мною!».
И только что молодой священникъ отецъ Александръ успѣлъ произнести эти слова, какъ открывается кормушка нашей камеры и самъ камендантъ тюрьмы говоритъ:
— Такой-то (его фамилія, имя и отчество) съ вещами на выходъ!
Какъ только кормушка закрылась, отецъ Александръ сказалъ:
— Ну, вотъ видите, — это то, о чемъ мнѣ только что сообщилъ мой отецъ, явившійся мнѣ во снѣ. Это — разстрѣлъ! Это — встрѣча съ горячо любимымъ отцомъ! Слава Богу, слава Богу за Его великую милость ко мнѣ недостойному и многогрѣшному!
И онъ поклонился намъ всѣмъ земно и уже пошелъ къ дверямъ. Но на порогѣ онъ повернулся и добавилъ:
— Да, еще отецъ мой сказалъ: «А Москва провалится!». И это сбудется непремѣнно!
Съ этими словами іерей Александръ скрылся въ дверяхъ… Мы были просто ошеломлены всѣмъ происшедшимъ. Вскорѣ мы услышали одинокій выстрѣлъ. Это отецъ Александръ «ушелъ» къ отцу по плоти и къ Вѣчному Отцу Небесному. «Вѣчная память», — прошептали мы и перекрестились,— «со святыми упокой». У всѣхъ на глазахъ были слезы.
Протоiерей отецъ Владимиръ (Б.), старецъ Московскiй
Въ дореволюціонное время отецъ Владиміръ окончилъ Физико-Математическій факультетъ Московскаго Государственнаго Университета. Впослѣдствіи былъ профессоромъ физики того же университета одновременно со своимъ отцомъ, профессоромъ по иной каѳедрѣ. Во время революціи онъ оставилъ ученую карьеру и сталъ скромнымъ целибатнымъ священникомъ, очевидно, принявъ тайное монашество. Бывшій профессоръ понималъ, что Россія нуждается не столько въ ученыхъ профессорахъ, сколько въ священствѣ — безкомпромиссно отдающемъ все своему высокому служенію народу.
Еще въ студенческіе годы старецъ Оптинскій, отецъ іеросхимонахъ Амвросій, назвалъ его «старцемъ». Это было такъ: у старца отца Амвросія были посѣтители. И рѣчь зашла о старчествѣ. Іеросхимонахъ о. Амвросій объяснялъ, что старчество — это особый даръ Божій, не связанный съ іерархическимъ положеніемъ въ Церкви, а также и съ возрастомъ. Посмотрѣвъ въ окно, онъ обратилъ вниманіе собесѣдниковъ на одного студента, проходившаго по двору.
— Вотъ, видите, это — студентъ. А онъ вѣдь уже — старецъ. Онъ можетъ дать другому вѣрный духовный совѣтъ, какъ жить, какъ спасаться, какъ бороться со страстями. И это — рѣдкій даръ Божій…
Прошли годы. Студентъ сталъ профессоромъ Московскаго Университета наряду со своимъ отцомъ. Потомъ сынъ принимаетъ священство. Служитъ въ Москвѣ. Съ опубликованіемъ «деклараціи», признавшей совѣтскую власть «богодарованной», отецъ Владиміръ отходитъ отъ митрополита Сергія. Когда всѣ московскія церкви, страха ради власти совѣтской, покровительствовавшей митрополиту Сергію, стали сергіанскими, какъ передъ тѣмъ становились обновленческими, отецъ протоіерей Владиміръ служилъ въ Сербскомъ подворьѣ, подчиняясь Сербскому патріарху. Старецъ многихъ окормлялъ, особенно тайно, среди ученаго міра.
Онъ имѣлъ обыкновеніе произносить очень короткіе, но содержательныя проповѣди-призывы, по 2-3 минуты, въ духѣ краткихъ святоотеческихъ, аскетическихъ наставленій. Эти проповѣди не утомляли, а, наоборотъ, способствовали молитвенному настроенію и сосредоточенности.
Въ своей дѣятельности онъ придерживался правила преподобнаго Исихія Іерусалимскаго, учившаго, что «внѣшнее есть врагъ внутренняго», поэтому старецъ тщательно избѣгалъ всего, могущаго явиться какой-то саморекламой. Все его духовное дѣланіе было сокрыто отъ людскихъ взоровъ. Видимо, къ концу жизни онъ былъ монахомъ и носилъ имя Серафима. Но это не было достояніемъ гласности.
Со стороны совѣтскихъ властей онъ, конечно, былъ преслѣдуемымъ. Его неоднократно арестовывали, и онъ сидѣлъ не только въ тюрьмѣ, но и въ лагеряхъ. Поэтому, освободившись, онъ скрывался и руководилъ тайными, катакомбными общинами вѣрующихъ. Онъ всѣхъ наставлялъ не имѣть никакого общенія съ «совѣтской», «сергіанской церковью», потому что она «политическая лжецерковь», слившаяся съ богоборной совѣтской властью.
Разсказываетъ одинъ изъ окормляемыхъ старцемъ московскихъ священниковъ: «Случилось такъ, что вмѣстѣ съ батюшкой Владиміромъ были арестованы и мы, священники, пользовавшіеся его духовнымъ руководствомъ. Держали насъ въ Бутырской тюрьмѣ, въ многолюдной камерѣ, наполненной сплошь священствомъ разнаго толка. Были здѣсь и обновленцы, и новообновленцы. Мы держались особо, нашу группу объединялъ нашъ старецъ. Онъ все время пребывалъ въ молитвѣ. Подошелъ день Святой Троицы. Мы встали рано и молились, стоя у большого окна, нѣсколько затемненнаго тюремнымъ “козырькомъ”, или “намордникомъ”. Мы даже провели и великую вечерню съ чтеніемъ колѣнопреклонныхъ молитвъ, которыя по памяти прочелъ старецъ. А послѣ этого, такъ какъ намъ Господь послалъ получить съ передачей запасные дары, мы всѣ, во главѣ со старцемъ, причастились… Только у насъ было недоумѣніе, куда дѣть ту тонкую бумагу, въ которой были дары? Вѣдь на ней оставались незримые ихъ частицы. Старецъ сказалъ намъ, что эту бумагу необходимо сжечь на внѣшнемъ подоконникѣ, обтянутомъ поценкованной жестью. Такъ мы и сдѣлали. Но остался легкій пепелъ и опять мы недоумѣвали, что дѣлать съ нимъ? Папиросная бумага сгорѣла быстро, и съ такой же быстротой на подоконникъ спустился бѣлый голубь, вмигъ поклевалъ весь пепелъ и исчезъ за козырькомъ. Мы поражены были видѣннымъ. Святое чудо совершилось на нашихъ глазахъ. Символъ Духа Святаго, бѣлый голубь потребилъ сожженные незримые остатки Святыхъ Даровъ. Со слезами умиленія старецъ сказалъ “Возблагодаримъ Господа!”».
Архимандритъ отецъ Серафимъ (Батюковъ), «заклинатель»
Послѣднее открытое церковное служеніе отца Серафима (Батюкова) также происходило въ храмѣ свв. мучениковъ и безсребренниковъ Кира и Іоанна, на сербскомъ подворьѣ, который длительное время оставался въ Москвѣ послѣднимъ храмомъ «непоминающихъ».
Со священнымъ саномъ онъ получилъ и рѣдкое въ наше время благословеніе на отчитку одержимыхъ бѣсами. Старецъ принялъ съ этимъ посвященіемъ особый даръ исцѣлять бѣсноватыхъ, одержимыхъ, «насилуемыхъ отъ діавола». Поэтому храмъ подворья при его служеніи напоминалъ больницу для душевно больныхъ. Сюда собирались всевозможные увѣчные, горбатые, припадочные, явно одержимые нечистыми духами. Запомнился одинъ разсказъ священника, участвовавшаго въ исцѣленіи тяжко одержимаго. Начался особый молебенъ надъ бѣсноватымъ. Читаются спеціальныя молитвы самимъ заклинателемъ. Самъ больной, обычно, ничего не помнитъ изъ того, что съ нимъ было, что онъ дѣлалъ и говорилъ. А по существу такими же больными или «бѣсноватыми», «одержимыми» мы должны признавать сами себя. Мы всѣ больны грѣхами, а грѣхъ это — плѣнъ діавола. Слѣдовательно, всѣ мы «бѣсноватые», всѣ — «одержимые», о чемъ пишетъ и свят. Игнатій (Брянчаниновъ).
Исцѣляемый испуганно водитъ глазами. Что-то неясное то ли произноситъ, то ли происходитъ въ немъ, какъ бы клокочетъ что-то внутри его…
— Нѣтъ! Нѣтъ, не уйду! — кричитъ «онъ», страннымъ и грубымъ, не своимъ голосомъ.
А молитва все повелѣваетъ духу во имя Господа Іисуса Христа, во имя Отца и Сына и Святаго Духа выйти вонъ изъ него, никогда болѣе не входить въ него… Впечатлѣніе жуткое, что въ этомъ человѣческомъ тѣлѣ есть нѣкто разумный, но не человѣкъ!
Священникъ повторяетъ призывъ освободить Божіе созданіе… Но тотъ, кто внутри человѣка, упорно стоитъ на сво-емъ:
— Нѣтъ, нѣтъ! Не выйду. Не хочу!
Вдругъ, священникъ говоритъ:
— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа повелѣваю тебѣ,
отвѣчай: былъ ли у васъ мой отецъ?
Слышится отвѣтъ съ недовольной интонаціей:
— Былъ! Да ты его вымолилъ!
— А мать моя? Была у васъ?
Опять тономъ недовольнымъ, но со страданіемъ и отчаяніемъ:
— А ее мы и не видѣли! Потому что она всю дорогу свою кусками хлѣба забросала…
Здѣсь надо сдѣлать нѣкоторое поясненіе.
