Въ начальной стадіи моего пребыванія въ США, лѣтъ двадцать тому назадъ, меня поразилъ одинъ фактъ. По­знакомился я съ одной молодой четой, которая пріѣха­ла также съ Дальнаго Востока, только что оставивъ территорію под-совѣтскую, а здѣсь готовилась къ тому, чтобы, вступивъ въ бракъ, устроить свою постоянную жизнь. И что же я узналъ отъ нихъ? Они первый разъ поговорили между собою дѣйствительно «по-душамъ» — на территоріи США! Открыть свой внутренній міръ на территоріи Совѣтской другъ другу они, при всей своей влюбленности — не рѣшались! И это такъ было съ обѣихъ сторонъ…

Сопоставимъ съ этимъ другіе факты, становящіеся извѣстными, поскольку откровенная бесѣда возникаетъ о томъ, какъ тому или иному изъ насъ удалось вырвать­ся изъ Совѣтскаго подполья и оказаться въ свободномъ мірѣ. Какой нибудь, самый казалось бы злостный, че­кистъ въ какой то моментъ что то такое дѣлаетъ, или, напротивъ, что то упускаетъ сдѣлать такое, слѣдствіемъ чего оказывается возможнымъ для даннаго человѣка по­пасть на свободу. И это примѣнительно къ такимъ субъ­ектамъ, которые являются антикоммунистами сверх-непримиримыми…

О чемъ свидѣтельствуютъ подобные факты? Не о томъ ли, что въ основѣ совѣтчины лежитъ что? ТЕРРОРЪ! А это не лишаетъ людей, вплоть до чекистовъ, способности имѣть и сохранять свои убѣ­жденія. Показывать ихъ нельзя — это является абсо­лютно исключеннымъ, ибо сила террора такова, что глу­бину его дѣйствія никакъ не измѣришь. Отсюда выте­каетъ одно обстоятельство — потрясающее въ своей значительности. Выполненіе того, что обычно называет­ся «свободной профессіей», подъ совѣтскимъ игомъ не­избѣжно предполагаетъ ОБМАНЪ, завѣдомо совер­шаемый, причемъ мѣра его и характеръ всецѣло опре­дѣляются соображеніями цѣлесообразности съ точки зрѣнія текущихъ заданій практикуемаго террора. Тѣ, кто выполняютъ какія либо заданія въ составѣ терро­ристическаго аппарата, дѣйствуютъ не отъ себя: что у нихъ въ душѣ происходитъ, никто, кромѣ нихъ самихъ, не знаетъ. Если они кого обманываютъ, такъ это свое начальство — это ихъ профессіональный рискъ! Тѣ, кто живутъ частной жизнью, могутъ тоже никого не обма­нывать, выполняя послушливо все то, что отъ нихъ тре­буется въ порядкѣ террора, а въ остальномъ это, опять таки, ихъ собственный рискъ. Но если кто въ планѣ ОБЩЕСТВЕННОМЪ творитъ что либо, имѣющее видимость ЛИЧНАГО дѣйствія, то обойтись безъ обмана можетъ только тотъ, кто за-одно съ террори­стами. Иначе неизбѣжно наличіе большей или меньшей пропасти между тѣмъ, что явлено во-внѣ, и тѣмъ, что пережито въ душѣ. Наличіемъ этой пропасти опредѣля­ется природа всего совѣтскаго быта, поскольку онъ прі­обрѣтаетъ въ той или иной формѣ характеръ «публич­ный». Такъ раждается то, повсемѣстно проникающее совѣтскую жизнь, что Анатолій Кузнецовъ именуетъ ДВОЕМЫСЛІЕМЪ». Если это остается чѣмъ то эпизодическимъ — трагедія можетъ не возникнуть. Но если это становится содержаніемъ жизни, то это бук­вально насквозь пронизываетъ «внутренняго» человѣка, дѣлая обманъ и ложь нѣкимъ естествомъ даннаго чело­вѣка. И нужно, чтобы совѣсть уже была атрофирован­ной, чтобы тутъ не возникало трагедіи, масштабы ко­торой опредѣляются тѣмъ, въ какой мѣрѣ подобное «двоемысліе» становится содержаніемъ жизни. Анатолій Кузнецовъ даетъ потрясающую картину этого состоянія — читатель найдетъ ниже соотвѣтствующій матеріалъ. Но изъ того, что сообщаетъ Кузнецовъ слѣдуетъ, что «вѣры въ Ложь» тутъ можетъ и не быть. Напротивъ, трагедія заостряется — человѣкъ отчетливо сознаетъ свою лживость и именно отъ этого изнемогаетъ. И тутъ еще другое появляется — предѣльно важное: если че­ловѣкъ отъ своего лица утверждаетъ ложь, съ полнымъ сознаніемъ лживости имъ творимаго, — развѣ не ИЗМѢНЯЕТЪ онъ тѣмъ сильнѣе Правдѣ? И не въ этомъ ли именно и заключается основная сущность испыты­ваемой имъ трагедіи? А если онъ, въ какой то мѣрѣ, становится, напротивъ, способнымъ ПРИНЯТЬ тво­римую имъ Ложь, какъ Истину, то передъ нами возни­каетъ уже образъ человѣка, находящагося въ стадіи моральнаго и духовнаго расчеловѣченія. Тутъ уже на­блюдается нѣкое органическое пріобщеніе ВНУТРЕН­НЕЕ къ Сатанѣ, чѣмъ приближается человѣкъ къ тому предѣльно-страшному состоянію, которое Церковь обо­значаетъ, какъ грѣхъ противъ Духа Святаго…

