ЖИТИЕ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛАРЕТА МИТРОПОЛИТА НЬЮ-ЙОРКСКОГО.

Автор: доктор Владимир Мосс

Юные Годы

  Митрополит Филарет, в миру Георгий Николаевич Вознесенский, родился в городе Курске 22 марта / 4 апреля 1903 года в семье протоиерея Николая. В 1909 году семья переехала в Благовещенск-на-Амуре на Дальнем Востоке, где будущий иерарх окончил среднюю школу.

  В проповеди при своем назначении епископом Брисбенским будущий митрополит сказал: «едва ли есть что – нибудь особенно достойное внимания в моей жизни, в ее детских и юных годах, кроме, может быть, воспоминания из моих ранних детских лет, когда я, будучи маленьким ребенком шести-семи лет, по-детски наивно любил «играть в службу» — я делал себе подобие церковного облачения и «служил». И когда мои родители стали запрещать мне это делать, владыка Евгений, епископ Благовещенский, насмотревшись на эту мою «службу» дома, к их изумлению твердо остановил их: «оставьте его, пусть мальчик «служит» по-своему. Хорошо, что он любит служение Богу»” — так было предсказано святым будущее служение в церкви скрытым образом уже в детстве.

  В 1920 году семья была вынуждена бежать от революции в Маньчжурию, в город Харбин. Там в 1921 году умерла мать Георгия, Лидия Васильевна, после чего его отец, отец Николай, принял монашеский постриг с именем Димитрий и стал архиепископом Хайларским. Владыка Димитрий был ученым богословом, автором ряда книг по истории Церкви и другим предметам.

  В 1927 году Георгий окончил Русско-Китайский Политехнический институт и получил квалификацию специалиста по специальности инженер-электрик и механик. Позже, когда он уже был Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви (РПЦЗ), он не забыл своих друзей по институту. Все, кто знал его и в школе, и в институте, помнили его как доброго, ласкового товарища. Он отличался большими способностями и всегда был готов прийти на помощь.

  После института он устроился учителем, был хорошим преподавателем, и ученики его любили и ценили. Но его наставления для молодежи выходили за рамки школьной программы и проникали во все стороны человеческой жизни. Многие из его бывших учеников и коллег после встречи с ним сохранили высокую оценку его на всю оставшуюся жизнь.

  Живя в семье священника, будущий митрополит, естественно, с ранних лет привык к церкви и богослужениям. Но, как он сам потом говорил, вначале в этом «почти не было ничего глубокого, внутренне постигнутого и сознательно принятого».

  «Но Господь знает, как прикоснуться к человеческой душе!» — вспоминал он. И это заботливое прикосновение десницы Отца я, несомненно, вижу в том, как в студенческие годы в Харбине меня как громом поразили слова святителя Игнатия Брянчанинова, которые я читал в его произведениях: «Могила моя! Почему я тебя забыл? Ты ждешь меня, ждешь, и я непременно буду твоим обитателем. Почему же тогда я забываю тебя и веду себя так, словно могила-удел только других людей, а не меня?» Только тот, кто пережил этот «духовный удар», если я могу так выразиться, поймет меня сейчас! Перед молодым студентом засиял как бы ослепительный свет, свет истинного, настоящего христианского понимания жизни и смерти, смысла жизни и значения смерти – и началась новая внутренняя жизнь.… Все светское, все «мирское» потеряло интерес в моих глазах, куда-то исчезло и сменилось иным содержанием жизни. И конечным результатом этого внутреннего изменения стало мое принятие монашества…”

  В 1931 году Георгий окончил Пастырское богословие на богословском факультете Свято-Князь-Владимирского института. На этом факультете он стал преподавателем Нового Завета, пастырского богословия и гомилетики. В 1936 году в Харбине вышла его книга «очерк Закона Божия».

  В 1930 году он был рукоположен в сан диакона, а в 1931 году – в сан священника, в котором служил, как священник Георгий. В том же году он был пострижен в монашество с именем Филарет в честь праведного Филарета Милостивого. Он жил в Доме милосердия, построенном известным Камчатским миссионером епископом Нестором, который совмещал в себе приют и работный дом для престарелых. Образовалась небольшая монашеская община, где о. Филарет прожил самые счастливые годы своей жизни. Среди его собратьев-монахов был будущий архиепископ Нафанаил (Львов), с которым он прожил “в одной келье восемь лет, ни разу не поссорившись”, о. Иннокентий (Быстров) и иеромонах Мефодий.