Бѣсъ говоритъ о томъ, о чемъ человѣкъ исцѣляемый не знаетъ… Во время страшнаго голода 1921 и 1922 года мать отца Серафима взяла на себя подвигъ — кормить безпризорныхъ дѣтей. Она буквально собирала среди знакомыхъ куски хлѣба. Дѣлала она это изо дня въ день и тѣмъ кормила несчастныхъ дѣтей, оставленныхъ на произволъ судьбы. Объ этомъ подвигѣ бѣсъ и вспоминаетъ, говоря, что «она всю дорогу свою кусками хлѣба забросала», — и тѣмъ обезпечила себѣ безпрепятственный восходъ на небо…
Послѣ того, какъ бѣснуемый повиновался священнику, именемъ Господнимъ заклинающему бѣса отвѣчать, священникъ произноситъ вновь:
— «Именемъ Господа Іисуса Христа повелѣваю тебѣ, душѣ
нечистый, выходи! Именемъ Святыя Троицы повелѣваю…»
И, вдругъ, вмѣсто отвѣта — душераздирающій крикъ. И человѣкъ одержимый падаетъ, трепеща всѣмъ тѣломъ. Становится чернымъ, какъ мертвецъ… Но священникъ вычитываетъ изъ «требника митрополита Петра Могилы» положенныя молитвы…
Самъ человѣкъ совершенно не помнитъ, что съ нимъ было… Его подводятъ къ святому Кресту, ко Святымъ Иконамъ. Онъ охотно, съ жаромъ цѣлуетъ ихъ. А прежде это, если и удавалось, то съ большимъ трудомъ, съ бореніемъ…
Старцу, по молитвамъ церкви, дана сила изгонять бѣсовъ… Для маловѣрныхъ странно это слышать, — «изгонять бѣсовъ!», звучитъ какъ соблазнъ. А для невѣрующихъ все это — «сказки». Но это достовѣрная реальность. Это происходило въ храмѣ Сербскаго Подворья, въ современной, невѣрующей и богоборной Москвѣ въ двадцатые и тридцатые годы нашего столѣтія. И здѣсь же, при «соборномъ служеніи» находился бывшій московскій профессоръ о. Владимиръ (Б.), ставшій священникомъ, и прочіе свидѣтели чуда — изгнанія нечистаго духа изъ человѣка…
Въ іюнѣ 1928-го г. о. Серафимъ перешелъ на нелегальное положеніе. Онъ посѣлился въ домикѣ на окраинѣ Сергіева Посада у двухъ сестеръ, бывшихъ Дивѣевскихъ монахинь. Здѣсь совершалось тайное богослуженіе, сюда пріѣзжали многочисленныя духовныя чада, здѣсь же онъ скончался 19 февраля 1942 г. и былъ погребенъ подъ престоломъ его «катакомбной церкви».
(Объ отцѣ Серафимѣ (Батюковѣ) см. также «Православная жизнь» №11, 2001 г. — ред.)
Разсказъ монахини
«Насъ вывели всѣхъ за стѣны монастыря на берегъ рѣки. Тамъ въ безпорядкѣ валялись иконы изъ нашего монастырскаго храма. Одинъ изъ чекистовъ намъ объяснилъ:
— Какая монахиня возьметъ одну икону и броситъ ее въ рѣку, получаетъ свободу жить. А та, что откажется это сдѣлать, сама будетъ брошена въ воду и утонетъ!
И начали вызывать. Первой была брошена въ воду и утонула наша игуменія. И многіе за нею предпочли блаженную смерть. Ихъ связывали, бросали въ воду и они, словно камни, тонули. Многіе изъ нихъ читали молитвы, призывая Бога на помощь. Иные шли какъ на праздникъ. А я, окаянная грѣшница, испугалась смерти и допустила надругательство надъ святою иконою Божіей Матери съ Младенцемъ. Я своими руками бросила Ее въ воду, чтобы «жить». Но вмѣсто «жизни» получила я вѣчную смерть, не только въ будущемъ вѣкѣ, но и здѣсь, на землѣ. Развѣ я живу? Я живу моею смертію! Я мучаюсь каждый день, всякій часъ, каждую минуту… А тѣ, что приняли мученичество за Христа, въ какомъ блаженномъ состояніи ушли въ жизнь вѣчную!
Горе мнѣ, горе! И никто не пойметъ этого, кромѣ тѣхъ, что отказались отъ вѣнца мученическаго…».
И ходя по деревнямъ и селамъ, эта монахиня разсказывала о своемъ великомъ грѣхѣ, объ отреченіи отъ Бога и прославляла подвигъ тѣхъ, кто принялъ мученическую смерть.
Цѣлые монастыри мучениковъ
Видѣли христіане издали, какъ приводили и пригоняли цѣлые монастыри монаховъ и монахинь на берега Волги, связывали каждаго и на одной веревкѣ, весь монастырь, эту цѣпочку мучениковъ сбрасывали въ воду съ баржи. Быстро-быстро всѣ уходили подъ воду и не оставалось и признака преступленія. Былъ монастырь, а теперь его нѣтъ!
Подобнымъ способомъ въ Харьковѣ на рѣкѣ Донцѣ утопили множество монашествующихъ.
Трупы разстрѣлянныхъ большевиками 17-ти монаховъ Лубенскаго Спасо-Преображенскаго монастыря во
главѣ съ настоятелемъ, игуменомъ Амвросіемъ. Полтава, 1919 г.
Въ 1921-1922 гг. были разстрѣляны прямо на мѣстѣ всѣ монахи Лебяжьей Пустыни, находящейся за Екатеринодаромъ, въ плавняхъ.
Разгромъ женскаго монастыря Св. Маріи Магдалины, около станціи Поновическая, сопровождался дикими зверствами, насиліемъ — 1922 г.
Въ 1922-1923 гг. въ Предтеченскомъ женскомъ монастырѣ въ Ставропольѣ въ одну ночь разстрѣляли 200 монахинь.
На берегу озера Иссыкъ-Куль, въ Киргизіи, стоялъ большой монастырь. Всѣхъ насельниковъ монастыря помѣстили на плоты, связанными другъ къ другу. Отвезли отъ берега и плоты перевернули. Сразу всѣ утонули. А зданія монастыря разрушили до основанія.
Въ 1928 г. была разгромлена Михайловская пустынь въ горахъ подъ Майкопомъ. Всѣхъ монаховъ разстрѣляли ночью на майкопскомъ кладбищѣ.
Крестьяне — мученики
Во время насильственной коллективизаціи крестьянство не хотѣло идти въ колхозы, потому что считало это великимъ грѣхомъ, отреченіемъ отъ Бога. Страшнымъ терроромъ отвѣтила партія Ленина-Сталина на это сопротивленіе. Тысячи лучшихъ крестьянъ-хозяевъ были разстрѣляны за «саботажъ». Но это было сопротивленіе чисто религіозное, потому что власть постаралась окрасить колхозы въ яркіе цвѣта безбожія и, даже, богоборства. И крестьянство стало въ непримиримую оппозицію колхозамъ.
Вотъ какъ примѣръ, что произошло въ селѣ Макашевкѣ, Воронежской области, на рѣкѣ Хоперъ.
Отобрали человѣкъ около тридцати самыхъ лучшихъ хозяевъ и самыхъ стойкихъ христіанъ. Обвинили ихъ «саботажниками». А они были всѣ людьми крѣпко вѣрующими, какъ и всѣ жители тѣхъ мѣстъ по сей день, и пошли они открыто на страданія за вѣру въ Бога, за вѣру православную. И всѣхъ ихъ разстрѣляли. Никто изъ нихъ не дрогнулъ передъ смертью, не малодушествовалъ, не колебался. Исповѣднически они на судѣ отвѣчали на всѣ вопросы. Ободряли другъ друга и всѣхъ односельчанъ. И приняли они смерть какъ награду, какъ святые исповѣдники-мученики вѣры Христовой. Послѣ разстрѣла, побросали тѣла ихъ на большую грузовую платформу и повезли, чтобы сбросить въ яръ. А родственники шли за возомъ и плакали. Но одинъ изъ разстрѣлянныхъ оказался только раненымъ, а не убитымъ. Онъ подавалъ признаки жизни. Это замѣтила и охрана. Разогнали людей штыками. Свалили съ воза всѣхъ и прикладами убили того, кто еще подавалъ признаки жизни…
За отказъ от воинской присяги — смерть
Катакомбный священникъ отецъ Никита скрывался до самой смерти. Но въ то же время онъ продолжалъ исполнять свой священническій долгъ. Онъ былъ въ постоянномъ движеніи, переходя изъ села въ городъ, изъ города въ село, изъ дома въ домъ, совершая службы въ «домашнихъ церквахъ», исповѣдуя и пріобщая Святыхъ Таинъ и совершая все потребное для Катакомбной Церкви. Очень много ему пришлось пережить, неся многотрудный подвигъ этой церкви, опасностей и невзгодъ. Но онъ выявилъ себя какъ истинный, примѣрный, самоотверженный пастырь. Своего единственнаго сына, Ѳеодора, онъ воспиталъ не столько словомъ и наставленіемъ, сколько своимъ, безъ словъ, примѣромъ, быть стойкимъ, самоотверженнымъ христіаниномъ. И юноша Ѳеодоръ такимъ, по призыву, и пошелъ въ армію. Онъ напередъ зналъ, что его ждетъ нечестивая присяга не Господу Богу, а на вѣрность богоборческой совѣтской власти, пришедшей въ духѣ и отъ имени антихриста. И Ѳеодоръ заранѣе предрѣшилъ ее не принимать. И просилъ Господа укрѣпить его немощныя силы на подвигъ мученичества. Въ слезахъ онъ прощался съ родителями, зная, что онъ ихъ больше не увидитъ. Взялъ благословеніе у своего родителя, отца Никиты, у своей матери. Онъ просилъ ихъ молиться усиленно о немъ, чтобы не ослабѣли силы его…
Когда всѣ другіе солдаты послушно присягали совѣтской власти, онъ одинъ отказался. Смѣло онъ заявилъ предъ всѣми, что не можетъ принести присягу богоборной власти, поскольку онъ — христіанинъ. Шумъ большой былъ. Всѣхъ солдатъ заставили страхомъ выступить противъ Христова исповѣдника, хотя въ душѣ рѣдкій не признавалъ, что онъ — правъ. И сынъ катакомбнаго священника отца Никиты, мученикъ Христовъ Ѳеодоръ, былъ разстрѣлянъ передъ всѣми солдатами части въ 1937 году. Былъ онъ жителемъ крѣпкаго въ вѣрѣ христіанской Оренбуржья!
