Новомученик Российской Церкви Святитель Павел (Кратиров)

История нам оставила очень скудные сведения о жизни новосвященномученика и исповедника Русской Церкви епископа Павла /Кратирова/. Родом из духовной семьи, он окончил Вологодскую Духовную семинарию, а в 1896 году Казанскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия. Преподавал в Харьковской Духовной семинарии. После закрытия семинарии был рукоположен во священника. В 1927 году хиротонисан во епископа Старобельского, викария Харьковской епархии.

В этот период большевики расправлялись с Православной Церковью при содействии обновленческого раскола. Основатели этой «живой церкви» воспользовались неволей Патриарха Тихона и организовали свое Высшее Церковное Управление (ВЦУ), которое отличалось грубым нарушением канонов, и приняло раболепную позицию по отношению к советской власти. Репрессии православных не миновали и епископа Павла. Газета «Коммунист» от 16/29 августа 1922 сообщила: «Вчера в час дня, Харьковский архиеп.Нафанаил, (архиепископ Нафанаил (Троицкий)-постриженик Митрополита Антония (Храповицкого), в 1904 году был хиротонисан во епископа. В 1924 году возведен в сан митрополита. В том же году арестован. Временно управлял Воронежской епархией. В роковом 1927-м году уволен на покой. Скончался в 1933 году.) еп. Старобельский Павел (викарный), члены епархиального совещания протоиереи Буткевич и Попов и протоиерей Воскресенской церкви Иван Гаранин были вызваны в Наркомюст (Народный Коммисариат Юстиции) где, в присутствии представителя НКЮ тов.Сухоплюева, уполномоченный ВЦУ на Харьковщине, гражданин Захаржевский объявил им за подписью постановления ВЦУ об увольнении их за штат с высылкой их из пределов Харьковской епархии. Уволенный архиерей и его приспешники попробовали было возражать против постановления ВЦУ, но затем дали обязательство подчиниться этому решению. Затем в присутствии НКЮ, милиции, уполномоченного ВЦУ, помещение епархиального совещания было опечатано».

В 1923 году епископ Павел упоминается как все еще пребывающий на покое, но с титулом еп. Ялтинского, викария Таврической епархии. После смерти патриарха Тихона, в 1925 году, он числится среди архиереев, подписавших акт о восприятии церковной власти митр. Петром. Здесь он опять именуется епископом Старобельским. В это время владыка Павел был задержан в Харькове без права выезда.

В 1927 году начался новый этап гонения на Русскую Церковь. Митрополит Сергий (Страгородский), собрав временный Синод, обнародовал свое послание («декларация») от 16/29 июля. Цель послания была «…поставить нашу Православную Русскую Церковью в правильные отношения к советскому правительству и тем дать Церкви возможность законного и мирного существования». Эта попытка легализации церкви была воспринята православным церковным сознанием, как капитуляция перед безбожной властью. Епископ Павел выступил, как сильный и идейный оппонент митрополита Сергия. Он писал послания, два из которых дошли до нас. В них он не только отвергал новый курс церковной политики, но и отказывался вообще признать полномочия митрополита Сергия и его церковного управления. Он указывал на то, что митрополит Сергий боролся за власть в Церкви; получив ее, самовольно вступил на новый курс («декларация»); призывая всех к миру, он тем временем налагает на несогласных с ним церковные прещения. «Если бы митрополит Сергий действительно желал до собора сохранить «единство Духа в союзе мира», «чтобы не разрывать хитона Христова», как он выражается, то, оказавшись всякими неправдами и правдами во главе церковного управления, он не пугал бы напрасно церковными канонами непризнающих его, как это делает он все время с большим, усердием; не налагал, бы единолично запрещений на десятки несогласных с ним епископов, а с должным смирением, поставивши собственную каноничность под знакомь вопроса «в единстве Духа в союзе мира «, ожидал бы будущего собора, который разобрался бы в том, кто прав, и кто виноват в церковных, смутах и каждому воздаст по делом его».

Еп. Павел, также обличил пагубный результат высказываний митрополита Сергия из-за которых отдавались на расправу большевикам те иерархи, которые были с ним не согласны по исключительно церковным вопросам, этим предсказывая и свою участь. «Заверивши гражданскую власть, в изменении своих взглядов на нее и в тех чувствах, какие указаны нами выше (епископ Павел там говорит о неприемлемости «декларации» для христианской совести), он (митрополит, Сергий) тем самым поставил под удар всех честных служителей Церкви, лояльных к власти, но не одобряющих церковной работы его и совершил, таким образом, акт предательства по отношению к ним и гнусной клеветы». «Что это, как не донос и только прикрытое насколько обвинение в контрреволюции тех иерархов, которые расходятся с ним, исключительно на церковной почве».

Владыка Павел призывал митрополита Сергия раскаяться: «Мы же горячо убеждаем его самого принести, во имя блага Церкви, в жертву свое самолюбие и властолюбие, которыми он до сих пор руководился больше, чем боголюбием, и снова чистосердечно покаяться во всех своих церковных прегрешениях, а управление Церковью предоставить тому, у кого оно было им отнято».

Еще до публикации декларации в Харькове находилось много духовенства, архиереи и священники, которые были связаны с подпиской о невыезде из города. Они собирались на молитву в почти единственном необновленческом храме. Но после декларации и это утешение было отнято у этих борцов против «живой церкви», которые теперь опротестовали поведение митрополита Сергия. Епископ Павел, вместе с настоятелем Киево-Печерской Лавры архимандритом Клементом, архим. Макарием, игуменами Евстратием и Варсонофием (Юрченко), и другим видными священнослужителями Киева и Харькова, отошел (отделился) от митрополита Сергия, и был в единомыслии с группой архиереев, возглавляемой митрополитом Иосифом Петроградским. Эта группа духовенства наладила связь с другими авторитетными иерархами, не принявшими декларацию и прешла на нелегальное обслуживание верующих.

Существует еще одно послание (от 3 апр. 1928 г.), которое, хотя и не подписано автором, но по стилю и идентичности идей и выражений, вероятней всего принадлежит еп. Павлу. Оно дает хорошее представление о настроенности автора, оппонента митрополита Сергея. Обращено оно к безымянному иерарху, очевидно придерживающемуся митрополита Сергия. Автор говорить о том, что не надобно опасаться разделений в церковной среде, а напротив, приветствовать протест «грозной работе митрополита Сергия». Автор послания утверждает, что «Церковь Христова — это ничто иное, как Царство Божие, а оно, по словам Спасителя, внутри нас. Неужели же это Царство Божие внутри нас нуждается во всей этой мерзостной системе, которую допускает митрополит Сергий во взаимоотношениях со внешними? Неужели же из-за сохранения церковно-хозяйственного имущества (храмы, здания, утварь), канцелярия и ее принадлежностей можно продать Христа и Царство Божие?» Сергиевская Церковь, подобно обновленческой, теперь свирепствует, господствует, запрещает, высылает и через это являет себя цезаре-папистской организацией в самом гнуснейшем смысле слова. А посему я ухожу в пустыню, в той надежде, что в данное время только пустынная, лягальная (от слова «лягать», то есть поносимая) Церковь может указывать тот истинный путь к вечному спасению, по которому должно идти христианину». Автор указывает, что существуют три господствующие, схожие в направлении, Церкви: обновленческая, григорианская и сергианская. Автор считает, что «легализация Церкви Христовой или Царствия Божия, в современных, церковно-исторических условиях, представляет собой чистейший абсурд (безсмыслицу), и говорить о легализации Царства Божия в наших условиях равно, что говорить о круглом квадрате, или о темном свете, горячем льде и т.п. Сейчас, если и возможно говорить о легализации, то лишь в ироническом смысле, так как иначе, всякая легализация обязательно лишает Церковь Христову — «Царство Божие внутри нас” — невесту Христову внутренней (свободы), и через это причиняет тяжкий вред нетленному и чистому Телу Церкви Божией. В современных церковно-исторических условиях истинной Христовой Церковью можно считать только ту, что ушла, в пустыню (Апок. гл. 12) … По всему видно, что из пустыни мне, уже не выбраться пока, да и я сам спешу туда, чтобы укрыться там, пока пройдет гнев Божий. Скорблю только о том, что среди архипастырей Русской Церкви нашлось немало последователей практически-смрадного сергиевскаго блудословия. Прости и молись за меня и покайся, пока не поздно. Позже тебе уже не удастся выскочить, сам знаешь почему».

Первого января 1931 года епископ Павел и многие его единомышленники были арестованы. Процедура арестов, отошедших от митрополита Сергея описывается следующим образом: «Агент ГПУ являлся к епископу и ставил ему следующий вопрос: «Как вы относитесь к декларации митрополита Сергея (Страгородского)?» Если епископ отвечал, что он ее не признает, то агент заключал: «3начит, вы контрреволюционер», и епископ арестовывался (еп. Дамаскин (Цедрик), из далекой ссылки, описал митрополиту Сергию это же пагубное последствие его декларации: «Выступая со своей декларацией, вы, может быть, не имели мысли навязать ее всем, .. но помимо вашей воли, ловким маневром введения формулы достигается точное разграничение верующих, в результате коего может быть определенная формулировка обвинения со стороны известных органов: «Вы не поминаете митрополита Сергия, потом что не признаете декларации, а раз вы не признаете декларации, вы-контрреволюционер»».

«Знаменательно, -продолжает еп. Дамаскин, -что первым вопросом, заданным мне приезжающим в Полой в 1928 году агентом ГПУ был: «Как вы относитесь к декларации митрополита Сергия?»).

Епископъ Павел был заключен въ Харьковскую тюрьму где он скончался. Его сподвижники получили длительные сроки, известно, что отцы Евстратий и Макарий скончались в крайне тяжелых условиях Свирь-лагеря. Отец Варсонофий быль заключен в Саровский лагерь, а после краткого пребывания на свободе, получил новый срок и умер пути в Колымский лагерь в 1936 году.

Критические Замечания по поводу второго послания (18/31 дек. 1927г.) митр. Сергия.

Второе послание (пять месяцев после своего послания «декларации», митрополит Сергий и его временный Синод обнародовал послание от 18/31 дек. 1927 года. Составители послания пытаются успокоить волнение и возмущение, которые вызвала декларация, одновременно не уступая критике и утверждая свою законность.) митрополита Сергия было вызвано появлением в Москве большого числа анонимок и листовок, направленных против него и его церковной работы, а также определенно выставленных против него обвинений и упреков со стороны некоторых иерархов.

Митрополиту Сергию для того, чтобы реабилитировать себя в глазах православных иерархов и народа, нужно было ответить на целый ряд обвинений. Мы укажем на важнейшие из них, с какими имели возможность познакомиться.