  «Многое думает человек, о многом мечтает и ко многому стремится», — сказал он в одной из своих проповедей, — «и сплошь и рядом ничего у него в жизни не осуществляется. А вот, Страшного Христова суда никто не избежит. Недаром говорил когда-то Премудрый: «помни последняя твоя, и во век не согрешишь» (Сир. 7:39)! Если помнить, чем окончится земная жизнь и что от нее потребуется дальше, тогда мы будем жить так, как должно жить христианину. Ученик или ученица, перед которыми трудный ответственный экзамен, о нем не забудут, все время помнят и стараются готовиться к нему. Но этот экзамен будет страшный, потому что это будет экзамен за всю нашу жизнь внешнюю и внутреннюю. Кроме того, по этому экзамену переэкзаменовки уже не будет. Это тот страшный ответ, каким определится участь человека на всю безпредельную вечность. И потом перемены не произойдет и конца не будет тому, что будет переживать человек: или радость в Царствии Божием или страшные страдания в адской геенне.

  Нужно об этом помнить и готовиться во время поста к Страшному Христову Суду потому, что Господь Иисус Христос хотя и многомилостивый, но также справедливый. Конечно, Дух Христов преисполнен любви, которая пришла на землю, отдала себя всю для спасения человека. Но страшно будет тем людям на Страшном Суде, которые увидят, что они этой Великой Жертвой воплотившейся Любви не воспользовались, а отвергли ее. Помни последняя твоя, человек и во век не согрешишь”.

  Он также изучал писания святых отцов и выучил наизусть все четыре Евангелия. Одним из его любимых мест Писания был отрывок из Апокалипсиса, упрекающий людей в равнодушии к истине. Так в проповеди в неделю Всех Святых он сказал:

  «Церковь Православная ныне прославляет всех угодников Божиих, всех святых…которые приняли святое Христово слово не так, как написанное где-то, кому-то, для кого-то, а как себе самим, приняли его, взяли его в руководство всей своей жизни и исполнили Христовы заповеди».

  «…Конечно, их жизнь и подвиг для нас – назидание, с них нужно брать пример, но сами вы знаете, какими примерами заполнена теперь жизнь! Много ли добрых примеров христианской жизни мы видим теперь?! Когда видишь то, что творится в мире, …то невольно думается, что человек, у которого настоящая христианская православная настроенность, среди многолюдства земного, теперь как будто в пустыне. Все живут другим…Думают ли о том, что их ждет? Думают ли о том, что Христос дал нам заповеди не для того, чтобы мы игнорировали их, а старались жить, как учит Церковь?»

  «Не так давно приводили мы здесь одно место из Апокалипсиса, где Господь говорит одному из служителей Церкви: «знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч: о, если бы ты был холоден, или горяч!». Нам не только нужно быть горячими, но хотя бы следовать велениям души, исполнять Божий Закон».

  «Но есть такие, которые идут против Него… Но если человек не спит духовно, не дремлет, а все-таки как-то что-то духовно переживает и если он не верит в то, что сейчас делает в жизни, и от этого скорбит, страдает, во всяком случае, не дремлет, не спит, есть надежда на то, что он придет в церковь. Разве мало мы видим примеров, когда богоборцы, отрицатели, обращаются на путь истины. Начиная с апостола Павла…»

  «Господь в Апокалипсисе говорит: «о, если бы ты был холоден, или горяч! Но так как ты не холоден и не горяч (а тепл), то извергну тебя из Уст Моих» – говорит грозно Господь. Так Господь говорит о тех, кто равнодушен к Его святому делу. Теперь, фактически, об этом и не думают. Чем только теперь не интересуются люди, что только в мозги себе не вкладывают, а Божий Закон забыли. Иногда говорят красивые слова. Но слова, что могут, когда эти слова от лица мерзкой лжи?! …нужно молить Господа Бога, чтобы Господь научил нас, как должно, Его святому закону и научил брать пример с тех людей, которые закон этот приняли, исполнили и прославили здесь Бога Всемогущего».