Смерть монаха Iоанна
Монахъ отецъ Іоаннъ жилъ легально въ горахъ, какъ пасѣчникъ съ ульями пчелъ. Но кому-то это не нравилось и мѣшало. А мѣшало то, что онъ былъ не какъ всѣ. Ото всѣхъ онъ выдѣлялся тѣмъ, что не пилъ, не курилъ, не сквернословилъ, не вступалъ въ ссоры и драки, а жилъ вдали отъ всего этого… И вотъ эти-то черты, очевидно, и мѣшали «кому-то», потому что такой человѣкъ, какъ бельмо на глазу…
И вотъ нашлись люди, какіе рѣшили убрать его съ горъ. Они предложили монаху свои услуги, когда понадобится, перевезти его пасѣку на другое мѣсто. Это обычно для пасѣчниковъ, — они за сезонъ изъ-за пчелъ мѣняютъ нѣсколько разъ мѣста, чтобы пчеламъ былъ лучше «взятокъ» (добыча нектара съ цвѣтовъ). И онъ согласился, хотя другіе его предупреждали, не связываться съ ними, что люди это ненадежные… И вотъ насталъ день. Погрузили они ульи на машину и вмѣстѣ съ пасѣчникомъ поѣхали. Но по пути непредвидѣнная остановка въ укромномъ мѣстѣ, въ горахъ возлѣ рѣчки. Хозяина пасѣки они стаскиваютъ съ машины и заявляютъ ему, что такъ какъ онъ христіанинъ и монахъ, то и они рѣшили его распять по подобію Христа. Поискали подходящаго для распятія дерева, но не нашли. Тогда рѣшили распинать на землѣ. Но прежде всего поиздѣвались надъ нимъ, какъ они говорили: «сказано въ Евангеліи: заплевали его и пакости ему всякія дѣяху».
А потомъ уже приступили къ самому распятію. Они сами обо всемъ съ бравадой разсказывали при судѣ: «Забили мы большой гвоздь въ правую руку, а потомъ и въ лѣвую. Послѣ этого пробили гвоздями обѣ его ноги. И говоримъ ему: въ Евангеліи мы читали, что одинъ изъ воиновъ пробилъ Христу бокъ. Ну такъ, чтобы и ты былъ похожъ на Него и тебѣ сдѣлаемъ то же самое».
Послѣ этихъ словъ, какъ разсказывали убійцы, нанесли ему рану межъ реберъ.
Кровь заливала страдальца, а убійцы съ особымъ наслажденіемъ мучали свою жертву. Но отецъ Іоаннъ еще не умиралъ и былъ въ сознаніи. Они начали торопиться, потому что было уже поздно. А рядомъ шумѣла горная рѣчка. И палачи рѣшили его утопить. Бросили въ воду, а сами сѣли въ машину и съ пчелами уѣхали.
Отъ холодной воды мученикъ, очевидно, очнулся. И онъ попытался выбраться на берегъ, но не смогъ изъ-за потери крови. Онъ такъ и застылъ у самого берега, держась за кустъ, совершенно обезкровленный.
Надо ли говорить о томъ, что людей, сдѣлавшихъ это «полезное соціальное дѣло», все же для видимости арестовали и судили. Но судъ выглядѣлъ очень странно. Убійцы, улыбаясь и съ хвастовствомъ, пересказывали свой, по ихъ понятіямъ, «героическій подвигъ», — убить ни за что, ни про что человѣка!… Явно, что подсудимые были своими людьми.
Смерть учительницы
Учительница наша Марія Васильевна была удивительнымъ человѣкомъ, уже хотя бы потому, что всѣ учащіеся ее любили и всегда, когда произносили ее имя, прибавляли — — «наша». Она была очень внимательна ко всѣмъ ученикамъ школы. Ее никогда нельзя было увидѣть разсерженной. Она умѣла подойти къ каждому, и всѣ ей довѣряли, какъ матери, знали, что она никому и никогда не сдѣлаетъ непріятности.
Въ ней было что-то неуловимое, что дѣлало ее непохожей на другихъ учителей. Это неуловимое, что она скрывала ото всѣхъ, была ея пламенная религіозность, вѣра въ Бога, вѣра въ Его святой промыселъ. И поэтому она, если узнавала о комъ-либо, что онъ или она изъ вѣрующаго дома, изъ вѣрующей семьи, къ тѣмъ она была особенно заботлива и ласкова.
Но директоръ школы былъ не только партійнымъ, но и убѣжденнымъ атеистомъ и, очевидно, былъ связанъ съ органами ГБ. И онъ заподозрилъ Марію Васильевну въ томъ, что она вѣрующая, — потому что она не была съ нимъ близка и какъ-то сторонилась отъ него. И онъ обдумывалъ планъ, какъ установить точно, вѣрующая ли она или нѣтъ. И вотъ во дворѣ школы появляется какой-то ровъ, какая-то канава. И директоръ воспользовался этимъ обстоятельствомъ для провѣрки. А быть можетъ, наоборотъ, сама канава была придумана, какъ мнимый поводъ къ задуманной провѣркѣ. Эта уловка директора служила не только средствомъ выявленія Маріи Васильевны, но и всего персонала и всѣхъ учащихся въ отношеніи ихъ религіозной убѣжденности. Для этой цѣли была положена какъ мостикъ черезъ канаву святая икона Богоматери съ Младенцемъ, изображеніемъ вверхъ.
Ставъ на икону, директоръ объяснилъ, что вся школа, собранная во дворѣ по классамъ со своими классными наставниками, должна пройти по образу съ одной стороны канавы на другую. Говоря это, онъ постукивалъ каблуками по самому лику Пресвятыя Дѣвы Богородицы.
Послѣ этого «вступленія», онъ началъ пропускать всѣхъ по классамъ черезъ этотъ «мостъ», слѣдя за выраженіемъ лица переходившихъ. А передъ каждымъ классомъ — первой должна пройти классная наставница или наставникъ, за ними уже весь классъ. И вотъ, когда Марія Васильевна подошла со своимъ классомъ и должна была пройти по святой иконѣ Божіей Матери на другую сторону, гдѣ стоялъ директоръ, она остановилась и сказала громко:
— Я считаю исполненіе Вашего приказанія лично для себя преступленіемъ, а Ваше требованіе — — противорѣчащимъ Конституціи Совѣтскаго Союза. Я вѣрующая православная христіанка. И по святой иконѣ Богоматери и Богомладенца — ходить не буду!
Этого было достаточно, чтобы лучшая учительница школы исчезла вообще, не только какъ педагогъ, но и какъ живой человѣкъ, — безвѣстно куда дѣлась. Словно земля проглотила ее. О ней никто и никогда не слышалъ ничего. И это дѣло сдѣлалъ самъ директоръ школы… Только ходилъ слухъ, что ее, какъ вѣрующую христіанку, разстрѣляли.
Житiе катакомбныхъ iереевъ Василiя, Пимена и Алексѣя
(Воспоминаія сестеръ катакомбной общины г. Харькова)
Наши родители всю свою жизнь держались Катакомбной Церкви. Отца нашего въ 1937 году судили за вѣру, и дали ему срокъ 10 лѣтъ, который онъ отбывалъ въ Свердловскѣ. Маму тоже судили и дали 10 лѣтъ, но, по молитвамъ старцевъ, она пробыла въ тюрьмѣ только 11 мѣсяцевъ. Брату Прокопію дали три года за то, что онъ читалъ въ церкви «Апостолъ».
Родители наши ходили въ церковь села Велико-Вѣчное Краснодарскаго края, тамъ служилъ іерей Василій Парадинъ, онъ не подписывалъ обновленчества, его за это обкладывали большими налогами, а потомъ и посадили на 10 лѣтъ. Сами мы жили въ селѣ Бѣломъ Краснодарскаго края, и когда отецъ Василій вернулся изъ лагеря, то всѣ «бѣлосельцы» хотѣли, чтобы онъ служилъ въ нашей церкви, потому что его всѣ любили.
Видя желаніе людей, отецъ Василій и сестра моя поѣхали къ епископу въ городъ Краснодаръ за разрѣшеніемъ. Когда они вошли къ епископу и попросили разрѣшенія на служеніе въ нашемъ селѣ, то епископъ посмотрѣлъ на отца Василія и молодую дѣвушку и сказалъ: «Если будешь служить, какъ мы тебѣ скажемъ, то дадимъ тебѣ мѣсто». А отецъ Василій отвѣтилъ на это такъ: «Буду служить такъ, какъ Апостольскія Правила гласятъ, но не такъ, какъ вы скажете». На это архіерей и уполномоченный закричали: «Вонъ отсюда! Мало тебѣ дали, нужно еще 10 лѣтъ дать».