1) Он не имел права говорить в своем «воззвании» («Воззванием» еп. Павел называет декларацию митрополита Сергия от 16/29 июля, 1927г.) [16/29 июля 1927г] от лица всей Русской Церкви, так как не получил на то полномочий ни от митрополита Петра, ни от православного епископата.

2) Проявивши такое самочиние, он тем самым лишил себя права на доверие и подчинение ему со стороны его собратий епископов и православной его паствы.

3) Содержание «воззвания», сделанное митрополитом Сергием, не приемлемо для христианской совести, так как в нем нет надлежащей искренности и правдивости:

а) Нельзя искренно радоваться всем радостям той власти, которая, между прочим, ставит своей задачей совершенно упразднить религию в государстве и Церковь;

б) нельзя искренно благодарить ее за внимание ее к духовным нуждам православного населения, так как в действительности этого, конечно, не оказывается (До своего ареста в ноябре 1926г. Митрополит Сергий выпустил проект обращения к власти и пастве по вопросу легализации (28 мая/10 июня). Документ этот не претендовал на свойства окончательности и обязательности. Ожидалось выражение мнения епископата, уж не говоря о том, что проект не ущемлял свободу и достоинство Церкви и верующих: «… мы не хотим замалчивать того противоречия, какое существует между нами, православными, и коммунистами-большевиками, управляющими Союзом. Обещая полную лояльность, мы не можем взять на себя особых обязательств для доказательства нашей лояльности, например, наблюдения за политическими партиями наших единоверцев, тем паче функций экзекуторских, и применять церковные кары для отмщения недоброжелателям советской власти. Обрушиться на заграничное духовенство за его неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями, было бы ни с чем не сообразно и дало бы лишний повод говорить о принуждении нас к тому советской властью». Выйдя из заключения (7/20 марта 1927г.) митрополит Сергий повел совсем другую тактику.)

4) В своем «воззвании» митр. Сергий предрешает, по затронутым им вопросам, соборные определения.

5) Заверивши гражданскую власть в изменении своих взглядов на нее и в тех чувствах, какие указаны нами выше, он тем самым поставил под удар всех честных служителей Церкви, лояльных к власти, но не одобряющих церковной работы его и совершил, таким образом, акт предательства по отношению к ним и гнусной клеветы.

Ответил ли митрополит Сергий, хотя на одно слово из предъявленных ему обвинений? Безусловно, нет. Основная мысль его «послания» такова: он носитель церковной власти и все православные верующие, для блага Церкви, во избежание разделений, пагубных для Церкви, должны подчиниться ему до Собора. Только Собор произнесет свой суд над его работой.

Он уверяет читателя, что не отступал и не отступит от Православия и потому просит относиться к нему с полным доверием, ибо только при взаимном доверии возможно церковное строительство. Уверяет и в том, что огромное большинство духовенства русского и заграничного относится к нему с доверием и находится в ведении Московской Патриархии, т. е. его — Сергия, и его Синода. На свое служение Церкви в настоящем своем положении Заместителя, он смотрит, как на тяжелый крест, возложенный на него Самим Господом и только сознание им своего долга пред Церковью, будто бы даст ему силы оставаться на своем посту.

Вот главные мысли послания митрополита Сергия. Все эти мысли, конечно, здравые, и для сознания православного христианина приемлемые, но, к сожалению, в устах митрополита Сергия не для всех одинаково убедительные. Не погрешим, если скажем, что они убедительны только для тех, кто собственно и не нуждается в убеждении, кто не сомневается в его каноничности и одобряет его церковную деятельность. Что же касается всех остальных, а ведь их то и должен был успокоить митрополит Сергий, то это послание ни в какой мере не удовлетворяет их.

Прочитавши его, они могут только призадуматься над вопросом: имеем ли мы действительно право до церковного суда и соборного осуждения, отказывать митрополиту Сергию, если он действительно законный носитель церковной власти в подчинении?

Мы выскажем свои соображения по этому вопросу.

1) Мы лично смотрели и в настоящее время смотрим на митрополита Сергия только как на захватчика высшей церковной власти, которая по праву должна принадлежать митрополиту Агафангелу.

2) Признаем, что в известных случаях мы не погрешим, если откажем в своем послушании даже законной власти: это в тех случаях, когда власть потребует от нас явно беззаконного и противного воле Божией. Митрополиту Сергию, конечно, хорошо известно, что ответили апостолы своему синедриону, когда тот потребовал от них противного воле Божией.

Если же беззаконное требование будет иметь принципиальный характер? Если в основу церковного строительства полагается ложь и клевета, как это мы видим у митрополита Сергия, определяющая весь ход церковной деятельности его, то не погрешим, думается нам, если и совершенно выйдем из послушания такой власти и ее самую отвергнем. Нам дано на то право и особым Патриаршим указом от 1920 г.(Указ № 362 от 7/20 ноября 1920г.

В 1917 году Всероссийский Собор определил, что «управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом». Предвидя усиление гонения на Церковь и дальнейшее разстройство нормального хода церковной жизни, Патриарх Тихон, вмести со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, издал этот указ (№362). В нем давалась схема экстраординарных мер для руководства Церковью при чрезвычайных обстоятельствах, однако соблюдая по возможности соборное начало правления.

Приведем важнейшие пункты Указа:

1) В случае, если Священный Синод и Высший Церковный Совет по каким-либо причинам прекратят свою церковно-административную деятельность, епархиальный Архиерей за руководственными по службе указаниями и за разрешением дел, по правилам, восходящим к Высшему Церковному управлению, обращается непосредственно к Святейшему Патриарху или к тому лицу или учреждению, какое будет Святейшим Патриархом для этого указано.

2) В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т. п. окажется вне всякого общения с Высшим Церковным управлением или само Высшее Церковное управление во главе со Святейшим Патриархом прекратит свою деятельность, епархиальный Архиерей немедленно входит в сношение с Архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного Высшего Церковного Правительства или митрополичьего округа или еще иначе).

4) В случае невозможности установить сношения с Архиереями соседних епархий и впредь до организации высшей инстанции церковной власти, епархиальный Архиерей воспринимает на себя вою полноту власти, предоставленной ему церковными канонами.

5) В случае, если положение вещей, указанное в п. п. 2 и 4, примет характер длительный и даже постоянный, в особенности при невозможности для Архиерея пользоваться содействием органов епархиального управления наиболее целесообразной (в смысле утверждения церковного порядка) мерой представляется разделение епархии на несколько местных епархий, для чего епархиальный архиерей:

а) предоставляет Преосвященным своим викариям, пользующимся ныне, согласно Наказу, правами полусамостоятельных, все права епархиальных Архиереев, с организацией при них управления, применительно к местным условиям и возможностям;

10) Все принятые на местах, согласно настоящим указаниям мероприятия, впоследствии, в случае возстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней.)

Обязаны ли мы ждать соборного решения?

При суждении о вопросах чисто догматических, не имеющих такой очевидности, как элементарные вопросы морали, и не имеющих такого жизненного значения как последнее, можно без ущерба для дела церковного ждать авторитетного разрешения их на законном церковном соборе и очень продолжительное время.

Но совсем не такого характера те вопросы, которые отделяют нас от митрополита Сергия. Да и возможность законного собора, при настоящем хаотическом времени и состоянии Церкви, весьма сомнительна. Что же, неужели православный христианин должен идти со спокойной совестью за митрополитом Сергием и за его Синодом, куда бы и как они не вздумали нас повести? Нам известна крайняя неустойчивость взглядов митрополита Сергия, совершенно недопустимая в лице носителя высшей церковной власти, и ни рассудок, ни совесть не позволяют нам слепо следовать за ним.

Некоторые примеры этой неустойчивости:

а) В 1922 году митрополит Сергий признает обновленческое Высшее Церковное Управление вполне каноническим и все постановления его законными, и приглашает всех последовать его примеру. (3/16 июня митрополит Сергий и двое других архиереев обратились к пастве с воззванием: «Мы…разсмотрев платформу Высшего Церковного Управления и каноническую законность Управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия ВЦУ, считаем его единственной, канонически законной, верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем законными и обязательными. Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий».) В 1924 году приносит раскаяние в содеянном им Патриарху, а в 1926 году уже становится сам во главе ориентации враждебной обновленчеству.

6) В 1926 году считает легализацию Временного Высшего Церковного Совета «признаком неправославия» в нем (следуя поручению Всероссийского Собора, Патриарх Тихон назначил трех Местоблюстителей Патриаршего престола: митр. Кирилла Казанского, митр. Агафангела Ярославского, митр. Петра Крутицкого. После кончины Патриарха, митр. Петр был единственный из указанных местоблюстителей, находящийся на свободе, и с согласия епископата, он вступил в эту должность. 27 нояб./10 дек. 1926 года митр. Петр был арестован. Он оставил распоряжение о назначении временного заместителя Местоблюстителя. Митр. Сергий, будучи первым из троих указанных заместителей, принял эту должность, находясь еще в Нижнем Новгороде. Однако, в это же время в Москве, группа архиереев, возглавляемая архиеп. Григорием (Яцковским) Екатеринбургским, организовала Высший Временный Церковный Совет (ВВЦС) для коллегиального управления Русской Церковью. Они добились от заключенного митр. Петра одобрения своего органа. ВВЦС себя скомпрометировал быстрым и безпрепятственным получением регистрации от НКВД- «легализация», о которой упоминает еп. Павел. Митр. Сергий отказался сотрудничать или вести переговоры с ВВЦС, и смело противостал ему, запрещая 10 «григорианских» епископов в священнослужении. Его потом письменно поддержали многие архиереи, и митр. Петр аннулировал ВВЦС. После декларации митр. Сергия ВВЦС утеряло свое значение.

В борьбе митр. Сергия с григорианским расколом уже видны те средства, к которым он будет прибегать в дальнейшей своей деятельности. Считая себя «первым епископом», он единолично подвергает перемещению и запрещению епископов, несмотря на то, что «источник» его (митр. Сергия) власти-митр. Петр, передал управление церковью ВВЦС (пусть даже и ошибочно). Зловеще звучит письмо митр. Сергия от этого периода митрополиту Петру с обоснованием своего «права», и без суда, запрещению до Собора, которого он и не думал созывать: «…Когда нет ни Собора, …или организованного Церковного Управления, то обязанность охранять в Церкви благочиние, естественно, целиком падает на «первого епископа», и он не только может, но и обязан принять досудебную форум пресечения, не дожидаясь Собора…»), а в 1927 году сам усиленно добивается ее, не стесняясь при этом никакими средствами.

в) В 1926 году митрополит Сергий дает совет заграничным православным епископам создать там самостоятельное церковное управление; ровно через год осуждает такое желание их (см. переписку его с митрополитом Евлогием и сравни с письмом к зарубежным епископам от 12 сент. 1926 г.).