  В 1933 году о. Филарет был возведен в сан игумена, а в 1937 году – в сан архимандрита. В эти первые годы своего священства ему очень помогали советы тогдашнего Первоиерарха РПЦЗ митрополита Антония (+1936), с которым он переписывался в течение нескольких лет. Молодой пастырь был талантливым проповедником и педагогом. Он совершал богослужения с горячей верой и привлекал в церковь множество людей. Его любили все слои населения Харбина, его имя было известно и далеко за пределами Харбинской епархии. Он был добр и доступен всем, кто обращался к нему. У дверей его скромной кельи стояли очереди жаждущих поговорить с ним людей. Подходя к нему, люди знали, что получат верный совет, утешение и помощь. Он многих обращал к Богу и Святой Церкви, и у него были сотни, если не тысячи учеников, которые помнили его до конца жизни. Отец Филарет сразу понимал состояние души человека и, давая советы, утешал страждущих, укреплял унывающих и ободрял отчаявшихся невинной шуткой. Он любил говорить: «не унывай, христианская душа! В верующем нет места унынию! Смотрите вперед – там милость Божия!” Люди уходили от него умиротворенные и укрепленные его крепкой верой.

  Подражая своему святому, отец Филарет был щедр не только на духовную, но и на материальную милостыню и тайно помогал нуждающимся. Многие бездомные обращались к нему, и он никому не отказывал в помощи, кроме тех случаев, когда у него буквально ничего не оставалось, когда он виновато улыбался и говорил: «Ничего, дорогой!” Но тогда он находил выход – и отдавал вещи, которые на нем были.

  Отец Филарет не учил других тому, чего не делал сам. Сам он, как и святые, которым он призывал подражать, принимал все написанное в Священном Писании и святоотеческих писаниях “не как что-то написанное где-то кому-то для кого-то”, а как истинное руководство к жизни. Он был исключительно строг к себе и вел поистине аскетический образ жизни. Он обладал редкой памятью, держа в голове не только слова Евангелия и святых отцов, но и скорби и горести своей паствы. Встречаясь с людьми, святитель проявлял большой интерес ко всем сторонам их жизни, ему не нужно было вспоминать об их нуждах и трудностях – он сам развивал интересующую человека тему разговора, и давал готовые ответы на мучившие его недоумения.

Исповедник против язычества

  С 1931 по 1945 год Маньчжурия со столицей в Харбине была оккупирована японцами. К концу этого периода русские были призваны исповедовать свою веру, так как японцы поставили статую своей богини Аматэрасу, которая по японской традиции была основательницей императорского рода, прямо напротив православного собора Святого Николая. Затем, в мае 1943 года, они потребовали, чтобы русские, идущие в церковь в соборе, сначала сделали «почтительный поклон» богине. Требовалось также, чтобы в определенные дни почитались японские храмы, а в православных храмах ставилась статуя богини.

  Вопрос о допустимости участия в таких обрядовых почитаниях обсуждался на епархиальных собраниях Харбинской епархии 8 сентября и 2 октября 1943 года в присутствии иерархов Харбинской епархии: митрополита Мелетия, епископа Димитрия и епископа Ювеналия (архиепископ Нестор не присутствовал). По свидетельству секретаря епископской конференции о. Леонида Упшинского: «заседание было бурным, так как некоторые возражали, что… Аматэрасу была не богиней, а прародительницей”. Было решено «полностью принять и направить властям” донесения епископа Хайларского Димитрия и профессора К. И. Зайцева (будущего архимандрита Константина), в которых выражалось официальное мнение епископата о недопустимости участия в обрядовых почитаниях.

  Однако 5 февраля 1944 года в Харбине собрался съезд руководителей русской эмиграции в Маньчжурии. Съезд открылся молебном в Свято-Никольском соборе, после чего участники отправились в японский храм “Харбин-Дзиндзя”, где совершили поклонение богине Аматэрасу. 12 февраля Харбинские иерархи ответили архипастырским посланием, в котором говорилось: “так как всякое почитание языческих божеств и храмов запрещено заповедями Божиими…, то православные христиане, повинуясь воле Божией и закону его, не могут и не должны совершать этого почитания, ибо такое почитание противоречит основным положениям православной веры”. Архиепископ Нестор отказался подписать это послание.

  В марте оба викария Харбинской епархии, епископ Димитрий и епископ Ювеналий, были вызваны в полицию, где их тщательно допросили об обстоятельствах незаконного распространения архипастырского послания и об отношении паствы к этому вопросу. 28 апреля митрополит Мелетий был подвергнут допросу. Разговор, продолжавшийся несколько часов, не дал никакого результата. Сославшись на крайнюю усталость и болезнь, Владыка Мелетий попросил продолжить беседу 1 мая. Это опять не дало никакого результата. Епископ Димитрий, также принимавший участие, категорически и резко протестовал против почитаний.