Когда отецъ Василій вернулся безрезультатно, то посѣлился у одной старухи въ коровникѣ, стѣны глиной сѣрой помазаны, тамъ онъ и жилъ два года съ лишнимъ, людямъ ходить хозяйка не разрѣшала, боялась выдать батюшку, да и самой страшно было, чтобы не арестовали. Мнѣ было 16 лѣтъ, я ходила частенько и днемъ, носила ему передачку покушать, а постарше могли пойти только ночью. Такъ онъ и жилъ, а на третій годъ, его дочь забрала къ себѣ въ городъ Ригу и болѣе вѣстей отъ него не было. Это было послѣ войны». (Воспоминаія П.М.)
* * *
«Моя племянница по мужу, Нина Герасимовна Гладкая, вышла замужъ за Михаила Дмитріевича Гладкого, жили они на хуторѣ Отрубномъ, Красноармейскаго района, Краснодарскаго края. Умеръ Миша въ 1990 г., былъ очень вѣрующимъ и страннопріимнымъ. Одинъ разъ пришла къ нимъ странница, просить милостыньки, а Миша ее взялъ и оставилъ жить въ своемъ домѣ. Эта странница Пелагея была знакома съ отцомъ Пименомъ. Мишѣ стало жаль его, и онъ пригласилъ отца Пимена жить къ себѣ въ домъ, жилъ онъ до этого съ мамой Марѳой Ефремовной, женщиной очень вѣрующей и богобоязливой.
Отецъ Пименъ Леонтьевичъ Завада былъ изъ кубанскихъ казаковъ, онъ служилъ въ церкви діакономъ. Послѣ 1927 г. его арестовали, былъ осужденъ на 10 лѣтъ, сидѣлъ въ тюрьмѣ. Тамъ рукоположили его тайно, вмѣстѣ съ отцомъ Алексѣемъ. Имъ сказали: «Идите въ міръ и служите въ потаенныхъ мѣстахъ, продолжайте Православную вѣру, а насъ въ эту ночь разстрѣляютъ». Кто рукополагалъ, я не знаю. Послѣ выхода на свободу, жилъ по «волчьему билету», безъ документовъ. Когда онъ вернулся изъ заключенія, онъ узналъ, что жена вышла замужъ, жить негдѣ и онъ пошелъ по міру. Семья отъ него отказалась, сказали: «Не порть намъ карьеру».
Когда о. Пименъ жилъ у Миши, то онъ одѣвалъ, обувалъ и кормилъ его, а когда Миша женился; то отецъ Пименъ ушелъ отъ нихъ на кладбищѣ. Выкопалъ себѣ землянку, сдѣлалъ престолъ и тамъ молился, къ нему приходили молиться вѣрующіе. Была и я у него въ келліи. Никакой постели, никакого запаса питанія у него не было, была лишь печка и узенькая лежанка. Я ему говорю: «Отецъ Пименъ, ужъ очень узкая лежанка!» — А онъ въ отвѣтъ: «Это хорошо, какъ повернусь и упаду, встаю молиться Богу. А если сдѣлать удобную, то просплю и молитву».
Батюшка ходилъ по деревушкѣ, гдѣ бѣдные вдовы, онъ имъ рубилъ дрова, крылъ крыши, а платы никакой не бралъ. Когда у него спрашивали: «Чѣмъ отблагодарить», — то онъ говорилъ хозяйкѣ: «Принесешь мнѣ пообѣдать». Ълъ онъ разъ въ день. Разсказывалъ онъ мнѣ: «Когда и двѣ принесутъ разомъ и три, а когда и два-три дня никто не приноситъ. Ослабѣю, иду къ Мишѣ, прошу у него пообѣдать. Спаси его, Господи, никогда не отказывалъ, всегда накормитъ».
Отецъ Пименъ всегда ходилъ въ подрясникѣ и съ крестомъ на груди. Пришлось ему поѣхать въ городъ, а по улицѣ шелъ милиціонеръ и, схвативъ его за крестъ, закричалъ: «Это уже отжитое, сними!» А отецъ Пименъ схватилъ его за погоны и говоритъ: «А это тоже отжитое, а вы понадѣвали погоны!». Улица была людная, и милиціонеръ со стыдомъ скрылся въ толпѣ, а батюшка пошелъ по своимъ дѣламъ.
Былъ онъ очень строгимъ и исполнителемъ всего Закона Божьяго, также и всѣхъ училъ и требовалъ справедливости; завѣщалъ похоронить его въ землянкѣ, гдѣ онъ жилъ. Заболѣлъ онъ сильно, очень мучила его грыжа, Миша ему предлагалъ лѣчь въ больницу. На это онъ говорилъ: «Къ безбожникамъ я не пойду просить помощи, что Богъ дастъ!» Умеръ онъ отъ аппендицита, говорилъ: «Операцію дѣлать не нужно. Я священникъ, ко мнѣ нельзя мірянину прикасаться. Пусть меня о. Алексѣй переоденетъ, когда я умру».
Отецъ Пименъ умеръ у Миши дома, и Миша его похоронилъ по завѣщанію въ его келліи и поставилъ крестъ на могилѣ. Умеръ батюшка въ 1962 году, отпѣвалъ его отецъ Алексѣй Козяевъ. Всѣ вдовушки плакали по немъ, все, кому онъ помогалъ, и чтили его какъ добраго пастыря. Миша и мама его всегда зажигали лампаду на его могилкѣ. Фамилію отца Пимена я не знаю, и гдѣ онъ жилъ, не знаю, и гдѣ его родина, — это какъ-то не интересовало, да и стѣснялись разспрашивать.
Потомъ многіе люди разсказывали, что видѣли ночью на могилѣ батюшки горящія свѣчи и слышали пѣніе, хотя тамъ никого не было». (Воспоминаія ин. А. /М./)
* * *
«Отецъ Алексѣй Козяевъ проживалъ въ станицѣ Старо-Ниже-Стеблѣевской, Краснодарскаго края. Сестры моей А. племянница по мужу вышла въ тѣ края замужъ, а мужъ ея молился у отца Алексѣя и насъ познакомилъ съ нимъ въ 1953 году. Мы частенько бывали у батюшки, хотя онъ жилъ въ 60 км отъ насъ. Былъ онъ женатый, имѣлъ матушку и дочерей, но не жилъ съ ними, т.к. матушка ходила въ открытую церковь. А себѣ онъ выстроилъ во дворѣ маленькій сарайчикъ и тамъ служилъ. Отецъ Алексѣй, былъ великій молитвенникъ, постникъ, но и строгій былъ. Была у него прозорливость. Одна молодая пришла къ нему, а онъ говоритъ: «Строго говори свой грѣхъ, ты такое зловоніе принесла мнѣ въ келлію, что не могу дышать». Она упала ему въ ноги и просила помолиться о ней.
А къ намъ пріѣхалъ въ село, а у насъ лавочка на улицѣ возлѣ двора, гдѣ собирались къ намъ сосѣди въ праздничные дни пустословить и судить. А онъ глянулъ на насъ и сказалъ строго: «Это ваша лавочка?» Какъ насъ съ сестрой пронзило насквозь, проводили мы отца Алексѣя и сразу лавочку сломали. Бывало, ѣдешь отъ отца Алексѣя и какой-либо пьяный ѣдетъ, то онъ и кричитъ: «Она отъ попа ѣдетъ, попомъ воняетъ, воду везетъ отъ попа вонючую».
Сдѣлали брату Димитрію операцію, а рана никакъ не заживаетъ, я со слезами поѣхала отслужить молебенъ, а онъ говоритъ: «Не плачь, братъ твой поправится». Я привезла водички и дала брату, и стала рана заживать быстро, и онъ поправился. Въ 30-е годы отецъ Алексѣй былъ осужденъ на 25 лѣтъ, а потомъ приговоренъ къ разстрѣлу. Когда его вели на разстрѣлъ то онъ услышалъ голосъ: «Бѣги!». И онъ побѣжалъ въ лѣсъ, а солдаты за нимъ. И вотъ отбѣжалъ онъ недалеко, сѣлъ подъ деревомъ и началъ молиться Божіей Матери, и видитъ, что четыре солдата ходятъ рядомъ съ нимъ, ища его, а одинъ прошелъ въ метрѣ отъ него и не увидѣлъ. Былъ онъ скрытъ отъ нихъ и невидимъ, а онъ ихъ видѣлъ, такъ они и ушли, не найдя его. А отецъ Алексѣй долго потомъ скрывался, это я пишу съ его словъ.
Умеръ батюшка 16 декабря 1968 года и похороненъ въ станицѣ. Дочь его В. живетъ въ городѣ Краснодарѣ, и мы до сихъ поръ переписываемся». (Воспоминаія П.М.)