Когда же был прав митрополит Сергий и по какому пути мы должны идти за ним?

3) Митрополит Сергий только говорит о необходимости церковного соборного осуждения, а поведением своим сам же себя опровергает. не осудили ли мы, а потом и он, одинаково с нами, обновленцев и их управление ранее церковного осуждения их? Он скажет, что то — незаконное управление… Но ведь признавал же он его законным, как мы сказали выше и других призывал к тому же! Сами обновленцы тоже (искренне или нет — Бог им Судья), считают свое управление законным.

Не церковный ли собор, в конце концов, должен был осуждать их по мысли митрополита Сергия? Как же он решился до церковного суда выйти из подчинения обновленческому синоду? Если митрополит Сергий называет раскольниками тех, кто не подчинился ему, то не правы ли будут, с точки зрения митрополита Сергия, и обновленцы, называющее и его самого, и всех нас такими же именами? И если мы со спокойной совестью вынесли свой приговор обновленцам, то не имеем ли мы возможности тоже самое сделать и по отношению к митрополиту Сергию? Мы думаем, что в нашем рассуждении более логики и правды, чем у митрополита Сергия.

Вот более других серьезная мысль в послании митрополита Сергия, заслуживающая и внимания нашего, и рассмотрения. Все остальное, в глазах тех, кто не желает слепо следовать за митрополитом Сергием, не имеют решительно никакой ценности. Мы думаем, что будет нетрудно доказать это, если сделаем некоторый критически анализ их.

«Митрополит Сергий начинает свое послание заявлением, что «Сам Господь возложил на него великое и чрезвычайно ответственное дело — править кораблем нашей Церкви в такое время…» «Можем не обинуясь исповедать», — говорить он, — что «только сознание служебного долга пред Церковью не позволило нам, подобно другим, уклониться от выпавшего на нашу долю столь тяжкого жребия».

Какая неправда, сугубо преступная в устах епископа, занимающего даже первосвятительский пост. Как это заверение митрополита Сергия расходится опять же с его поведением и действительностью. Допустим, что он, во имя долга, принял от митрополита Петра временное заместительство…

Но, что же скажет он в оправдание своего поведения со времени возвращения законного местоблюстителя патриаршего престола митр. Агафангела (Весной 1926 года кончился срок ссылки митр. Агафангела. 5/18 апреля он из Перми сообщил о своём вступлении в права Патриаршего Местоблюстителя. Митр. Сергий не признал возможным уступить митр. Агафангелу, иерарху старшему его по возрасту и хиротонии, и назначенному Патриархом Тихоном вторым местоблюстителем. Между ними завязалась тяжба. Ввиду настойчивости митр. Сергия, митр. Агафангел вскоре отказался от местоблюстительства, и ради мира дипломатично сослался на свой преклонный возраст и разстроенное здоровье. И это несмотря на то, что митр. Петр письменно приветствовал вступление митр. Агафангела в должность местоблюстительства, и объявил о своем сложении с себя местоблюстительских прав в пользу последнего (митр. Агафангела). Митр. Сергий же, не получив еще известия о том, что его соперник отступил, выявил свое стойкое и дерзкое намерение удержаться у власти. Ссылаясь на поддержку некоторых епископов, он написал митр. Агафангелу, что пока воздерживается от запрещения его в священнослужении, поскольку «его выступление находит себе некоторое извинение в получении им письма митр. Петра», и предлагает ему в недельный срок отказаться от своих притязаний.

«Так относился к законному первоиерарху митр. Сергий, не имевший в тот момент уже решительно никакого отношения к церковному управлению, ибо сам митр. Петр не был в это время местоблюстителем», ввиду своего отказа в пользу митр. Агафангела.

Не удовлетворившись этим, через три дня (31 мая/13 июня 1926г.) митр. Сергий опять пишет митр. Агафангелу, прямо выражая свой отказ подчиниться указанию митр. Петра, и даже грозя последнему судом: «передавший мне хотя и временно, но полностью права и обязанности местоблюстителя и церковных дел, не может уже не нести ответственности за течение последних, ни тем более вмешиваться в управление ими». Митр. Сергий также объявляет митр. Агафангелу, что он предан архиерейскому суду за совершенное им антиканоническое деяние, приветствуя которое митр. Петр «сам становится соучастником его и тоже подлежит наказанию». Проступок же митрополита Агафангела митрополит Сергий формулирует так: «Вы объявили себя местоблюстителем при живом местоблюстителе, т.е. совершили деяние, влекущее за собой даже лишение сана».)

Не он ли прилагал все меры к тому, чтобы лишить того возможности стать во главе управления? Не он ли отдал его под суд епископов за одну только попытку осуществить свое право, не смотря на определенно выраженную волю митрополита Петра, чтобы возглавил Русскую Церковь именно митрополит Агафангел? Не он ли одно время готов был судить самого местоблюстителя митрополита Петра за признание им митрополита Агафангела, а в другое сам закрепляет свое положение его действительным или измышленным Пермским посланием (Еп. Павел упоминает послание митр. Петра от 19 дек./ 1 янв. 1927 года, написанное из Пермской тюрьмы, в котором он подтвердил, что оставляет местоблюстительство за собой и заместительство за митр. Сергием. Ввиду отказа митр. Агафангела и непризнания ВВЦС епископатом, этот поступок митр. Петра был вполне естественным и соответствующий положению.

Митр. Петр из ссылки не вернулся, скончавшись в 1936 году. Нет повода считать, что митр. Петр поддерживал митр. Сергия в его дальнейших действиях. Те малые данные, дошедшие до нас, свидетельствуют обратное. Осведомленность митр. Петра продолжала быть весьма скудной. Митр. Сергий, пользуясь его полномочием, по всей вероятности, вообще не пытался навести с ним контакт. Не отказывая митр. Сергию в заместительстве, митр. Петр, однако, не одобрял его деятельности. 22 янв. 1928 года митр. Петр имел возможность побеседовать с участником научной экспедиции на месте его ссылки: «Я никаких писем за время своей высылки ни от каких лиц не получал, только получил воззвание (декларацию) отдельным оттиском и газету. …Для первоиерарха подобное воззвание недопустимо. К тому же я не понимаю, зачем собран Синод из ненадежных лиц. Так, например, еп. Филипп-еретик… В этом воззвании набрасывается на Патриарха и на меня тень-будто бы мы вели сношения с заграницей политические, между тем, кроме церковных никаких отношений не было. Я не принадлежу к числу непримиримых, мною допущено все, что можно было допустить, и мне предлагалось в более приличных выражениях подписать воззвание, -я не согласился, за это и выслан. Я доверял митр. Сергию и вижу, что ошибся».

Протопр. М.Польский указывает, что «в 1930 году истекал срок пребывания митр. Петра в ссылке и явилась надежда на его возвращение. Но это не осуществилось, потому что митр. Петр отнесся отрицательно к сговору с большевиками и уступкам их требованиям, допущенным митр. Сергием, и выразил это в своем письме к нему, в котором была фраза: «если вы не в силах защитить Церковь, уйдите в сторону и уступите место более сильному». Содержание этого письма стало известно, и большевики потратили много усилий, но безполезных, для того, чтобы разыскать, кто сообщил содержание письма.

У Регельсона приводится большая выдержка из письма митр. Петра митрополиту Сергию от 13/26 февр. 1930г.: «…Я постоянно думаю о том, чтобы вы являлись прибежищем для всех истинно верующих людей. Признаюсь, что из всех огорчительных известий, какие мне приходилось получать, самыми огорчительными были сообщения о том, что множество верующих остаются за стенами храмов, в которых возносится ваше имя. Исполнен я душевной боли и о возникающих раздорах вокруг вашего управления и других печальных явлениях. Может быть эти сообщения пристрастны, может быть я достаточно не знаком с характером и стремлениями лиц, пишущих мне. Но известия о духовном смятении идут из разных мест и гласным образом от клириков и мирян, оказывающих на меня сильное давление.

На мой взгляд, ввиду чрезвычайных условий жизни Церкви, когда нормальные правила управления подвергаются всяким колебаниям, необходимо поставить церковную жизнь на тот путь, на котором она стояла в первое ваше заместительство (дек. 1925 по нояб. 1929). Вот и благоволите вернуться к той, всеми уважаемой вашей деятельности. Я, конечно, далек от мысли, что вы решитесь вообще отказываться от исполнения, возложенного на вас послушания- это послужило бы не для блага Церкви. Повторяю, что очень скорблю, что вы не писали мне и не посвятили в свои намерения. Раз поступают письма от других, то несомненно дошло и ваше. Пишу вам откровенно, как самому близкому мне архипастырю, которому многим обязан в прошлом, и от святительской руки которого принял постриг и благодать священства…» (стр. 480-481). Митр. Петр ни единым словом не осуждает поведение отделившихся от митр. Сергия, и даже повторяет их требование митр. Сергию тем, что настойчиво рекомендует митр. Сергию необходимость «поставить церковную жизнь» на прежний путь, -тот, «на котором она стояла в первое ваше заместительство», т.е. до публикации декларации со всеми ее последствиями).

Только именно благодаря малой осведомленности окраин в том, что делается в центре, о чем говорит далее митрополит Сергий, как о прискорбном явлении в церковной жизни, и дана ему возможность «возложить на себя этот крест». Ссылка на Господа, таким образом, совершенно здесь неуместна и даже кощунственна.

Митрополит Сергий возлагает свою надежду на небесного Пастыреначальника, что Он в трудную минуту «не оставит нас сирых», и «упование не посрамит его». Ввиду вышесказанного, мы перейдем за границу возможного, если разделять будем надежды митрополита Сергия на то, что Господь будет ему Помощником в его деяниях, да и сам он, конечно, не имеет для такой надежды никаких моральных оснований.

Правильнее будет думать, имея ввиду его последние выступления, исполненные искательства перед сильными мира сего, что Господь оставил его и Дух Божий отступил от него.

Далее, желая, видимо, оправдать свое «воззвание», митрополит Сергий говорит о той, более благоприятной обстановке для церковного строительства, которая создалась благодаря ему: теперь функционирует не только Синод, но во многих епархиях епархиальные советы, пустующие кафедры замещаются, церковные дела разрешаются, явилась возможность сношений с Восточными Патриархами и прочее.

Но, выражаясь словами одного Святителя, писавшего митрополиту Сергию, скажем и мы: какая польза нам от получения возможности церковного строительства, когда сами то мы, служители Церкви и устроители Дома Божия на земле, стали «непотребными», стали солью обуявшею негодною для употребления, которую следует выбросить вон.