Отсюда становится яснымъ, что то «свободомы­сліе», которое попускается Совѣтской властью, способ­но, при всей своей привлекательности, быть исполнен­нымъ губительнѣйшимъ ядомъ, раждая въ душѣ чело­вѣка не что иное, какъ ту ТЕПЛОХЛАДНОСТЬ, которая дѣлаетъ человѣка АБСОЛЮТНО ЧУЖДЫМЪ БОГУ. Это сознаетъ въ полной мѣрѣ и Кузнецовъ. И это ложится печатью трудно смываемой, — если вообще смываемой! — даже на такія привлека­тельныя высказыванія, какъ, напримѣръ, то завершив­шееся въ данномъ номерѣ исповѣданіе вѣры, которое счелъ нужнымъ представить Левитинъ Римскому Папѣ.

Подъ этимъ угломъ зрѣнія вся та кампанія въ поль­зу Вѣры, которая въ разныхъ формахъ нынѣ обнаружи­вается въ СССР, оказывается задѣтой «двоемысліемъ», объединяющимъ Христа и Веліара. И этимъ не только ставится вопросъ ЛИЧНАГО спасенія участниковъ этого исповѣдничества. Не способно ли убійственно ослабить это движеніе шансы духовнаго освобожденія и возрожденія Россіи, мыслимаго только въ образѣ СТИХІЙНАГО СВЕРЖЕНІЯ ВСЕЙ, ВЪ ЕЯ ЦѢЛОМЪ, АППАРАТУРЫ КОММУНИСТИ­ЧЕСКОЙ САТАНОКРАТІИ СИЛОЙ ВЫР­ВАВШЕЙСЯ НАРУЖУ ПОТАЕННОЙ ВѢРЫ? Ибо въ формахъ подобнаго «двоемыслія» можетъ сла­гаться адаптація подсовѣтскаго міра къ той дехристіа­низаціи всего свободнаго человѣчества, которая, съ со­храненіемъ нѣкой видимости служенія Богу, овладѣва­етъ имъ, въ стремительно ускоряющемся темпе, въ про­цессѣ дѣятельнѣйшей пропаганды и утонченнѣйшей ор­ганизаціи.