* * *
«Еще хочу разсказать о чудесахъ Божіихъ, свидѣтелемъ которыхъ я была. У насъ въ селѣ церковь закрыли и сдѣлали клубъ. И вотъ однажды объявили, что будутъ показывать кино, это было первое открытіе «клуба». Въ церкви еще все было по-старому, даже иконостасъ стоял съ иконами. Поставили лавки, повѣсили экранъ и начался показъ фильма. Прошло гдѣ-то съ полчаса, и тутъ рѣзко люди закричали, кто былъ сзади, — вскочили и бросились къ выходу, передніе попадали на полъ или полезли подъ лавки. Что-же произошло? Какъ потомъ многіе разсказывали, изъ иконы, что была въ иконостасѣ, выѣхалъ святой великомученикъ Георгій Побѣдоносецъ на конѣ и, взявъ копье наперевѣсъ, поскакалъ на людей, которые отъ страха начали убѣгать. Но на этомъ все не закончилось. Кое-какъ людей хоть и не всѣхъ собрали и продолжили показъ фильма. Показывалъ механикъ и его помощникъ. И вдругъ на хорахъ вверху запѣли: «Иже херувимы», и такъ громко, что почти не стало слышно фильма. Все тутъ-же рѣшили, что это вѣрующіе залезли и хотятъ сорвать показъ фильма, поэтому человѣкъ семь комсомольцевъ и помощникъ полезли наверхъ, чтобы всѣхъ поймать и свести внизъ. Потомъ сами же они разсказывали, что, когда они лезли наверхъ по лестницѣ, то пѣніе прекратилось, и они обрадовались, — вотъ, вѣрующіе испугались и замолчали. Но когда залезли на хоры, то увидѣли, что они пустые. Въ недоумѣніи они стояли и не могли понять, какъ пѣвцы могли убѣжать. И тутъ вдругъ прямо между ними невидимые пѣвцы запѣли «Херувимскую». Гонимые невѣдомымъ страхомъ, они бросились бѣжать, не разбирая дороги, давя и толкая другъ друга. А помощникъ механика, бѣжавшій впереди, вдругъ упалъ, и по нему всѣ пробѣжали, т.к. не было другого пути из-за узости мѣста. Сбѣжавъ внизъ, они бросились на улицу. Теперь сеансъ былъ окончательно сорванъ. Помощникъ механика проболѣлъ мѣсяцъ и умеръ, механикъ уѣхалъ, больше никто ни за какія деньги не хотѣлъ идти на работу въ клубъ механикомъ. Такъ съ тѣхъ поръ и перестали въ немъ показывать кино. (Воспоминаія П.М.).
Устныя воспоминанiя рабы Божiей Н.И. Пашко о катакомбном духовенствѣ
(Записалъ Н. В. Козловъ)
Я присутствовала при рукоположеніи схиепископомъ Петромъ (Лодыгинымъ) іеромонаха Ѳеоктиста († 1973-74 гг., въ Иркутскѣ). Тогда ему было лѣтъ 20. Онъ былъ высокъ, строенъ, волосы золотыя, кудрявыя, какъ у святого великомученика и цѣлителя Пантелеимона. Носилъ сапоги. Служилъ до 4 ч. дня. Прихожане роптали, но онъ продолжалъ такъ служить.
Помню также іерея Виктора, рукоположеннаго владыкой. Онъ часто пріѣзжалъ въ Челябинскъ, и они служили съ владыкой. Въ 1972 году моя крестная ѣздила къ нему въ Бердяушъ. Тамъ они втроемъ побывали. Всѣ причастились на Покровъ. Послѣдній разъ я его видѣла, когда онъ пріѣзжалъ въ Челябинскъ къ владыкѣ. Я ему достала минеральной воды, т.к. у него былъ больной желудокъ. Больше мы съ нимъ не видѣлись. Умеръ онъ въ концѣ 1970-хъ гг. въ Бердяушѣ.
Іерея Сергія, что былъ въ Юргѣ, я застала еще въ Башкиріи, недалеко отъ г. Аши. Онъ былъ рукоположенъ владыкой. Но его разстрѣляли еще въ 1930-хъ гг.
Слышала я и о іеромонахѣ Антоніи († ~1973 г. въ г. Тавдѣ. Это тоже былъ клирикъ схиепископа Петра).
Былъ еще іеромонахъ Герасимъ († ~1960 гг. въ г. Салавахѣ /Башкирія/). Онъ жилъ у діакониссы Таисіи († 2/15 февраля 1993 года).
Схиепископу Петру подчинялся и іерей Николай († ~1974 г., подъ Омскомъ).
Іеромонахъ Иннокентій († ~1970 гг.), жившій послѣ срока на станціи имени Розы Люксембургъ недалеко отъ Челябинска, крестилъ моихъ дѣтей. Они часто служили съ владыкой.
Были еще зять и шуринъ — отцы Михаилъ и Косьма, когда они освободились, то отецъ Михаилъ первымъ дѣломъ поѣхалъ къ владыкѣ въ Ашу, даже не заѣхавъ домой къ семьѣ.
Послѣдняя монахиня въ Уфѣ скончалась въ 1993 году. Жила она съ племянникомъ.
(Послѣ ареста схиеп. Петра, его сподвижница мон. Клеопатра, въ міру Ксенія Кочетова, собирала по благодѣтелямъ продукты и передавала ихъ владыкѣ и другимъ заключеннымъ, помогала духовенству во всѣ годы гоненій; была очень смѣлой и находчивой. Умерла въ Уфѣ — «Катакомбы», «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.).
Послѣдняя монахиня въ Ашѣ, Анастасія, умерла въ 1994 году. Еще я помню архимандрита Арсенія изъ Сибири. Когда онъ пріѣхалъ къ намъ, то мама выгнала его, а папа сказалъ, что нужно было его выслушать. Они говорили, что онъ предалъ насъ. Я думаю, онъ ушелъ въ совѣтскую церковь.
Iеромонахъ Тимоѳей (Несговоровъ)
Въ 20-е годы духовныя лица, имѣвшія академическое, семинарское образованіе, повсемѣстно уничтожались, и возникла необходимость имѣть священниковъ, до поры никому не извѣстныхъ. По указанію архіеп. Андрея, схиепископъ Петръ рукоположилъ іерея Тимоѳея Несговорова запаснымъ священникомъ. Въ 1926 году Архіеп. Андрей благословилъ «запасныхъ» священниковъ идти на приходы. Благодаря своимъ прекраснымъ проповѣдямъ и тесному общенію съ народомъ, о. Тимофей завоевалъ большой авторитетъ. Епископъ Веніаминъ (Троицкій), управлявшій тогда Уфимской Епархіей, наградилъ его набедренникомъ. Въ 1930 году отца Тимоѳея арестовали, онъ 4 раза бѣжалъ изъ заключенія. Отсидѣлъ 19 лѣтъ. Семья его очень бѣдствовала, матушку не принимали никуда на работу, а на ея рукахъ было пятеро дѣтей, приходилось побираться. Отецъ Тимоѳей освободился въ 1948 году, принялъ монашество вмѣстѣ съ матушкой. Владыка Петръ благословилъ его въ Ташкентскую общину катакомбной Церкви. Въ 1951 г. всѣхъ членовъ общины арестовали. Его осудили на 25 лѣтъ, онъ просидѣлъ 6 лѣтъ и въ 1956 г. освободился… Пріѣхалъ въ Ашу, по благословенію схиепископа Петра, ѣздилъ по разнымъ городамъ и селамъ Россіи, обслуживая Катакомбную Церковь. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982 г.)-
Iеромонахъ Александръ
Іеромонахъ Александръ (въ міру Аѳанасій) родился въ 1876 г. въ семьѣ священника. Образованіе имѣлъ духовное, университетское и медицинское. Былъ митрофорнымъ протоіереемъ, имѣлъ много духовныхъ чадъ, вездѣ обличалъ безбожниковъ, обновленцевъ и сергіанъ. В 1930 г. его арестовали, пробылъ въ заключеніи 3 года. Затѣмъ скрывался, пасъ скотъ, но вскорѣ обнаружили, что онъ священникъ: крестилъ ребенка, не могъ отказать. О немъ разнеслась молва, его стали искать власти. Въ 1935 г. онъ оставилъ на берегу рѣки одежду съ запиской: «Надоело жить», — а самъ скрылся, перешелъ на нелегальное положеніе. Обслуживалъ Катакомбную Церковь въ разныхъ городахъ Сибири и Севера. Въ концѣ 1940-хъ гг. въ Уфѣ принялъ монашество съ именемъ Александръ. Когда онъ служилъ, литургія длилась съ 12 часовъ ночи до 4-хъ часовъ утра. Умеръ въ Томскѣ 29 августа 1977 г., отслуживъ литургію и причастившись. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №21, 1983 г.)
Iерей Iоаннъ и рабы Божiи Александра и Антонина
(Записалъ Н. В. Козловъ)
Іерей Іоаннъ изъ Ярославской епархіи жилъ у катакомбницъ Александры и Антонины. Эти дѣвицы (дожившія до 90-лѣтняго возраста въ безбрачіи) спасли все имущество церкви, временъ Екатерины II. Поэтому они и замужъ не вышли. Унесли все, даже жертвенникъ. Наполнили весь домъ. Сами жили на кухнѣ. Все это они хранили у себя, примѣрно, 70 лѣтъ, пока не открылись Истинно-Православные храмы. Когда стали вывозить церковное имущество, — наполнили доверху большой автобусъ.
Iеромонахъ Амвросiй, во схимѣ Онувiй
Іеромонахъ Амвросій (Андрей Антоновичъ Капинусъ), въ схимѣ Онувій родился въ 1887 г. До 1917 г. онъ служилъ въ арміи, былъ полковникомъ. Въ 1920-е гг. его рукоположилъ епископъ Максимъ Жижиленко. Былъ арестованъ, провелъ въ лагеряхъ 20 лѣтъ. Послѣ освобожденія обслуживалъ катакомбную Церковь въ Воронежѣ и въ Воронежской области. Умеръ въ 1964 г. (Катакомбы, «Русское Возрожденіе», №20, 1982г.).
Размышленiя автора о Катакомбной Церкви
Что же представляетъ изъ себя Церковь Катакомбная? Поскольку внѣшняго единства въ Катакомбной Церкви нѣтъ, то надо считать, что синонимы этихъ христіанъ — это:
- Тихоновская церковь ( въ отличіе отъ сергіанской),
- Истинствующая Православная Церковь,
- Тайная, пустынно-пещерная церковь,
- ИПЦ — истинно-православная церковь,
- ИПХ — истинно-православные христіане,
- ИПХС — истинно-православные христіане, странники,
- Старо-Тихоновская церковь,
- Іосифляне — по имени знаменитаго митрополита Іосифа,
- Уаровцы — по имени тайнаго епископа Уара,
- Серафимовцы — по имени тайнаго епископа Серафима и т.д.