Мало утешает нас ваше высокопреосвященство, и ваше сношение с Восточными Патриархами, о чем вы с такою радостью сообщаете в своем послании, ибо Восточные Патриархи еще ранее вас признали обновленческое церковное управление, да и Временный Высший Церковный Совет, на который вы, в полном его составе, наложили свое запрещение, еще задолго до вас установили сношения с этими Патриархами. Вы, таким образом, как в деле легализации, так и здесь, несколько запоздали и оказались по этой причине в хвосте у тех, кого вы осуждали.

Не тяжелый крест, возложенный Господом, несете вы, владыко, в этот ответственный момент Русской Церкви, а сами восприняли на себя жалкую и позорную роль (уже достаточно выясненную нами выше), которая свела на нет все ваши прежние церковные заслуги, если таковые, как уверяют некоторые, у вас имелись…

Вы думаете, по-видимому, оправдать свою церковную работу тем, что значительное большинство духовенства идет за вами (утверждение еп. Павла о том, что за митр. Сергием было большинство духовенства не соответствует многим другим показаниям об этом периоде «Когда верные чада Русской Церкви прочли послание (декларацию) заместителя Патриаршего местоблюстителя, и временного при нем Патриаршего Синода, то многие из них настолько были поражены его содержанием, что почли за лучшее не задерживать послание у себя, и отправили его обратно автору. Почти 90% православных приходов поступило с декларацией по вышеуказанному примеру». Регельсон указывает на «массовое возвращение «декларации» православными приходами митр. Сергию в знак протеста…В некоторых епархиях /на Урале/ до 90% приходов отослали «декларацию» назад».

Еп. Ижевский Виктор писал митр. Сергию в конце 1927 года: «…Души наши изнемогают от созерцания того, что теперь происходит кругом Церкви… Там далеко, задумал отложиться Ташкент, тут бурлит и возмущается Ленинград, здесь стонет и вопиет к небу Вотландия и опять бунтует Ижевск, а там в скорби и недоумении приникли к земле Вятка, Пермь и проч. прочь. города… Таковое разрушение Церкви Божией есть вполне естественное и неизбежное следствие того пути, на который поставило вас ваше воззвание 16 июля».

«Декларация эта вызвала глубочайшее потрясение всего православного мира. Со всех концов русской земли раздались голоса протеста духовенства и мирян. На имя митр. Сергия посыпалась масса «посланий», в копиях, распространяемых по всей стране. Авторы «посланий» умоляли митр. Сергия отказаться от выбранного им гибельного пути. Послания были написаны из разных епархий… По количеству и по духовному удельному весу протестующих можно было судить об объеме, глубине и нравственной силе протеста. В числе протестующих были самые замечательные церковные деятели России: представители священства, богословы-профессора и церковно-общественные деятели. После целого потока таких посланий-протестов, начались нескончаемые вереницы делегаций с мест, со всех концов России, к митр. Сергию в Москву»). Мы объясняем это не сочувствием вам и вашей работе, а различными иными причинами, именно:

а) плохою осведомленностью многих о том, как и каким образом оказались вы во главе церковного управления;

б) безвыходность создавшегося положения, при котором многие, и очень многие, были бы рады и бежать от вас, да некуда…;

в) утомлением духовенства, утратившего в громаднейшем большинстве случаев, ту энергию в борьбе за истину церковную, какую проявило оно ранее в момент появления «живой церкви». Эти последние теперь, не имея мужества возвысить свой голос в защиту Истины, стараются оправдаться, и свои компромиссы с совестью объясняют заботами о мире и благе церковном, забывая, что еще ранее их искали себе спасения под этими прикрытиями обновленцы.

В своем послании, как прежде и в воззвании, митрополит Сергий снова клевещет на тех, кто находится «в административном отделении от них», уверяя кого-то в той нелепости, что неподчиняющиеся митрополиту Сергию и его Синоду «торжество Христианства склонны видеть в господстве христианских народов над нехристианскими» («…в административном отделении от нас хотят быть лишь те, кто не может отрешиться от представлений о Христианстве, как о силе внешней и торжество Христианства в мире склонен видеть лишь в господстве христианских народов над нехристианскими» (Л.Регельсон, стр.445)), что в переводе на политический язык, означает «в господстве культурных и просвещенных народов над некультурными», а еще определеннее, может быть, «в господстве Англии над Китаем».

Что это, как не донос и только прикрытое несколько обвинение в контрреволюции тех иерархов, которые расходятся с ним исключительно на церковной почве. Мы лично всем существом своим отвергаем митрополита Сергия и его Синод, но понять не можем, какое же отношение имеет это к господству христианских народов над нехристианскими. Не подлежит никакому сомнению, что и все другие епископы, отрицательно относящиеся к митрополиту Сергию, засвидетельствуют такое же свое недоумение от чего же говорит такую нелепость митрополит Сергий. Для того, думается нам, чтобы запугать тех, кого ему не удается убедить настоящим своим посланием. А таких, надо полагать, будет немало.

Далее митрополит Сергий призывает всех возлюбленных отцов, братий и сестер к совместной и единодушной работе по упорядочению дел церковных. Между прочим, чтобы «обманутых убедить и заблудших вразумить» и для успеха самого дела, говорит о необходимости взаимного доверия.

Не знаем, кого митрополит Сергий думает вразумлять? Вероятно тех, кто согласен с ним. Мы же горячо убеждаем его самого принести, во имя блага Церкви, в жертву свое самолюбие и властолюбие, которыми он до сих пор руководился больше чем боголюбием, и снова чистосердечно покаяться во всех своих церковных прегрешениях, а управление Церковью предоставить тому, у кого оно было им отнято.

Рассчитывать на исполнение им этого нашего желания, конечно, довольно трудно, так как митрополит Сергий уверяет нас в своем послании, что «его сердце исполнено радостной уверенностью, что он не порвал золотой нити Апостольского преемства и это сознание дает ему внутреннее спокойствие при всех треволнениях церковной жизни. Отсюда до раскаяния далеко. Хотя и говорит он немного выше о каких-то покаянных молитвах, но, видимо, слов этих к себе не относит. Не будем спорить с митрополитом Сергием. Может быть он здесь говорит действительно правду о своем самосознании и чувствованиях, но мы бы на его месте не имели бы уверенности в законности своего управления, ни спокойствия в своей совести.

Пусть не забывает митрополит Сергий, что как бывший обновленческий деятель, он не имеет права не только возглавлять Православную Церковь, но не имеет права даже на положение простого члена присутствовать на соборе (Постановление о приеме кающихся обновленцев, пр. 5. Цит. по второму изданию брошюры: «Правда о ВВЦС и Нижегородском митрополите Сергие») (эта брошюра была напечатана в 1927 году по благословению митр. Митрофана (Симашкевича) Донского, который принадлежал к ВВЦС. В ней приводится распоряжение Патриарха Тихона, на которое ссылается еп. Павел. «Наше (ВВЦС) суждение подтверждается распоряжением св. Патриарха Тихона. В п.5 правил о приеме из обновленчества в Православную Церковь говорится: «Активные работники (обновленчества) не должны занимать ответственных и административных должностей, и даже после покаяния не могут быть избираемы на съезды и соборы»»).

Каким образом митрополит Сергий рассчитывает приобрети к себе то доверие, о необходимости которого он говорит выше? Он уверяет, что вполне сознает всю важность и всю ответственность своего положения в Церкви и потому, как в первом своем послании, так и теперь, он свидетельствует о своей воле и о своем решении не отступать от Православия. И только… приходится положиться на слова митрополита Сергия и верить в его Православие, потому что он сам считает себя православным. Кто же и когда из церковных наших деятелей сам признавал себя неправославным?

Да и можно ли доверять словам митрополита Сергия, столь часто менявшего свои убеждения и взгляды, когда самые дела его приводят нас в великий соблазн и смущение.

В заключительной части своего послания митрополит Сергий предлагает всем оставаться в союзе с законной церковной властью и терпеливо ожидать разрешения всех недоумений на церковном Соборе, а пока будем, говорит он, «стараться сохранить единство Духа в союзе мира, помня о едином Теле Христове» (призыв митр. Сергия своим оппонентам терпеливо дожидаться церковного Собора для разрешения недоумений, не лишен определенного лукавства. Обстоятельства в стране не давали повода думать, что явится возможность созвать Собор. Поэтому, откладывание выяснений по жгучим церковным вопросам до Собора было бы равносильно капитуляции несогласных митрополиту Сергию. На самом деле вся деятельность митр. Сергия ознаменована его безответственностью церковному Собору. Так ни одному из его противников не суждено было выжить до того Собора, на который ссылался митр. Сергий, и на который он отлагал всю ответственность. Сам митр. Сергий умер, не представ перед таким Собором. Митрополит Кирилл Казанский, первый кандидат, назначенный Патриархом Тихоном на местоблюстительство, писал из ссылки митр. Сергию, обличая эту его лицемерную тактику словам самого митр. Сергия: «…Не отказывая моим суждениям в некоторой доле справедливости, вы убеждаете меня признать «хотя бы излишнюю поспешность моего разрыва с вами, и отложить вопрос до соборного решения». Между тем, в обращении к преосвященным о благовременности отмены Собора 1667г. вы вместе с Синодом признаете, что «ожидать для этого нового поместного Собора равносильно почти отказу от решения вопроса». Значит к такому отказу вы призываете и меня предложением ждать Соборного решения, чтобы таким порядком не мешать вростанию в церковную жизнь незаконного порядка, для накопления за ним такой.., при которой возможность существования какого-либо другого церковного строя станет уже преданием. Я, конечно, не имею внешних полномочий воздействовать на вас на случай отклонения в вашей церковной деятельности от надлежащего пути, но нравственного моего права, в данном случае, вы отрицать не должны. Вы хорошо знаете, что с вопросом о местоблюстительстве, мое имя связано гораздо больше, чем ваше…»).

Совет хороший. Но вот беда наша: у нас, как мы высказали выше, существует в настоящее время не одна сергиевская «законная власть», а есть и обновленческая, которая признает нас даже раскольниками; есть и Временный Высший Церковный Совет, считающий себя каноническим и законным. Есть на Украине и некоторые другие церковные организации, продолжающие считать себя православными. Есть, наконец, те епископы, которые по своей совести не могут присоединиться ни к одной из существующих ориентаций… Значит законность сергиевского управления не так уж убедительна…

И если бы митрополит Сергий действительно желал до Собора сохранить «единство Духа в союзе мира», «чтобы не разрывать хитона Христова», как он выражается, то, оказавшись всякими неправдами и правдами во главе церковного управления, он не пугал бы напрасно церковными канонами непризнающих его, как это делает он всё время с большим усердием; не налагал бы единолично запрещений на десятки несогласных с ним епископов, а с должным смирением, поставивши собственную каноничность под знаком вопроса «в единстве Духа и в союзе мира», ожидал бы будущего Собора, который разберется в том, кто прав, и кто виноват в церковных смутах, и каждому воздаст по делам его. Только под этим условием, думается нам, возможен был бы некоторый мир в Церкви, столь необходимый, как для самих пастырей, так и для мечущихся из одной стороны в других овец Христова стада. Под этим только условием возможен и самый Собор.