Міръ, демонстративно, въ его цѣломъ, покинутый Богомъ, не только не возвращается къ Богу, а, напро­тивъ того, въ масштабѣ, все увеличивающемся, и въ само-ублажаніи катастрофически разрастающемся въ своей дифференціаціи, все больше приближается къ то­му, что въ конечномъ предѣлѣ, предвѣщалъ Господь, говоря о людяхъ, какъ они, въ своемъ все большемъ отчужденіи отъ Бога, будутъ, напротивъ, проникаться все большей увѣренностью въ томъ, что они, напротивъ, СЛУЖАТЪ БОГУ. Къ единству, именно въ этомъ смыслѣ, уже вплотную подходитъ міръ, разнузданность плоти все болѣе рѣшительно сочетая и сливая съ много­образіемъ самоублаженія — всяческаго: интеллектуаль­наго, эстетическаго, эмоціональнаго, карьернаго, спор­тивнаго, изслѣдовательскаго, гипнотическаго, наркоти­ческаго и т. д. и т. д. И тутъ уже, какъ нѣкая подгото­вительная стадія, предваряющая установленіе оконча­тельнаго «единства», культивируется въ свободномъ мі­рѣ нарочитая «свобода», равнозначная безчинству и раз­нузданности, что способно явиться благопріятнымъ фо­номъ, обезпечивающимъ и здѣсь переходъ отъ подоб­ной «свободы» къ СООТВѢТСТВЕННОМУ «по­рядку — БЕЗПОЩАДНО-ТЕРРОРИСТИЧЕ­СКОМУ. Найдутся ли тутъ защитники подлинной свободы въ сколько нибудь серьезныхъ масштабахъ? Можно въ этомъ усумниться, ибо массовое расчеловѣ­ченіе, которое нынѣ возникаетъ, не является нѣкимъ, пусть стихійнымъ, но все же ПРЕХОДЯЩИМЪ явле­ніемъ: предъ нами ИЗМѢНЕНІЕ САМОЙ ПРИ­РОДЫ ЧЕЛОВѢКА! Вѣдь человѣкъ, своимъ от­казомъ отъ Бога радикально измѣняется въ своемъ су­ществѣ, «освобождая» себя отъ служенія всѣмъ сколь­ко нибудь ВЫСОКИМЪ цѣнностямъ, которыя ВСѢ, такъ или иначе, являются отраженіемъ Богопочитанія.

Если отъ великаго до смѣшного — одинъ шагъ, то отъ высокаго до низкаго есть просто низверженіе съ высоты Неба до пропастей Ада. И тутъ, въ предваре­ніи Страшнаго Суда, даже и моментъ «времени» почти сводится уже на-нѣтъ. «Исторія», въ ея многозначности, въ ея многотрудности, въ ея многосоставности, въ ея разнокачественности, въ ея многообразіи, въ ея загадоч­ной таинственности, смѣняется стихійнымъ уравненіемъ всего и, непосредственно за симъ слѣдующимъ, СЛІ­ЯНІЕМЪ ВО-ЕДИНО, носящимъ характеръ свал­ки всего въ общую кучу мусора, гдѣ все, въ перемѣшку, доживаетъ свой вѣкъ, будучи уже лишеннымъ всякаго «подобія Божія», но гдѣ открываются все же возмож­ности духовно-величественныя для тѣхъ единичныхъ личностей, которыя, оставаясь съ Богомъ, оказываются въ силахъ даже и въ этомъ несказанномъ ужасѣ расче­ловѣченія завершительнаго совершать нѣкій послѣдній отборъ спасающихся… Не дано намъ прозирать весь ужасъ недовѣдомый этого духовнаго самоуничтоженія человѣчества, но нѣкій слабый прообразъ даетъ намъ здѣсь опытъ нашей коммунистической революціи…

***

Для вѣрующаго сердца общая картина міра ясна. Удерживающій взятъ. Апостасія въ полномъ ходу. Вѣра въ Ложь торжествующе господствуетъ.

МІРЪ, В ЕГО ЦѢЛОМЪ, БОГОМЪ ПОКИНУТЪ.

Значитъ ли это, что спасенія уже нѣтъ? Никакъ! Спасеніе возможно — поскольку человѣчество способно покаянно возвратиться къ Христу. Трудно предста­вить себѣ нѣчто подобное въ отношеніи свободнаго мі­ра — и это именно въ силу того, что СВОБОДНО осуществляется здѣсь отказъ отъ Бога, тѣмъ обусловли­вая соотвѣтственную деформацію человѣческаго есте­ства. Но и здѣсь нѣкая органическая двузначность все же даетъ себя чувствовать. Показательно въ этомъ смы­слѣ то абсолютно противорѣчивое самоопредѣленіе, ко­торое было только что явлено США. Въ разрѣзъ откры­тый съ Пентагономъ Никсонъ рѣшительно ускорилъ ликвидаціонный процессъ въ Вьетнамѣ. И тутъ же, предъ явной картиной грозящей катастрофы, проявилъ, на этотъ разъ уже въ полномъ согласіи съ военными авто­ритетами, иниціативу наступательную въ Камбоджѣ, тѣмъ отводя на какіе то сроки захватъ новыхъ боль­шихъ пространствъ коммунистами.