Въ тѣ времена, когда еще былъ живъ патріархъ Тихонъ, всѣхъ православныхъ обновленцы называли «тихоновцами». Когда патріарха убили, люди знали имена трехъ первыхъ патріаршихъ мѣстоблюстителей, митрополитовъ Кирилла Казанскаго, Агаѳангела Ярославскаго и Петра Крутицкаго. Когда и они были убраны богоборческой властью, остался одинъ — митрополитъ Петроградскій Іосифъ. Но и его сразу же не стало. Поскольку эти іерархи показали примѣръ исповѣднической стойкости и всѣ ихъ знали, какъ единое цѣлое, то и ихъ послѣдователи были едины. Но эти іерархи ушли въ вѣчность. Поколѣнія вѣрующихъ уже пришли иныя. Новыя люди уже не знали ихъ. Свирѣпое гоненіе разъединило паствы. Люди знали только своего епископа, объединялись его примѣромъ и именемъ. Появились новыя имена исповѣдниковъ такихъ, какъ епископъ Алексій Воронежскій, епископъ Уаръ, епископъ Амфилохій Красноярскій. Но ихъ уже зналъ меньшій кругъ. При разобщенности преслѣдованіями, каждый держался памяти и имени своего епископа. Но пришло время, и эти исповѣдники ушли, какъ мученики, да и тѣ, кто знали ихъ, умерли. А на смѣну мучениковъ и исповѣдниковъ въ епископскомъ санѣ, пришли или остались такіе же исповѣдники, но только не епископы, а священники. Вождями духовными остались многочисленные священники. Но вокругъ каждаго священника была своя паства. Пасомые были преданы только своему пастырю. Они знали только его. А уже того, что происходило по сосѣдству въ селѣ или городѣ, они не знали… Сами священники-исповѣдники, исходя изъ собственнаго опыта обмановъ, подлоговъ, измѣны, предательствъ, когда пастыри, не устоявъ, «страха ради іудеска», противъ воли, давали подписку «вѣрности» совѣтской власти, уже запрещали своей паствѣ искать и находить новаго себѣ руководителя. Они ясно говорили: «Послѣ насъ никого не ищите. Истинный вамъ не откроется. А тотъ, кого вы найдете, будетъ или прелестникъ или провокаторъ-агентъ. Лучше вамъ быть безъ пастыря и хранить то, что я вамъ заповѣдалъ, чѣмъ попасть въ страшный обманъ. Господь васъ не оставитъ, если вы смиренно будете нести заповѣданное вамъ истиннымъ пастыремъ… Никого не ищите, чтобы не было большей бѣды… Молитесь дома. Если не будетъ книгъ, чтобы молиться по нимъ, въ крайнемъ случаѣ, читайте малое правило преподобнаго Серафима Саровскаго: «Отче нашъ» — трижды, «Богородице Дѣво» — трижды и «Вѣрую» — единожды. И молитву Іисусову творите во всякое время и на всякомъ мѣстѣ. Кто можетъ, переписывайте богослужебныя книги, какъ уже во многихъ мѣстахъ и дѣлаютъ… Несите смиренно епитимію Божію, если придется быть и безъ пастыря. Это — епитимія не отъ человѣковъ, а свыше, отъ Господа…
Въ открытые храмы лжецеркви не вздумайте ходить, это — ловушка. Тамъ ересь послѣдняя начинается — признаніе антихриста…».
И вотъ мы подошли къ основной ячейкѣ тайной Катакомбной Церкви. Это — «домашняя церковь». Святой апостолъ Павелъ нѣсколько разъ упоминаетъ о «домашней церкви» (Рим. 16, 4; I Кор. 16, 19; Кол. 4, 15). Вотъ и въ наше время, какъ двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ, христіане вынуждены прятаться отъ власти. Въ каждомъ катакомбномъ домѣ совершается молитва. А такихъ домовъ милліоны. Они разбросаны по городамъ, селамъ и деревнямъ. Въ городахъ легче скрываться. Тамъ каждая квартира — особый «домъ». И никакая агентура не въ состояніи услѣдить за всѣми квартирами въ городѣ, люди другъ другу незнакомы. Иное дѣло въ селѣ или деревнѣ, тамъ всѣ люди, какъ на ладони. О каждомъ тамъ извѣстно, кто и каковы его бабушка и дѣдушка. Къ каждому въ домъ могутъ зайти сосѣди. А если этого сдѣлать нельзя, то вотъ и готово подозрѣніе. Надо вести тайную жизнь такъ, чтобы ни у кого не вызывать подозрѣній. Эту науку изучаютъ всѣ катакомбники, начиная съ дѣтскихъ лѣтъ и до самой старости.
Вся Катакомбная Церковь представляетъ собой неисчислимое количество «домашнихъ церквей». И каждая изъ нихъ болѣе всего озабочена тѣмъ, чтобы быть тайной, незамѣтной. И зачастую случается такъ, что въ одномъ и томъ же селѣ рядомъ будутъ находиться двѣ «домашнихъ церкви» и не будутъ взаимно знать объ этомъ.
Из-за необходимости вести тайную жизнь, россійскія катакомбы представляютъ собой на сегодняшній день разобщенныя, разъединенныя группы вѣрующихъ. Из-за вынужденной самоизоляціи нерѣдки въ катакомбахъ споры, раздѣленія и превозношенія. Все сіе можно было бы преодолеть, если бы основой катакомбной жизни стало единое на потребу — духовное дѣланіе.
Отличительнымъ признакомъ народа Катакомбной Церкви является то, что онъ воспринимаетъ и оцѣниваетъ переживаемое время, какъ «время послѣднее». Коллективный антихристъ, по представленію катакомбниковъ, какъ предвѣстникъ конца, уже явился и дѣйствуетъ въ лицѣ большевицкой богоборческой власти.
Предисловіе редакціи къ третьей части
Послѣ того, какъ десятилѣтія гоненій унесли жизни лучшихъ представителей катакомбнаго движенія въ Россіи и, фактически, лишили движеніе епископата и священства, катакомбники съ молитвенной надеждой обратили взоры на Русскую Зарубежную Церковь, съ которой всегда были духовно едины. Но и въ Россіи, въ средѣ Московской Патріархіи, вызрѣвало новое поколѣніе вѣрующихъ, которые все громче и все безстрашнѣе стали поднимать вопросъ подчиненія офиціальной церковной структуры совѣтскимъ безбожникамъ. Кого-то изъ этихъ вѣрующихъ сломали, кто-то отъ церковности уклонился въ политику, но были среди нихъ и настоящіе исповѣдники, поднявшіеся противъ сергіанства и его новаго проявленія — никодимовщины. Одинъ изъ такихъ исповѣдниковъ, Борисъ Талантовъ († 1971), прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ 1981 году, въ ликѣ святыхъ новомучениковъ и исповѣдниковъ Россійскихъ.
Такимъ образомъ, исповѣдническая хоругвь Тихоновской Церкви была принята не только Русской Зарубежной Церковью, но и лучшими представителями Московской Патріархіи, въ которой и по сей день продолжается внутренняя борьба противъ идеологіи экуменизма и сергіанства. Будемъ уповать на то, что, по молитвамъ исповѣдниковъ и мучениковъ русскихъ катакомбъ, эта борьба увѣнчается успѣхомъ.
Въ заключеніе отмѣтимъ, что рукопись «Катакомбная Церковь на землѣ Россійской» не претендуетъ на стопроцентную фактологическую безупречность. Въ ней есть факты, которые слѣдуетъ называть преданіемъ русскихъ катакомбъ, но тѣмъ они и цѣнны. Рукопись, составившая основную часть нашей публикаціи, была написана въ СССР задолго до паденія желѣзнаго занавѣса, примѣрно въ концѣ 70-хъ годовъ XX вѣка. Авторъ ея точно не извѣстенъ.
Редакція «Православной жизни»
Никодимъ, митрополитъ Ленинградскiй
Не всѣ въ Церкви Россійской сохранили твердое исповѣданіе вѣры. Появились отступники, которые цѣною сдѣлокъ съ совѣстью пытались купить себѣ «свободу». Первую попытку найти «модусъ вивенди» съ богоборной властью сдѣлала «живая», или «обновленческая», церковь въ началѣ 20-хъ гг. Главнымъ ихъ «догматомъ» было во что бы то ни стало реабилитировать совѣтскую власть. Они признали и превознесли большевистскую революцію «благословеннымъ дѣломъ Божіимъ», справедливымъ и необходимымъ. Но слишкомъ «смѣлые», откровенно-революціоные шаги обновленцевъ оттолкнули народныя массы отъ нихъ. Попытка эта была обречена.
Власть поняла, что во главѣ «второй совѣтской церкви» надо поставить выдающагося іерарха, но, въ духовномъ отношеніи, неустойчиваго, запуганнаго. И въ концѣ концовъ была выбрана кандидатура митрополита Сергія (Страгородскаго). Митрополитъ Сергій повторилъ въ сущности всѣ тѣ политическія установки, которыми пользовалась «первая совѣтская церковь» — церковь обновленческая. Богоборную власть патріархъ Сергій называетъ «Богомъ данной, Богомъ благословенной». «Этой богоборной власти», — писалъ митрополитъ Сергій въ 1927 году, — «всѣ христіане обязаны покоряться и повиноваться, потому что эта власть — отъ Бога, поэтому и мы, Церковь, покоряемся этой власти и принимаемъ ея радости и успѣхи (какъ) наши радости и успѣхи, а неудачи (какъ) наши неудачи».