В заключение скажем: канонически бесспорной власти, которую бы все согласились признать таковою, в настоящее время нет в Православной Церкви. Нужно отыскать таковую. А если нельзя сделать этого, то самое широкое самоуправление православных епископов до времени Собора, согласно постановлению Патриаршего Синода от 7/20 ноября 1920 года, вот, по нашему мнению, правильный лозунг нашего времени.

Когда кораблю угрожает потопление, то спасаются в лодках…

Февраль, 1928г.

О модернизированной Церкви или о сергиевском «православии».

Дорогой брат о Христе. Отовсюду идут все нехорошие вести, что церковные деятели, разделяющие заблуждение митр. Сергия, уже отчасти сознают, что все они сидят в обновленческом болоте, но, чтобы успокоить свою совесть и других, они уверяют себя и пасомых, что декларация и церковная деятельность митр. Сергия касается лишь внешней организационной стороны Церкви Христовой, что митр. Сергий в своей декларации и последующей деятельности не нарушил ни канонов, ни догматов церковных, — что всё им сделанное касается земных внешних интересов Царства Божия, что они, единомышленники митр. Сергия, презрели внешнюю сторону ради сохранения сущности и порядка церковной жизни, — что они решили внешнее временно игнорировать, чтобы получить возможность блюсти в чистоте сущность Церкви, как Божию закваску и энергию в жизни людей, а посему не стоит, мол, из-за пустяков смущаться, а тем более отмежеваться от митр. Сергия и осуждать его «многополезную» для Церкви работу. Так-ли это? действительно-ли сергиевская декларация и деятельность не затрагивает сути православно-церковного вероучения?

Господь наш Иисус Христос, сказавший: «воздадим кесарево Кесарю», и тем определившей отношения Церкви Своей к власти земной, сказал также, в другое время (беззаконному сборищу богоубийц): «но теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22, 53). Соответственно этому в пророческих поучительных книгах Ветхого и Нового Заветов точно различаются времена обычные, и времена необычные, ненормальные, эсхатологические.

О тех и других наиболее подробно говорится у пророка Даниила и в Откровении св. апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Точно также и св. апостол Павел различает времена нормальные и последние (1Тим. 4, 1-2; 2Тим. 3, 1-5) («Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей» (1Тим.4, 1-2)) — эпоху великого отступления и явления человека греха, который своей боговраждебной деятельностью погубит вселенную и весь род человеческий.

Между тем митр. Сергий в своей декларации и знаменитом указе (Указ №549 митр. Сергия от 8/21 окт. 1927 года о поминовении властей за богослужением и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылке) выставляя себя великим знатоком знамений времени, совершенно игнорирует учение Слова Божия, смешивает времена нормальные с апокалиптическими, относя к последним завещание апостола Павла (Рим. 13, 1-7; 1Тим. 2. 1-7) (слова апостола о повиновении властям и о молитве за них), сказанное к временам обычным и нормальным.

Св. пророк Даниил (см. главы 7-9, 11-12) точно различает нормальную государственность и боговраждебную, а потому и беззаконное государство последних времен.

С особенными подробностями говорит о боговраждебной государственности св. апостол Иоанн Богослов, свидетельствующей о том, что Церковь Христова не поклонится Зверю — человеко-богу, говорящему гордо и богохульно, и предпочтет жить в пустыни, а поклонятся человеко-богу лишь те, имена которых не написаны в книге жизни (Апок. 12 и 13 главы).

Хотя, конечно, не исключается возможность того, что в те печальные времена многие церковные вожди поклонятся человеко-богу, его боговраждебной деятельности и растлевающему душу учению, а самих себя и пасомых станут успокаивать и говорить всем, что они не нарушили ни догматов, ни канонов, остаются, как и прежде, православными, не замечая того, что их преступление грешнее и тяжелее, чем ересь и раскол. А когда им возразят и скажут: «Ведь вы же поклонились Зверю и нас ведете на погибель», они без всякого смущения им ответят: «До Зверя еще далеко, зачем вы напрасно омрачаете свою душу».

Нечто подобное наблюдается и сейчас. Верующие в Грядущего судить живых и мертвых отчетливо сознают ту бесспорную истину, что Русская Православная Церковь в данную историческую эпоху, либо вступила в период великого отступления рода человеческого от веры в Бога, о котором неоднократно говорил ап. Павел (2Сол. 2, 3) («да не обольстит вас никто никак: [ибо день тот не] [придет], доколе не придет прежде отступление (апостасия) и не откроется человек греха, сын погибели»), и который предшествует временам Презренного (Дан. 11 глава) (видение пророка Даниила о царе, который противник еврейского народа, и прообразует Антихриста.

Дан. 11, 21: «И возстанет на место его презренный, и не воздадут ему царских почестей, но он придет без шума и лестью овладеет царством».

Дан. 11, 30: «..и озлобится на святый завет и исполнит свое намерение и опять войдет в соглашение с отступниками от святого завета».

Дан. 11.31.: «И поставлена будет им часть войска, которая осквернит святилище могущества и прекратит ежедневную жертву и посавит мерзость запустения»), либо переживает «время и власть тьмы» (Лк. 22, 53) — апокалиптический эпизод, глубоко насыщенный эсхатологическим содержанием — промыслительный намек Божий на необходимость покаяния и нравственного исправления.

В том и другом случае Церковь Христова, по примеру святого своего Основоположника и Главы Господа Иисуса Христа не должна покланяться боговраждебному институту. Сатана обещал Спасителю все царства мира и славу их, беспрепятственное распространение Христианства без крови и мученичества, без Голгофы и Креста, все блага и удобства вкупе с легализацией проповеди о Царстве Божием в царстве диавола, только при одном условии: «если пав поклонишься мне». Но Иисус Христос сказал ему в ответ: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему покланяйся, и Ему Одному служи» (Мф. 4, 9-10).

Однако митр. Сергий поступил иначе. Исходя из ложных понятий о толкованиях пророческих книг слова Божия, игнорируя знамения времени, церковное предание и святоотеческое учение (см. молитву св. Василия Великого об Юлиане Отступнике, житие вел. муч. Меркурия), митр. Сергий не лично от себя и своего Синода, но от имени всей Православной Кафолической Церкви поклонился человеко-богу, говорящему гордо и богохульно. Не только справедливость беззакония и богоотступничества, но и, как всем известно, ввел в церковно-богослужебную практику Православной Церкви «осанна» хулящим Господа, Промыслителя и Вседержителя вселенной (поминовение властей-безбожных гонителей Церкви, за богослужением).

Теперь рассуди сам, как назвать таких церковных вождей, которые от имени Православной Церкви поучают о том, что в христианском храме или молитвенном доме, должен петь «осанна» каждый не только Сыну Божию, но и сынам беззакония, хулящим крестную силу Божию и поставивши своей первейшей и ближайшей задачей не только уничтожение христианской религии, но и истребление в человеческой психике инстинкта богоощущения. А как, рассуди, назвать то место, где взамен христианизации душ человеческих и христианского учения о спасении, совершается одна из тайн беззаконий — модернизированная, хорошо замаскированная сатанизация «малых сих», плохо или с трудом разбирающихся в вопросах православно-христианского благочестия, и слепо следующих за авторитетными церковными заправилами.

Я, грешник, думаю, что таких церковных деятелей нужно назвать не только еретиками и раскольниками, но и богоотступниками. Ведь митр. Сергий вводит в церковное богослужение неслыханную в истории Церкви ересь модернизированного богоотступничества, естественным последствием которой явилась церковная смута и раскол.

Можно-ли после этого утверждать, что декларация и деятельность митр. Сергия касается только внешней стороны церковной жизни, нисколько не затрагивая сущности церковного Православия? Ни в коем случае сказать этого нельзя.

Митр. Сергий своей суемудренной и злочестивой декларацией, и последующей антицерковной работой, создал новый обновленческий раскол, или сергиевское обновление, которое, сохраняя для «малых сих» фикцию Православия и каноничности, гораздо преступнее первых двух обновлений (1922 г. и 1925 г.)

Итак, митр. Сергий попрал не внешнюю сторону, а самое внутреннее существо церковного Православия. Ведь «осанна» Христу и Антихристу, исполняемая сейчас в христианских храмах, касается самой сущности христианской веры и представляет собою явную апостасию — отпадение от веры, богоотступление. Поэтому придерживающейся сергиевского суемудрия, а тем более разделяющий его, не может быть наставником и хранителем благочестия, т. к. неизбежно помимо его воли, христианская закваска и соль, носителем которых он является, преподаются жаждущему истины спасения вместе с бесовской прелестью и диавольским заблуждением.

Всякий внимающий таким церковным учителям, вместо благочестия поучается злочестию, вместо истины ее фальсификации, вместо отрады и духовного утешения испытывает горечь и теряет надежду спасения. Поэтому, умоляю тебя, брате, не успокаивай себя ложными мыслями о том, что внешнее можно игнорировать, чтобы сохранить внутреннюю чистоту и порядок церковной жизни, ибо митр. Сергий ниспровергает самую сущность церковного Православия.

Тем, кто поплелся за митр. Сергием, возвращение на путь истины — задача трудная, сопряженная с немалыми скорбями и лишениями. Но я, грешный, вижу всё, и живу надеждой на Бога, Милующего, Умудряющего и Укрепляющего немощных. Ему же подобает всегда и во веки честь, слава и поклонение.

Спасайся, брате, остался ты один только. С братскою о Христе Иисусе любовью, твой брат из Церкви «лягальной» (от слова «лягать»), пребывающей в пустыни по случаю гнева Божия, чающий спасения не от врагов Божиих и князей бесовских, но от Бога Иаковля, Сотворившего небо и землю. Аминь.

Май, 1928 г.

Первое письмо епископа

Христос Воскресе!

Отче, брате и друже. Приветствует тебя со светлым Праздником Христова Воскресения, избавляющего нас от врат адовых и просвещающего нас к познанию Истины, возводящий от смерти к жизни вечной, недостойный раб Христов из служителей Его, принадлежащих к «лягальной» (от слова «лягать») Церкви, уходящей в пустыню от врагов внешних и своих «легальных приятелей», готовых пожрать Невесту Христову за ее стремление избежать союза и общения с блудницей, чтобы не сделаться участницей Вавилонского богоотступления, — желаем тебе через благоговейное и молитвенное созерцание современной церковно-исторической обстановки и сквозь обступившую Церковь Божию мглу, уразуметь смысл значения нашего времени для вечного спасения своего и для наилучшего руководства других, тебе вверенных душ, к вечному спасению о Христе Иисусе.