Нѣчто сдѣлано тутъ такое, что нѣсколько отсрачи­ваетъ, при всѣхъ условіяхъ, КОНЕЦЪ. Это утѣшительно! Но этимъ никакъ еще не обозначается НА­ЧАЛО»…

Будетъ ли оно?

Ясно, что только въ Россіи можно его ждать. Вѣдь тутъ явно обозначается наличіе ДВУХЪ силъ, спо­собныхъ себя обнаружить по-новому. Одна воплощаетъ въ себѣ могущество безпредѣльное — ЗЛА. Другая та­итъ въ себѣ упованіе на воскрешеніе — ДОБРА. Явь наглядная — могущества Зла. Тайна недовѣдомая — воз­вращенія къ жизни Добра.

Въ чемъ ЕДИНСТВЕННО — возможное спа­сеніе міра? Явь Зла должна обнаружить, что отъ нея остался только показъ видимости — предъ лицомъ че­го? Преображенія всего лика Русской Земли — въ Ея покаянной обращенности къ Богу, стихійно обнаружи­вающейся по какимъ то новымъ поводамъ и въ какихъ то формахъ, одному Богу извѣстныхъ и Имъ къ жизни вызываемыхъ.

Чудо? Да! Но чудесами только и живетъ міръ — если онъ еще способенъ къ жизни.

Міръ раскрываетъ сейчасъ свои объятія антихристо­вы для принятія въ свое лоно СОВРАЩЕННОЙ Россіи, способной во всѣхъ своихъ разрушительныхъ обнаруженіяхъ найти тамъ близкія себѣ по духу извра­щенія человѣческаго естества. Но резонансъ способна вызвать сочувственный и воскресающая Россія, въ ко­торой ничего отраженнаго отъ современнаго «свобод­наго» міра не можетъ быть обнаружено, ибо такъ долж­на открыть себя міру ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ РОССІЯ — въ своемъ пробужденіи отъ духов­ной летаргіи.

Какъ это можетъ произойти? Это каждый можетъ ощутить только на своемъ внутреннемъ опытѣ, посколь­ку онъ дѣйствительно остался съ Богомъ или вернулся къ Богу…

Будемъ же оставаться спокойно-мужественными въ своей вѣрности Христу Истинному — радуясь сохраняю­щейся еще возможности ОТКРЫТО ИСПОВѢДЫВАТЬ СВОЮ ВѢРУ. Только такъ сможемъ мы, Зарубежная Русь, стать и оставаться орудіемъ, въ ру­кахъ Божіихъ, спасенія общероссійскаго, а тѣмъ самымъ и мірового. Что день грядущій намъ готовитъ — невѣ­домо намъ. Но что означаетъ для насъ заданіе остать­ся съ Христомъ Истиннымъ — не можетъ не быть яснымъ даже ребенку. Путь спасенія Россіи, а за нею и всего міра лежитъ чрезъ души отдѣльныхъ людей въ ихъ подвигѣ исповѣдничества — въ тѣхъ формахъ, кото­рыя открываетъ имъ окружающая ихъ дѣйствительность.

И тутъ только одно надо со всей рѣшительностью подчеркнуть. Проявлять надо максимальную терпимость, скромность, уступчивость, самоотверженность во всемъ, что касается, даже и въ формахъ церковно-обществен­ной жизни, каждаго изъ насъ — ПЕРСОНАЛЬНО: все вниманіе должно быть обращено на общую уста­новку церковнаго сознанія — въ СМЫСЛѢ ВѢР­НОСТИ ХРИСТУ ИСТИННОМУ. Этимъ и толь­ко этимъ опредѣлится судьба каждаго изъ насъ въ Вѣч­ности. Этимъ и только этимъ опредѣлится и наше мѣ­сто въ дѣлѣ спасенія Россіи, а чрезъ нее — и всего міра.

Архимандритъ Константинъ.

Православная Русь. 1970. № 9 (938). 1/14 мая. С. 1-3.