Теперь митрополитъ Сергій долженъ былъ отрицать гоненіе на вѣру Христову и, напротивъ того, заявлять о «небывалой свободѣ» для «Церкви». Эту ложь онъ всячески защищалъ и въ интервью иностранцамъ, и въ печати. А за нимъ ужъ идутъ его «новые» іерархи:
«Въ Совѣтскомъ Союзѣ осуществлена неслыханная свобода для Церкви.
При совѣтской власти никогда не было и нѣтъ никакихъ притѣсненій, а, тѣмъ болѣе, гоненій на вѣру.
А что касается «нѣкоторыхъ» іерарховъ, находящихся въ заключеніи или даже казненныхъ, то они пострадали отнюдь не за вѣру, а за свои политическія преступленія.
А если храмы закрываютъ или сносятъ, то это дѣлаетъ правительство совсѣмъ не въ силу своего безбожія, а по просьбамъ самого населенія, когда существуетъ опасность, что ветхій храмъ можетъ рухнуть…»
По существу, нѣтъ никакой разницы между первой и второй «совѣтской церковью», потому что у нихъ одна идейная база — во что бы то ни стало быть въ дружбѣ съ совѣтской властью. Только вторая «совѣтская Церковь» расширила свой «діоцезъ»: она поглотила безъ остатка церковь обновленческую. Былъ данъ приказъ, и все обновленческое священство «разыскалось» и «въ сущемъ санѣ» перешло въ РПЦ. Кромѣ обновленцевъ въ РПЦ перешла значительная часть «тихоновцевъ».
Вознесенный къ вершинамъ церковной власти антирелигіозной волной хрущевскаго гоненія, митрополитъ Никодимъ былъ искреннимъ, ревностнымъ послѣдователемъ церковнаго курса, установленнаго митрополитомъ Сергіемъ (Страгородскимъ). Согласно этому курсу, «единственно правильный путь» выживанія Церкви въ условіяхъ (совѣтскаго) государства, ведущаго борьбу съ религіей, — безропотно выполнять — «не дразнить звѣря!» — всѣ требованія гонителей, одновременно прикрывая эти гоненія молчаніемъ передъ міромъ и даже лжесвидѣтельскимъ ихъ отрицаніемъ, въ надеждѣ примѣрнымъ поведеніемъ въ глазахъ гонителей въ конечномъ счетѣ заслужить ихъ умилостивленіе.
Митрополитъ Никодимъ оказался во главѣ Отдѣла внѣшнихъ церковныхъ сношеній (ОВЦС) Московской Патріархіи послѣ отставки митрополита Николая (Ярушевича).
Занявъ этотъ постъ, митрополитъ Никодимъ руководилъ всей внѣшней политикой РПЦ въ періодъ разгрома и закрытія болѣе 10 тысячъ православныхъ храмовъ, блестяще справляясь съ задачами, поставленными передъ ОВЦС совѣтской властью: создать у міровой общественности и, въ частности, у христіанъ Запада, впечатлѣніе благополучія религіи въ СССР, максимально нейтрализовать протесты во всемъ мірѣ противъ гоненія на религію и, наконецъ, значительно расширить контакты и улучшить взаимоотношенія съ Церквами и религіозными организаціями съ цѣлью черезъ образовавшіеся каналы оказывать содѣйствіе вліянію совѣтской государственной политики на міровое христіанство…
Однажды, во время заграничной поѣздки, митрополиту Никодиму было сказано, что заграницей опубликованы несомнѣнные документы о небывалыхъ въ исторіи міра гоненіяхъ въ Россіи на вѣру христіанскую, на что онъ беззастенчиво отвѣтилъ:
— Вотъ такъ и договоримся: вы публикуйте эти документы, а мы будемъ ихъ опровергать!
…Одно изъ наиболѣе трагичныхъ (чтобы не сказать вредоносныхъ) послѣдствій дѣятельности митрополита Никодима заключается въ ложной оріентаціи силъ, искренне стремящихся помочь страждущимъ христіанамъ въ нашей странѣ, но не знающихъ, какъ это лучше сдѣлать. Своимъ высокимъ іерархическимъ и личнымъ авторитетомъ митрополитъ Никодимъ внушалъ фальшивую идею о томъ, что открытые, демонстративные протесты противъ притѣсненія религіи лишь ухудшаютъ положеніе вѣрующихъ и вредятъ «благожелательному» отношенію государства къ Церкви. Создавая миѳъ о «тайной дипломатіи», якобы ведущейся руководствомъ Московской Патріархіи, митрополитъ Никодимъ прикрывалъ реальную картину ужасающаго порабощенія церковной іерархіи, безропотно выполняющей всѣ требованія государственной власти…
Въ области внутренней политики митрополитъ Никодимъ былъ однимъ изъ активныхъ проводниковъ рѣшеній Архіерейскаго Собора 1961 года, принявшаго по указкѣ совѣтской власти антиканоническую реформу устройства церковныхъ приходовъ. Эта реформа, по замыслу ея организаторовъ, изъявъ управленіе финансово-хозяйственной жизнью общины изъ рукъ іерархіи и передавъ его мірской администраціи прихода, фактически назначаемой органами власти, должна была значительно облегчить закрытіе храмовъ, которое къ этому времени уже приняло массовый характеръ.
Проводя политику глубокихъ и принципіальныхъ реформъ въ РПЦ, митрополитъ Никодимъ одновременно подготавливалъ соотвѣтствующіе кадры среди высшаго духовенства, на которые онъ могъ бы опереться. Получивъ отъ государственной власти безпрецедентное право пріоритета въ выдвиженіи кандидатовъ для епископской хиротоніи, митрополитъ Никодимъ максимально использовалъ эту возможность… Митрополитъ добился того, что въ 70-хъ гг. почти половина русскаго епископата состояла изъ лицъ, безраздѣльно преданныхъ ему и получившихъ епископскій санъ лишь исключительно его стараніями.
Никодимъ готовился стать патріархомъ. Даже случайному, стороннему наблюдателю жизни совѣтской Церкви было ясно, что митрополитъ Никодимъ готовилъ себѣ почву, чтобы стать «Московскимъ патріархомъ». Поддержка правительства СССР, конечно, была ему обезпечена. Идя къ этой цѣли, онъ создалъ внушительный отрядъ молодыхъ архіереевъ и ученаго священства — своихъ сотрудниковъ. Эта группа противостояла сторонникамъ патріарха Пимена. Отношенія между этими группировками всегда были весьма натянутыми. Въ кругахъ патріархіи говорили, что неофиціально даже существуетъ двѣ іерархіи, одна — патріаршья, а другая — митрополита Никодима. При этомъ первая утрачиваетъ силы, поскольку опирается на стариковъ и старушекъ, вторая же молодѣетъ, набираетъ силы, потому дѣлаетъ ставку на молодежь.
Сторонники патріарха Пимена считали митрополита Никодима скрытымъ обновленцемъ. Это обновленчество особенно ярко проявилось на тѣхъ путяхъ «богословствованія», на которыхъ Никодимъ вышелъ за границы даже самого «обновленчества». Онъ выступилъ первоткрывателемъ и апологетомъ «новыхъ догматовъ», которыхъ нѣтъ въ святоотеческомъ ученіи. Какъ оказывается, митрополитъ Никодимъ съ группой своихъ сторонниковъ въ теченіе многихъ лѣтъ развивалъ и насаждалъ въ «совѣтской церкви» совершенно новое ученіе «въ духѣ апокалиптическаго религіознаго коммунизма», сущностью котораго былъ синтезъ христіанства съ коммунистической идеологіей безбожнаго строительства земного, матеріалистическаго благоденствія; въ этомъ ученіи давалась догматическая формулировка тѣхъ основъ христіанской вѣры, которыя не были сформулированы въ догматахъ Вселенскихъ Соборовъ. То, что въ Священномъ Писаніи явно противорѣчило цѣлямъ и средствамъ коммунистическаго строительства, подвергалось кощунственному хуленію (напримѣръ, практика аскетическаго, созерцательнаго монашества) или перетолковыванію (напримѣръ, ученіе о Царствѣ Божіемъ, ветхозавѣтныя пророчества и прочее) (Левъ Регельсонъ, «Трагедія Русской Церкви 1917-45 гг.», Парижъ, 1977 г., стр. 12).