Вот ты скорбишь, что «потерян мир и разделение среди нас растет», а я, наоборот, радуюсь сему, и если бы не было протеста сергиевским затеям со стороны богомудрых архипастырей, преподобных отцов и боголюбивых мирян, то я, грешный, немедленно стал бы просить у Бога смерти для себя, чтобы избежать тяжкой необходимости взирать на заблудшуюся, червленную, бывшую Невесту Христову и переживать грядущие, ради сего безобразия, бедствия на всех верующих. Посему радуюсь сугубо нарушению мира и разделению в Церкви Христовой воинствующей, по попущению Божьему, подвергшейся великим испытаниям.

Ведь споры и разделения происходят сейчас не в единомысленной и единосердечной среде, что было бы весьма грустно, а в среде многоразличной и крайне пестрой, что весьма полезно для чистого Тела Христовой Церкви. По попущению Божьему, началозлобный сеет нас как пшеницу, а Господь наш Иисус Христос молится за нас, дабы не оскудела наша вера. По милости Божьей моя вера в непобедимость Царства Божия на земле не оскудевает, и я до последнего моего издыхания презираю их и тех, кто спасет Царство Божие, или Церковь, в союзе с темными силами глубинного, связанного пока узами Господними, и лишь сейчас довольно сильно и заметно высунувшего свою рожу, чтобы посмотреть, не пора-ли уже ему приступить к решительным и окончательным действиям.

Уже не раз он высовывал свою рожу. Когда он показывал свое мрачное лицо в последнее время земной жизни Спасителя, то Господь наш, схваченный в Гефсимании сказал собравшимся на Него: «но теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22, 53). Согласно сим словам Спасителя сказала Церковь Христова тоже и во дни Юлиана Отступника, когда св. Василий Великий, сия труба церковная и орган Духа Святого, молится о том, чтобы Юлиан не вернулся из персидского похода для осуществления своих незаконных планов. Также Церковь молилась и в эпоху господства иконоборческой ереси.

А вот теперь пошли новые порядки. Митр. Сергий просто наплевал на примеры жизни угодников Божиих и дерзнул ввести во святилище мерзостный клич (ибо молитвой его никак нельзя назвать) — да здравствует богоотступление. Ведь сергиевскую молитву свободно можно перефразировать так: «о благополучном пребывании богоотступления, Господу помолимся», или «об искоренении Христовой веры, Господу помолимся».

Митр. Сергий и его единомышленники направо и налево рассыпаются в уверениях, что всё это они делают для спасения Церкви, для спасения церковного корабля. Но ведь каждому мало-мальски сведующему в делах веры христианину ясно, что Церковь Христова — это ничто иное, как Царство Божие, а оно, по словам Спасителя, внутри нас.

Неужели же это Царство Божие внутри нас нуждается во всей этой мерзостной системе, которую допускает митр. Сергий во взаимоотношениях со внешними? Неужели же из-за сохранения церковно-хозяйственного имущества (храмы, здания, утварь), канцелярии и ее принадлежностей, можно продать Христа и Царство Божие? Какая же тогда разница между Иудой и современными христопродавцами? Иуда продал Господа и Учителя за 30 сребреников, а современные единомышленники его творят тоже ради временного сохранения своего спокойствия, внешнего благополучия, каменного и деревянного имущества (храм, здания).

Но они жестоко ошибаются. Ни спокойствия, ни внешнего благополучия они не приобретут, а канцелярию и храмовые здания обязательно потеряют и погибнут, как Иуда за то, что продали нетленное за тленное, небесное за земное.

Один архиерей идиотствующий, или идиот архиерействующий (не знаю, Бог знает что), член сергиевского Синода, договорился в своем печальном послании к пастве до того, что изрек такую фразу: «Воззвание от 16/29 июля 1927 года создало обстановку для митр. Сергия мирного, ни кем и ни чем не возбраняемого труда на пользу Церкви под охраною советского законодательства».

Трудно для меня решить вопрос, кто это изрек, подлец или церковный негодяй, или дурак предельной степени. Я никогда не поверил бы, что эта фраза принадлежит православному, как он себя называет, архиепископскому члену сергиевского Синода, если бы собственными глазами не прочитал это отвратительное, идиотское послание.

Неужели ты чувствовал бы себя спокойно и с радостью переживал бы отсутствие протеста и справедливого возмущения при виде грозной работы митр. Сергия и подобных ему. Я не в состоянии вынести всего этого ужаса и ухожу в пустыню, отрекаюсь от всякой легализации, становлюсь рабом «лягальной» чистой Невесты Христовой, ибо при данной церковно-исторической обстановке, всякая «легальная» Церковь становится неизбежно блудницей Вавилонского богоотступления.

Я не могу не возмущаться и не страдать при виде червленно-заблудной Церкви, потому что я сам блудный и многогрешный, имею великую нужду в целомудрящей нас Церкви — Деве, носящей белую одежду целомудрия и совершенно чистой, незапятнанной Невесте Христовой, могущей спасти меня многогрешного. Но ты спросишь и скажешь мне: «Ведь митр. Сергий не сделал никаких догматических и канонических отступлений, почему же преждевременно станем отрекаться от него?»

А вот почему я отрекаюсь от сергиевской церкви. Тело церковное с внешней стороны, как будто и целое и всё в порядке, но через богоотступление голова уже отрублена. И сколько бы митр. Сергий не кричал о верности Православию, но самого главного уже нет. Получилась не Церковь, а церковная партийная организация, ориентация, налицо не корабль церковный, а сергиевская ладья — «душегубка».

Апостол Иаков сказал: «Кто исполнит весь закон, но согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иаков. 2, 10).

Так как сергиевская церковь надела на себя червленную ризу блудницы, то через то стала повинной и преступной во всем. А Апостол Павел говорит о Церкви так: «…да представит ее Себе славну Церковь, не имеющую скверны, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна» (Еф. 5, 27).

Можно-ли о сергиевской церкви сказать, что она не имеет скверны порока, или нечто от таковых? Конечно нельзя, если принять во внимание, что всякий протестующей против сергиевского обновления подвергается лишениям и всяческим ляганием во вне.

Помимо этого сергиевская церковь допустила у себя превратное толкование слова Божия, смешала нормальные времена с апокалиптическими, обнаружила легкомысленное отношение к священному тексту и почти исключительное непонимание духа и силы слова Божия, с удивительной ясностью и точностью различающего времена нормальные (Мф. 22, 21; Рим. 13, 1-7; 1Тим. 2, 1-7) и ненормальные (Лук. 22, 53; 2Сол. 2, 1-12; Апок. глава 13), и нормальное человеческое общество, и беззаконное общество, поклонение которому лишает кланяющихся жизни вечной.

То, что доступно всякому простому боголюбцу, стало непонятно церковной верхушке. Поистине, ослепли наши вожди церковные, относя к временам апокалиптическим завещание апостола Павла, сказанное в отношение к временам нормальным (Рим. 13, 1-7). Уже теперь исполняется слово апостола о том, что некогда Господь пошлет людям «действо льсти, так что они будут верить лжи» (2 Сол. 2, 11) и всякой неправде погибающих.

В своем удивительном указе от 8/21 октября 1927 года митр. Сергий обнаружил совершенное незнакомство с тем, что слово Божие различает ясно врагов личных (Мф. 5, 44), церковных (Мф. 18, 17; 1Ин. 2, 19; 1Тим. 1, 19-20; Тит. 3, 10 и много др.) и врагов Божиих (псалмы 67, 82, 36; Лк. гл. 19, 14, 27; Мф. 12, 32 и др.).

Если бы митр. Сергий и его соработники и единомышленники молились по указанию Церкви Христовой, то они не подписали бы столь срамного указа, так как в помяннике о разных врагах молятся по разному. О врагах личных, христианин молится так: «Спаси, Господи, и помилуй ненавидящих и обидящих меня и пакости мне творящих и не оставь их погибнуть меня ради, грешного». За врагов церковных Церковь молится так: «Отступивших от православной веры и погибельными ересьми ослепленные светом Твоего познания просвети и святой Твоей Апостольской, Соборной Церкви причти». А за врагов Божиих Церковь молится так: «Мерзкое и богохульное агарянское (можно заменить и другим словом) царство вскоре ниспровергни…».

Сергиевская церковь по данному вопросу совершенно игнорировала церковные предания и практику вселенской Церкви, которая никогда не молилась о благополучии и процветании богохульных гонителей и мучителей, истребляющих христианскую веру, а, наоборот, возносила молитвы о просвещении их светом евангельского учения, или в случае неисправности и крайней ожесточенности, просила об истреблении врагов Христианства.

О святом Василии Великом в житии его читаем следующее: «Василий, угодник Божий, боролся за веру Христову, когда царь Юлиан Отступник, богохульник и великий гонитель христиан, похвалявшийся истребить христианскую веру во вселенной, отправился воевать против персов. Св. Василий молился тогда в церкви перед иконой Пресвятой Богородицы, у ног Которой было изображение святого великомученика Меркурия, в виде воина с копьем.

Молился же св. Василий о том, чтобы Бог не попустил гонителю и губителю христианской веры Юлиану, возвратиться живым с персидской войны. И вот он увидел, что образ св. Меркурия, стоявшего вблизи Пресвятой Богородицы, изменился и изображение мученика на некоторое время стало невидимо. Спустя немного времени, св. великомученик снова показался, но с окровавленным копием. В это самое время Юлиан Отступник был поражен в сражении великомучеником Меркурием, посланным Пречистой Девой Богородицей погубить врага Божия Юлиана».

Не стану перечислять многочисленных примеров из жизни палестинских, сирийских, египетских и азийских подвижников, молящих Бога об истреблении нераскаянных врагов Божиих. А христианские мученики никогда не молились о благоденствии и благополучии врагов Божиих — гонителей святой христианской веры, а молились лишь о просвещении их светом христианской истины, либо об истреблении нечестивых, если не покаются.

Самый дух боговдохновенной Псалтири протестует против богомерзкого сергиевского указа за №549 от 8/21 октября 1927 года. А прочитай-ка 67 псалом… Неужели ты не почувствуешь сергиевского блудомыслия?

Сергиевская церковь, подобно обновленческой, теперь свирепствует, господствует, запрещает, высылает и через это являет себя цезаро-папистской организацией в самом гнуснейшем смысле слова.