  2 мая состоялся Епископский съезд (архиепископ Нестор, как обычно, не присутствовал), на котором эта позиция была подтверждена. Через несколько дней митрополит Мелетий представил господину Кобаяси текст епископского съезда. Кобаяси потребовал, чтобы он дал письменное обещание не поднимать вопрос о почитании до конца войны. Митрополит Мелетий просил добавить в текст слова “если не будет принуждения к почитанию”. Требование владыки опять вызвало ссору. Однако в конце концов Кобаяси сдался. 31 августа Харбинские архипастыри направили архиепископу Нестору письмо, в котором призывали его “соединиться с нами, возвратиться, и да прозвучит голос ваш в защиту чистоты веры и ревности к ее исповеданию. Подпишите (лучше поздно, чем никогда) наше архипастырское послание и объявите об этом публично — любым способом и в любом месте”. В ответ владыка Нестор написал, что не согласен с братом-архипастырем о недопустимости почитания храмов Аматэрасу.

  Особенно решительно возражал японцам архимандрит Филарет. Японцы схватили его и стали мучить, они разорвали ему щеку и почти вывернули глаз, но он выдержал мучение. Тогда главный мучитель сказал о. Филарету: «У нас есть раскаленный электричеством инструмент, под действием которого все соглашались исполнять наши просьбы, согласишься и ты». Мучитель принес раскаленный инструмент, Отец Филарет обратился к св. Николаю Чудотворцу: „Святитель Николай, помоги мне, иначе может произойти предательство». Настало время мучения. Мучитель обнажил его до пояса и стал жечь спину раскаленным железом. И, — о, чудо! о. Филарет обонял запах горелого тела, а боли не чувствовал. Радость была у него на душе. Мучитель не понимал, почему он молчит, не кричит, не корчится от нестерпимой боли? Тогда мучитель повернулся и посмотрел на лицо о, Филарета. И когда он увидел его лицо, то, — пораженный, — замахал руками, забормотал по-азиатски и убежал, побежденный нечеловеческой силой терпения. Такие мучения не мог бы выдержать никто без помощи Христа Бога. Но мучения были настолько сильны, что он был близок к смерти. Почти умирающего о. Филарета выдали родственникам, здесь он обмер. Позже он сказал мне: „Я был в самом аду», но Бог не дал ему умереть. Раны зажили, только глаз несколько был искривлен. И японцы больше не претендовали на поклоны православных людей идолу.

Исповедник против коммунизма

  В 1945 году советские войска разгромили японскую армию, позже китайские коммунисты взяли под свой контроль Маньчжурию. В первые же дни “Советского переворота” Советы стали предлагать русским эмигрантам возможность брать советские паспорта. Их агитация велась искусно, очень тонко и ловко, и обманутые русские люди, измученные тяжелыми годами японской оккупации, во время которой было подавлено все русское, поверили, что в СССР наступила теперь “полная свобода вероисповедания”, и стали массово брать паспорта.

  50 000 русских граждан Харбина и каждый третий молодой человек попали в ловушку. Реальность вскоре открылась им. На вокзале аэропорта было расстреляно 14 000 человек, а оставшиеся 36 000 были депортированы в концентрационные лагеря, где большинство из них погибли от голода и других лишений.

  Митрополит Суздальский Валентин пишет: «Я помню 1956 год, Успенский мужской монастырь в Одессе, где я был невольным свидетелем того, как туда вернулись из лагерей и тюрем, отсидев свой срок, те иерархи, которые вернулись в Россию после войны, чтобы объединиться с «Матерью-Церковью» по призыву сталинского правительства и Московского патриархата: «Родина вас простила, Родина вас зовет!» В 1946 году они доверчиво вошли в СССР, и все сразу были схвачены и заключены в тюрьму на 10 лет, в то время как «Мать-Церковь» молчала, не повышая голоса в защиту тех, кого она заманила в ловушку. Чтобы быть «восстановленными» в своем иерархическом ранге, они должны были принять и петь гимны сергианству, и принять Советского патриарха. И что тогда? Одни из них кончали жизнь под домашним арестом, другие-в монастырских тюрьмах, третьи вскоре уходили в вечность”.