Въ то же время необходимо отмѣтить, что въ отстраненіи отъ участія въ жизни Церкви выдающагося епископа-исповѣдника Ермогена (Голубева) митрополитъ Никодимъ сыгралъ самую активную роль. Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что въ результатѣ цѣленаправленной дѣятельности митрополита Никодима измѣнился самый духовный типъ современнаго епископа Русской Православной Церкви…
Есть еще одинъ аспектъ дѣятельности митрополита Никодима, о которомъ, въ силу его большого соблазна для вѣрующихъ чадъ Церкви, не хотѣлось бы говорить публично, но и молчать далѣе мы не сочли возможнымъ. Среди духовенства и вѣрующихъ Русской Церкви широко извѣстно, что митрополитъ Никодимъ являлся активнымъ сотрудникомъ органовъ КГБ. Болѣе того, какъ намъ доподлинно извѣстно, самъ будучи увѣренъ въ нравственной допустимости для вѣрующаго человѣка совмѣщать званіе христіанина съ секретнымъ сотрудничествомъ въ органахъ КГБ и даже полезности этого, онъ своимъ высокимъ у своихъ приверженцевъ авторитетомъ помогалъ колеблющимся преодолѣвать барьеръ ихъ христіанской совѣсти. Въ результатѣ чего нынѣ у вѣрующаго народа возникаетъ парадоксальный, но вполнѣ правомѣрный вопросъ: «Сохранились ли еще въ РПЦ архіереи, которые не запятнали себя этимъ іудинымъ грѣхомъ?». Грѣхомъ тягчайшимъ, недопустимымъ для совѣсти христіанина, такъ какъ КГБ является важнѣйшимъ органомъ государства въ проведеніи его антирелигіозной политики. Церковный отдѣлъ КГБ не столько занимается интересами государственной безопасности, сколько ведетъ борьбу съ религіей «изнутри» при помощи продвиженія по іерархической лѣстницѣ и поставленія на ключевые посты тѣхъ членовъ Церкви, которые стали секретными сотрудниками КГБ, препятствуетъ черезъ нихъ нормальной жизни всей Церкви, ставя окончательной задачей полное ея разрушеніе…
Основнымъ аргументомъ въ защиту «сергіанской стратегіи» Московской Патріархіи выдвигался и продолжаетъ выдвигаться самъ фактъ существованія церковной іерархіи въ атеистическомъ государствѣ. При этомъ подразумѣвается глубоко ложная мысль о томъ, что іерархія Московской Патріархіи якобы «выстояла» въ условіяхъ безпрецедентныхъ гоненій, по аналогіи съ тѣмъ, какъ выстояла католическая іерархія въ фашистской Германіи и коммунистической Польшѣ. Подобная аналогія была бы состоятельной лишь въ томъ случаѣ, если бы Русская Церковь сохранила фактическій контроль надъ избраніемъ и поставленіемъ своей іерархіи. Рѣшающій переломъ въ судьбѣ Русской Церкви произошелъ именно тогда, когда митрополитъ Сергій (Страгородскій) передалъ фактическую власть поставленія на каѳедры и увольненія епископовъ въ руки атеистическаго государства. Въ связи съ этимъ, нынѣшнюю іерархію Московской Патріархіи нельзя разсматривать какъ іерархію, которая «выстояла» подъ давленіемъ атеистическаго государства, но слѣдуетъ разсматривать какъ іерархію, «выращенную» и сформированную этимъ государствомъ.
Не этой іерархіи обязана Русская Церковь своимъ спасеніемъ, но глубокой преданности народа Божьяго вѣрѣ своихъ отцовъ, которую онъ сохранилъ въ условіяхъ невиданныхъ гоненій.
Враждебное Церкви «государство» только потому и терпитъ эту іерархію, что оно оказалось не въ состояніи истребитъ въ народѣ христіанскую церковную жизнь. Въ свое время Сталинъ, закрывъ почти всѣ православные храмы, вынужденъ былъ открыть ихъ вновь вслѣдствіе смертельнаго страха, что выстоявшая во всѣхъ гоненіяхъ русская народная религіозность будетъ использована въ своихъ цѣляхъ политическими противниками.
Новая волна закрытій храмовъ, начавшаяся при Хрущевѣ, была пріостановлена смѣнившими его властями, которымъ было ясно, что закрытіе храмовъ не ослабляетъ народную религіозность, но неизбѣжно порождаетъ неконтролируемыя государствомъ формы религіозной жизни.
Вся политика митрополита Никодима принесла для Церкви лишь упроченіе соціальнаго престижа епископата и обеспѣченіе ему матеріальнаго благополучія, но на положеніе Церкви, на жизнь вѣрующихъ никакого благопріятнаго вліянія не оказала; наоборотъ, демонстрирумое всему міру благополучіе церковныхъ руководителей вызываетъ у многихъ за границей обманчивое впечатленіе благополучія всей Церкви. Въ самой же Русской Церкви авторитетъ высшихъ іерарховъ, священный долгъ которыхъ «печаловаться о судьбахъ Церкви», а не «пасти самихъ себя», рѣзко упалъ. Произошло болѣзненное духовное отчужденіе паствы и іерархіи, утратившей довѣріе своихъ духовныхъ чадъ.
…Неисчислимъ ущербъ и духовный уронъ, нанесенный дѣятельностью митрополита Никодима Русской Православной Церкви!
Недаромъ о немъ отзывается подсовѣтскій народъ:
Митрополитъ Никодимъ — это генералъ КГБ!»
И еще можно слышать:
«Митрополитъ Никодимъ — темный геній нашей Церкви!»
Б.В. Талановъ (1903 — 1971)
Въ 1971 году въ вятской тюремной больницѣ скончался Борисъ Владимировичъ Талантовъ.
За мѣсяцъ до своей кончины онъ писалъ изъ тюрьмы: «Я бодръ духомъ и съ благодарностью принимаю отъ Бога всѣ горькія испытанія. Усердно молюсь Богу о здравіи всѣхъ вѣрныхъ христіанъ. Да сохранитъ васъ Господь отъ всякихъ бѣдъ и напастей и подастъ радость свою совершенную».
Родился Борисъ Владимировичъ въ 1903 году въ Костромѣ. Отца его, священника, замучили въ лагеряхъ въ 40-хъ годахъ. Схваченный чекистами въ возрастѣ 22-хъ лѣтъ, его братъ Серафимъ погибъ еще на Бѣломорскомъ каналѣ.
Борисъ Владимировичъ преподавалъ математику въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ Вятки. Въ 1954 году за религіозныя убѣжденія уволенъ изъ педагогическаго института, а въ 1958 году, послѣ письма-протеста въ газету «Правда», — и изъ Кировскаго филіала заочнаго энергетическаго института.
Имя Бориса Владимировича Талантова стало широко извѣстно послѣ того, какъ группа мірянъ Вятской епархіи въ іюнѣ 1966 года обратилась съ открытымъ письмомъ къ патріарху Алексію и заявила, что «вѣрующіе Кировской епархіи цѣликомъ и полностью поддерживаютъ» извѣстное выступленіе московскихъ священниковъ, отцовъ Николая Эшлимана и Глѣба Якунина. Первой подъ письмомъ изъ Вятки стояла подпись Бориса Владимировича Талантова.
Начался неравный поединокъ больного старика съ монопольной партійной печатью и аппаратомъ государственнаго террора.
Одна изъ сподвижницъ Бориса Владимировича, Аѳанасія Ребякова, несмотря на свое завидное здоровье, 11 января 1967 года «скоропостижно скончалась отъ паралича сердца», а ея сумка съ копіями открытыхъ писемъ Бориса Владимировича оказалась въ КГБ.
Въ февралѣ всѣхъ подписавшихъ письмо патріарху начали вызывать въ КГБ, требуя отказаться отъ подписи. Одновременно митрополитъ Никодимъ (Ротовъ) выступилъ въ Лондонѣ съ заявленіемъ, что письмо вятскихъ мірянъ никѣмъ не подписано, является анонимнымъ, а потому не заслуживаетъ довѣрія.
Узнавъ объ этомъ безстыдномъ выступленіи митрополита Никодима, Борисъ Владимировичъ и другіе вятскіе міряне направили патріарху Алексію письмо съ подтвержденіемъ своихъ подписей.
После этого преслѣдованіе Бориса Владимировича Талантова и его сподвижниковъ принимаетъ еще болѣе острый характеръ. Его супруга не перенесла угрозъ и клеветы мѣстной печати и скончалась.
Борисъ Владимировичъ не сходитъ съ прямаго пути. Онъ передаетъ въ Самиздатъ разборъ политики Московской Патріархіи, начиная съ 1927 года. Статья озаглавлена: «Сергіевщина, или приспособленчество къ атеизму». Подзаголовокъ: «Иродова закваска». Въ этой статьѣ Борисъ Владимировичъ подчеркиваетъ, что политика митрополита Сергія не была вынужденной, а была предательствомъ Церкви. Сергіанство не только не «спасло» Церковь, а, наоборотъ, способствовало потерѣ истинной внутренней церковной свободы и превратило церковную администрацію въ послушное орудіе атеистическихъ властей. «Митрополитъ Сергій», — писалъ Борисъ Владимировичъ, — «своимъ приспособленчествомъ и ложью никого и ничего не спасъ, кромѣ самого себя».
26 апрѣля 1968 года онъ посылаетъ жалобу генеральному прокурору съ подробнымъ перечнемъ преступленій и актовъ произвола властей Кировской области противъ православныхъ гражданъ.
Въ статьѣ «Тайное участіе Московской Патріархіи въ борьбѣ КПСС съ Православной Христіанской Церковью», которая появилась въ Самиздатѣ въ августѣ 1967 года, Борисъ Владимировичъ писалъ:
«Московская Патріархія и большинство епископовъ тайно участвуютъ въ организованныхъ дѣйствіяхъ атеистической власти, направленныхъ на закрытіе церквей, ограниченіе распространенія вѣры и подрывъ ея въ нашей странѣ… Поистинѣ атеистическіе вожди русскаго народа и князья Церкви собрались вмѣстѣ на Господа и на Христа Его».
12 іюня 1969 года Бориса Владимировича схватили и судили. Его открытое исповѣдничество вѣры и критика политики офиціальной Московской Патріархіи восприняты совѣтской властью какъ «антисовѣтская дѣятельность». Въ послѣднемъ словѣ Борисъ Владимировичъ Талантовъ подтвердилъ вѣрность своимъ убѣжденіямъ и простился съ близкими — исповѣдника нашей Церкви приговорили къ двумъ годамъ лагеря. Черезъ полтора года онъ скончался.
Въ 1981 году Борисъ Талантовъ былъ прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ ликѣ святыхъ Новомучениковъ и Исповѣдниковъ Россійскихъ, память его совершается въ недѣлю Новомучениковъ.
(По матеріаламъ «Православнаго Дѣла», книги іеромонаха Серафима /Роуза/ «Святые русскихъ катакомбъ» и «Русскаго пастыря», № 3, 1991 г.).
Оставить комментарий
Вы должны быть авторизованы для комментирования.