А посему я ухожу в пустыню в той надежде, что в данное время только пустынная, лягальная Церковь может указывать тот истинный путь к вечному спасению, по которому должно идти христианину. По всему видно, что мне уже не суждено Богом возвратиться в недра господствующей сергиевской церкви. Теперь пока три господствующих церкви: обновленческая, григорианская ВВЦ и сергиевская. Скоро, вероятно, будет и четвертая группировка.

Знай, что и к четвертой ориентации я принадлежать не буду, если и она станет на путь «легализации», потому что легализация Церкви Христовой или Царства Божия в современных условиях представляет собой чистейший абсурд, бессмыслицу, и говорить о легализации Царства Божия в наших условиях равно, что говорить о круглом квадрате или о темном свете, горячем льде и т. п. Легализация Церкви Христовой, легализация не в кавычках, а подлинная легализация, сейчас, в наших условиях, немыслима.

Сейчас если и возможно говорить о легализации, то лишь в ироническом смысле, так как, иначе, всякая легализация обязательно лишает Церковь Христову — «Царство Божие внутри нас» — Невесту Христову, внутренной, и через это причиняет тяжкий вред нетленному и чистому Телу Церкви Божией.

В современных церковно-исторических условиях истинной Христовой Церковью можно считать только ту, что ушла в пустыню (Апок. гл. 12). В эпоху иконоборческой ереси церковь-блудница пользовалась благами легализации, а истинная Церковь пребывала в гробах, пещерах, пустынях, ссылках, заключениях и т. п. Вспомни имена Никифора Исповедника, Стефана Нового, Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Феодора и Феофана Начертанных, Григория Декаполита, Иосифа Песнописца, Феофилакта еп. Никомидийского, Феофана Сигрианскаго и тысячи других.

По всему видно, что из пустыни мне уже не выбраться пока, да я и сам спешу туда, чтобы укрыться там, пока пройдет гнев Божий. Скорблю только о том, что среди архипастырей Русской Церкви нашлось немало последователей практически-смраднаго сергиевскаго блудословия. Прости и молись за меня и покайся, пока не поздно. Позже тебе уже не удастся выскочить, сам знаешь почему.

Богу нашему слава. Аминь.

3 апреля ст. ст., 1928 г.

ЦЕРКОВЬ В ПУСТЫНЕ

(Второе письмо епископу)

25 мая 1928 г.

Отче, друже и святителю. Так как подлинная легализация внешней организации Царства Божия, или Церкви Христовой, в условиях пребывания последней в Апокалипсическом, эсхатологического типа, государстве, не только истребляющем религию, но и искореняющем инстинкт Богоощущения, представляет собою явный абсурд, то совершенно ясно, что «легализация» (в кавычках) Православной Церкви в современных церковно-исторических условиях может быть попущена государством только временно, и то лишь ценой превращения Церкви – Девы, Невесты Христовой в Блудницу, а ответственных представителей Церкви в провокаторов, вредителей и предателей разной марки и нагрузки (см. доклад Бухарина на VIII съезде ВЛКСМ, 6-го мая с.г.). Думаю, что хвастать после этого и всенародно величаться церковной «легализацией» могут только окончательно обалдевшие церковные головотяпы, либо до конца исподличавшиеся из группы Сергиевских активных работников. Этих людей легко можно понять. Но для меня совершенно непонятны те лица из благочестивых архиереев, которые, видя в легализации лишь временный вид на жительство в стане Апостасии (отступления) спокойно защищают грязное дело и работу м.Сергия.

Для Православной Церкви остался один выход – уйти в пустыню. Хорошо ты советуешь мне все творить с рассуждением, а посему думаю, не посетуешь на меня за обилие рассуждений. Что значит уход Церкви в пустыню и как его понимать.

Я, грешный, думаю, что не подобает нам, сынам Православной Церкви, руководствоваться в церковной жизни бестолковыми и антицерковными идеями, выросшими на почве крайнего религиозного фанатизма и своеобразных условий древнерусского (XVI–XVII век.) церковного быта и подражать примерам старообрядческих раскольников. Старообрядческий раскол по своей идеологии представляет собою явление болезненное, ненормальное, антицерковное, так как расценивал русское Государство XVII–XVIII века, как беззаконное Апокалипсическое государство (XIII гл. Апок.), а Православную Церковь – как Церковь Антихриста. Неудивительно, что уродливая идеология старообрядцев-раскольников приняла крайне уродливые формы в сектах и дальнейших дроблениях (бегуны, странники и др.секты в расколе).

Уход же Православной Церкви в пустыню Божию, это явление совсем иного порядка. Уход этот обычно обусловливается наличием крайне неблагоприятных для Церкви исторических условий (напр., эпоха гонений язычества на Церковь Христову в до-никейский период, эпоха Юлиана Отступника, эпоха иконоборческой ереси) и поэтому представляет собою явление нормальное и глубокоцерковное. Уйти в пустыню это вовсе не значит удалиться от дел церковных, а, наоборот, значит возвращение к церковной деятельности в пустынной обстановке. Уход в пустыню на данной ступени церковно-исторического бытия – это по возможности отказ в церковно-организационном отношении от публичного оказательства, столь раздражающего сейчас смертельно раненную голову Зверя, по попущению Божию, на конец веков начинающую временно исцеляться (Апок. XIII, 3). Уход в пустыню в данный момент, это – упрощение православно-церковной организации до такой степени, на которой возможно для Христианской Церкви православное бытие без ущерба свободе и независимости Дома Божия, или живущих в царстве Христове на земле. М.Сергий, как тебе известно, продал свободу Церкви православной и взамен получил штемпель, печать, канцелярию с принадлежностями и известную нагрузку в обеспечение мирного и безмятежного жития себе и единомышленникам. И дело теперь идет гладко. Церковью управляют на основах дружбы другие хозяева, м.Сергий с единомышленниками выполняет задание по нагрузке, а православно-церковная организация разваливается. Уход в пустыню при таких обстоятельствах представляет единственный выход из тяжелого положения и означает он отказ от преступной и Богоотступной «легализации» и неизбежно связанной с нею политнагрузки и совершенное предание себя в руки Бога Иаковля, знающего, как спасать достояние Свое. В твердой памяти о словах Тайнозрителя мы должны в церковно-организационном отношении возвратиться к до-никейским образцам церковного бытия, или ко временам, которые переживала Православная Церковь в эпоху иконоборческой ереси. В том и другом случае Церковь пребывала в пустыне. У нас имеется богатейший святоотеческий материал, из которого не трудно заключить, как нам жить в Дому Божием в эпоху гонений на Церковь Христову и Веру православную. Я не собираюсь указывать частностей. Сам Бог и практическая церковная жизнь укажут формы и образ церковного бытия. Идея всегда находит соответствующую форму. Господь, наставивший Израиля в пустыне, не оставит без руководства Церковь Свою. Ведь, обходилась же Православная Церковь Русская в пустынном житии своем (со времени изгнания, на основании декрета Совнаркома, Православной Церкви из общества, суда и школы до опубликования Богоотступной Сергиевской декларации от 16/29 июля 1927 года) без легализации, и хотя внешне благодаря воздействию ликвидкомов, админотделов и других учреждений претерпевала большие лишения и скорби, но внутренне укреплялась, собирая вокруг себя могучую православно-церковную рать. А что дала Церкви Православной Сергиевская легализация. Отвергнув надежду на Бога, милующего и спасающего, м.Сергий самочинно, без согласия митрополита Петра и вопреки мнению Российского епископата, бросил пустыню Божию, Самим Богом и приговором истории определенную для Церкви Христовой на дни гнева Божия, подружился с Богоотступлением, благословил беззаконие («ваши радости – наши радости, ваши неудачи – наши неудачи» – из декларации м.Сергия) и получил в кавычках легализацию с чуждой для православной Церкви нагрузкой. В результате имеем новый раскол и новую смуту. Неужели и после этого Сергиевского опыта не ясно, что отказ от легализации и жизнь в пустыне в данный исторический момент есть единственно нормальный образ православно-церковного бытия.

Ты пишешь, что «нельзя видеть спасение Церкви в том дроблении и бегстве в пустыню, пока не угонят». А я скажу тебе на это, что нас и Церковь Христову – уже скоро будет одиннадцать лет – как изгнали в пустыню, изгнали из общества, как «паразитическое сословие в государстве, эксплуатирующее народную темноту, поддерживающее эксплуататорские классы, одурманивающее народное сознание, препятствующее строительству социализма». Только вот мы с тобою никак не хотим понять этого, все оглядываемся назад, все стремимся к изгнавшему нас миру и через сие обращаемся из столпов церковных в столбы соблазна и злосмрадия, от них же первый есть м.Сергий. Разве мы не можем сказать сейчас вместе с апостолом: «нам последним посланникам Бог судил быть как бы приговоренным к смерти» (1 Кор. 4, 9). Разве в данный момент Церковь Христова не пребывает в пустыне. А вспомни сонмы изгнанников за правду Христову, населяющих теперь большею частью приполярные страны. А где пребывает глава Церкви Всероссийской и другие Богомудрые и знаменитейшие из иерархов. Разве это не Церковь Христова, – разве это не пустыня. А ты все еще ожидаешь пока угонят. Остался только ты один, а прочие уже давно в пустыне. А если ты ожидаешь пока угонят м.Сергия, то я скажу тебе на это, что таких архиереев, которые поют «осанна» Люциферу, даже антихрист не станет угонять, потому, что и ему такие пригодятся.

Далее ты говоришь, что «нужно руководствоваться посольством и наставлением Спасителя ученикам»: «будьте мудры, будьте просты». Согласен с тобой. Но ведь Церковь Христова и пастыри ее, согласно примеру Господа и святых Его апостолов, осуществляют это посольство, или выступая на историческую сцену в благоприятные моменты истории, или благовествуя в пустыне, когда Сатана пытается поглотить Св.Деву. (Ср. аналогии из земной жизни Христа Спасителя и свв. апостолов). Я уверен, что если бы ты задумал в ряде Богословских чтений осветить церковно-догматическое учение об Антихристе и других смежных вопросах в строго православном духе, то едва ли бы закончил цикл лекций и удержался на месте – тебе поневоле пришлось бы заканчивать свои проповеди в пустыне. Сейчас мы переживаем такой грустный момент в истории Православной Церкви, когда свободно и право править слово истины можно не на общественно-историческом поприще, а лишь только в пустыне. Поэтому уходящий от грязной Сергиевской легализации к формам пустынно-церковного бытия отнюдь не нарушает данного ему Спасителем посольства. Кто сейчас понял это, тот истинно причастился Богомудрия и евангельской простоты. Сейчас церковно-исторические обстоятельства сложились так, что только в пустыне сохранить можно свободу Церкви и чистоту Православия. Правда, по грехам нашим мы не готовы к этому образу церковной жизни, но это уже особый вопрос. М.Сергий услаждается легализацией и думает, что спасает Церковь, но Царство Божие не нуждается в Сергиевских комбинациях, а то, что приговором истории и судом Божиим обречено на гибель, не спасти ему никакими комбинациями. Не думаю, что тебе удастся избежать пустыни. Благочестие, которое ты возлюбил, и Пастыреначальник Господь Иисус Христос, вырвут тебя из обновленческого Сергиевского болота и приведут тебя неизбежно в пустыню, если судьбы Божии определили дальнейшее развитие Российской Апостасии.

Ты думаешь, что уходить в пустыню преждевременно, а я, наоборот, думаю, что заниматься вопросами церковной легализации уже поздно, – доказательством тому Сергиевская «легализация», вызвавшая в православной Церкви великую разруху, конца которой не видать. На историческую сцену выступила новая господствующая группировка церковная, – Сергиевская, и вот теперь господствующие церковные группировки (обновл. Григор., Серг.) объединённым фронтом, вместе с темными силами ада, обрушились на православную Церковь, избегающую Богоотступнической легализации. Подобно провокаторам, представители этих господствующих течений спешат указать «внешним» на своих противников как на контрреволюционеров, препятствующих «церковной работе», или как на людей «иного настроения», подлежащих устранению (См. Сергиевская декларация). Еще полгода, еще год пройдет – и Православная «без нагрузки» церковь, быть может лишена будет возможности спокойно совершать публичное Богослужение за отсутствием храмов, которые будут сосредоточены в руках тех, кои исповедают Православие с нагрузкой. Я лично и сейчас уже пребываю в пустыне. Не время ли и тебе уйти от Сергиевской «легализационной» ловушки, чтобы должным образом управить души верных к вечному спасению. Ведь все равно не спасти нам тех, которые Православную Веру и Церковь отожествляют с храмовым зданием и перезвоном колоколов. Такие христиане, в связи с предстоящим закрытием храмов, сами собой ликвидируются.

А посмотри-ка, что делается кругом. Вникни в знамения времени. Великая родина наша и вселенная переживают небывалую в мировой истории эпоху апокалипсического характера. Увертюра к «музыке» грядущего уже исполняется. Наблюдаемая уже сейчас постепенная политическая и хозяйственно-экономическая концентрация Вселенной сопровождается в жизни народов крайней поляризацией и обостренностью борьбы между двумя политическими и социально экономическими государственными системами, нашедшими свое конкретное выражение в политических и экономических организациях всемирного значения. Вытекающая отсюда неизбежность международных потрясений в конце концов приведет исстрадавшуюся Вселенную к единству как в политическом, так и в хозяйственно-экономическом отношении, потому что мир спешит к единству, чтобы создать необходимые условия для беспрепятственного явления лжемессии, человекобога, Всемирного повелителя, грядущего во имя свое (Иоан. 5, 43). Пристально внимай, как Русская апостасия стремится, не без успеха, превратиться в апостасию всемирную: она открыто провозглашает лозунги и эмблемы апокалипсическо-эсхатологического характера. Характер современной монеты и апокалипсическая символика цветов в современном обществе – блестящая иллюстрация и подготовка к грядущему. Не упускай из виду, что уже во всей Вселенной проповедуется новое «Марксово евангелие» которое, по мысли теоретиков социализма, вытеснит христианство и христианскую культуру, – культурно-политически и экономически завоюет Вселенную и переустроит человеческое общество на началах материалистического социализма и безбожия. Я и сейчас не могу без волнения вспомнить о том, что крайне загадочный и недоступный пониманию древних и новейших толкователей конкретный смысл 17 ст. XIII гл. Апок., при свете современных событий и социально-политических теорий (хлебная монополия) отчетливо и совершенно конкретно выявляются. Расположившаяся на огромном пространстве Вселенной Апостасия, опираясь на Боговраждебное государство, говорит гордо и богохульно. Достаточно, мне кажется, вспомнить, что задача искоренения христианской Церкви в пределах СССР, после XV партсъезда, с небывалой до сих пор ударной силой поставлена в программу дня. Из докладов ответственных руководителей (см.докл.Бух. 6 мая на VII съезде В.Л.К.С.М.) видно, что задание будет проводиться согласованными мерами «политизированной экономики» и – «экономизированной политики» с такою твердостью, которая сделает неизбежным уход Церкви в пустыню. Несчастны, конечно, и жалки те безбожники, которые мечтают об искоренении христианской веры. Но антирелигиозники не ошибаются в том, что им удастся уничтожить церковных головотяпов и ликвидировать тех заблудших вождей, которые, через так называемую легализацию, перестали принадлежать к Нетленному Телу Церкви Христовой. Наступил сейчас момент, когда Церковь всерьез и надолго должна отказаться, при современных условиях жизни в С.С.С.Р., от всяких [попыток] легализироваться и найти другие формы своего церковно-исторического бытия. Теперь сам видишь, что я своевременно ушел от грязной новообновленческой легализации.

Далее ты высказываешь, что мы не можем уклоняться от легализации и жить по пустынному самовольно без благословения. Это было бы правильно в том лишь случае, если бы у пустынников был православно-церковный центр. Но по грехам нашим Господь лишил нас этого центра. Не обращаться же нам к м.Сергию, возглавляющему ныне группу преосвященных вредителей, продавших свободу Церкви и создавших на основах модернизированного Богоотступления Церковь – Блудницу. Сейчас, за отсутствием общепризнанного центра, приходится действовать самочинно. Такого рода самочиние не только не преступно, но даже похвально. Вспомни осень 1926 года, когда два известных тебе, но безызвестных и малоименитых Православной Церкви, самочинника по милости Божией явились носителями общерусского православно-церковного сознания, составили зерно или ядро Второго Поместного Собора Всероссийской Церкви и вынесли решение, которое неизбежно разделила бы вся Церковь Русская, если бы Господь благословил момент. Ведь для того чтобы образовать православно-канонический собор поместного или Вселенского значения, вовсе нет надобности собирать в одно место иерархию и представителей духовенства и мирян. Ведь соборность Церкви осуществлялась и в до никейский период церковной истории, когда собирать собор не было возможности. Соборность в до-никейское время осуществлялась через живое общение между членами Церкви Христовой. Да в былое время к последнему способу прибегал и сам м.Сергий. Припомни лето 1926 года, когда м.Сергий разослал епархиальным архиереям проект декларации и просил всех архипастырей по обсуждении проекта на местах представить свои соображения. Но в 1927 году ему до зарезу понадобилась легализация. Итак, два «самочинника» оказались по милости Божией носителями Всероссийского Православного сознания, так как к ихнему решению неизбежно присоединились бы, а может быть еще и присоединится, вся православная Церковь. А вот и другой пример. М.Сергий и его синод, несмотря на главенствующее положение в Русской Церкви и каноническое правопреемство, оказались самочинниками, благодаря утрате ими, впоследствии дружбы с безбожием, церковно-кафолической истины и отрыву их от православно-церковного сознания. Отсюда следует, что и самочиние вещь отличная и дело доброе, если оно соответствует кафолической истине и проявляется как протест против злочестия.

Вот тебе еще пример. В сентябре прошлого года 1927 один известный тебе грешный архиерей, не взирая на свое ничтожество, прервал молитвенное и всякое другое общение как с м.Сергием, так и с активными последователями его, так как не мог уверовать в спасающую силу Церкви – Блудницы, а спустя 6–8 месяцев великий сонм архиереев, во главе с тремя местоблюстителями и другими Богомудрыми иерархами, также осудили Сергиевскую легализацию. Пройдет еще полгода, – убежишь и ты с прочими честными архиереями, ибо с м.Сергием останутся лишь те, которые все продали и которым по тем или другим обстоятельствам нет возврата к Матери родной, – Церкви Православной.

Но если ты уж так нуждаешься в Сергиевском благословении на удаление к пустынной деятельности, то ведь м.Сергий заблаговременно преподал его всем желающим. В своей декларации от 16/29 июля 1927 года м.Сергий всем иерархам, несогласным с его декларацией, предлагает устраниться от управления церковными делами. Чего же еще тебе надо. А патр.Тихон в самый день смерти своей, в особой декларации (предсмертное завещание), благословил образовать комиссию для изгнания из Церкви тех иерархов, которые не станут разделять идей, провозглашенных в его декларации. А ведь декларация патр.Тихона, известная под именем предсмертного завещания патр.Тихона, нисколько не уступает декларации Сергиевой, а местами даже превосходит отступлением. Таким образом, желающий уйти к пустынной деятельности имеют благословение не только м.Сергия, но и патр.Тихона.

Тут мимоходом хочу сказать несколько слов о патриаршей декларации, которая по воле Промысла Божия неожиданно для живущих превратилась в предсмертное завещание. Если это завещание подложно, то да будет проклят тот, кто смастерил его; если же этот документ изготовлен святейшим под великим давлением со вне, то да простит ему Господь невольное преступление. А если этот документ, написанный патриархом в результате какого то катастрофического сдвига в его мировоззрении (ср.воззвание Патр.Тихона 1918 г. и декларацию 1925 г.), выражал внутреннее состояние святейшего автора и должен был стать программой его дальнейшей церковной деятельности, то в благоговейном размышлении о столь неожиданной кончине Святейшего нам должно возблагодарить Господа, ниспославшего нам по милости Своей, ради молитв благоговейно чтивших Святейшего, меньшее испытание и допустившего осуществлять столь Богопротивное задание более подходящим для сего лицам. Ты пишешь, что в процессе борения принял во внимание мнение патр.Тихона с епископами. Но, я думаю, тебе хорошо известно, кто окружал Святейшего, как часто Святейший под влиянием обстановки ошибался и каялся; и если бы не милость Божия, да даниловская архиерейская застава, то обновленчество канонической конструкции появилось бы гораздо раньше 1927 года и принесло бы Русской Православной Церкви неизмеримо больше беды, чем обновление по Сергию, которое уже на все 100% ликвидировано.

Отказ от легализации и переход к пустынному житию бесспорно единственный для Православной Церкви модус православного церковного бытия в пределах С.С.С.Р. На другие замечания твои о положении Православной Церкви в Китае, Японии и др.странах, о внутренней и внешней стороне Православной Церкви, о христианской закваске и легализации, как временном виде на жительство, отвечу в следующих письмах. Прости помолись за грешного брата, да и сам скорей спасайся. Посмотри, вся Православная Церковь всколыхнулась и вся она единодушно осудит новообновленческий Сергиевский раскол.

Богу нашему, спасающему нас от лести диавольской и укрепляющему верных Своих в Православии и благочестии, слава во веки веков. А м и н ь.

(«Дело митрополита Сергия». Документ №122).

Источники: http://www.eshatologia.org;

Новомученик Российской Церкви Святитель Павел (Кратиров), Иванов П.Н.