  В это время о. Филарет был настоятелем церкви святой Иверской иконы в Харбине. К нему пришел репортер из харбинской газеты и спросил его мнение о «милосердии» советского правительства, выдавшего эмигрантам советские паспорта. Он ожидал услышать слова благодарности и восхищения от о. Филарета. «Но я ответил, что категорически отказываюсь брать паспорт, так как я не знал об «идеологических» изменениях в Советском Союзе, и, в частности, я не знал, как там протекает церковная жизнь. Однако я много знал о разрушении церквей и преследовании духовенства и верующих мирян. Человек, который меня допрашивал, поспешил прервать разговор и уйти…».

  Вскоре о. Филарет прочитал в Журнале Московской Патриархии, что Ленин был высшим гением и благодетелем человечества. Он не выдержал этой лжи и с амвона Церкви указал верующим на всю неправедность этого позорного утверждения в церковном органе, подчеркнув, что ответственность за эту ложь несет Патриарх Алексий (Симанский), как редактор ЖМП. Голос о. Филарета звучал одиноко: никто из духовенства не поддержал его, и от епархиального начальства пришел запрет на его проповедь с церковного амвона, под которым он оставался довольно долго. Таким образом, будучи еще священником, он был вынужден бороться за церковную праведность самостоятельно, не находя понимания среди своих братьев. Практически весь дальневосточный епископат Русской Зарубежной Церкви в то время признавал Московский патриархат, и поэтому о. Филарет оказался невольно в юрисдикции МП, как клирик Харбинской епархии. Это было для него исключительно болезненно. Он никогда, в каком бы приходе ни служил, не допускал поминовения атеистических властей во время богослужений и никогда не служил молебнов или панихид по приказу или в угоду советской власти. Но даже при такой настойчивой отгороженности от лжецерковности каноническая зависимость от МП давила на него “как тяжкое бремя, как неизбежное горе», и он оставался в ней только ради своей паствы. Когда в СССР была объявлена знаменитая кампания “за освоение целины», бывшим эмигрантам была предоставлена возможность выехать в Союз. К сожалению, в 1947 собственный отец о. Филарета, архиепископ Хайларский Димитрий, в 1947 году вместе с несколькими другими епископами был репатриирован в СССР. Но о. Филарет, по-прежнему сам по себе, неустанно говорил в своих пламенных проповедях о лжи, насаждаемой в МП и в “Стране Советов” в целом. Не только в частных беседах, но и с амвона он объяснял, что идти добровольно на работу в страну, где строится коммунизм и преследуется религия, — это предательство Бога и Церкви. Он наотрез отказался служить молебны за отъезжающих в СССР, поскольку в основе такой молитвы лежала молитва о благословении благого намерения, а намерение ехать в Союз о. Филаретом не рассматривалась как доброе, и он не мог лгать Богу и людям. Именно так он говорил и действовал во время своей жизни в Китае.

  Такая твердая и непримиримая позиция по отношению к МП и Советской власти не могла остаться незамеченной. о. Филарета часто вызывали китайские власти на допросы, на одном из которых он был избит. В октябре 1960 года его даже пытались убить…

  В одну из ночей, с субботы на воскресенье, о. Филарет встал около 2 часов утра из-за странного запаха в своем доме, и прошел в гостиную, в углу которой был чулан. Как он рассказывал, из-под дверей чулана выходил дым с едким режущим запахом, тогда он зашел в уборную, налил в таз воды, вернулся к чулану и, открыв дверь его, плеснул водой в сторону исходящего дыма. Вдруг, грянул взрыв. Огонь обжег его, а волна взрыва толкнула с громадной силой, подняла, бросила через всю гостиную и ударила о выходную дверь. К счастью! Дверь открылась наружу, потому что ударом его летящего тела сорвались запоры, и он упал на землю оглушенный, но живой, Очнувшись, он увидел дом, горящий как факел. Архимандрит Филарет понял, что взорвалась термическая бомба, сжегшая дом в считанные минуты.

  В эту ночь, около полуночи, некто Зинаида Львовна, одна из сестер храма Дома Милосердия, вышла из своего дома, расположенного напротив храма через улицу, и увидела пожарные машины, стоящие вблизи от храма — никакого пожара еще не было. Такое непонятное и необычайное стечение пожарных машин её удивило. Часа через два, когда звук от взрыва бомбы разбудил её, она немедленно вышла на улицу и увидела почти сгоревший дом, который уже заканчивали тушить пожарники. А архимандрит Филарет стоял на паперти храма, трясся от холода, и страдал от сильного ожога и контузии. Зинаида Львовна сразу поняла, что пожар был устроен советской властью с целью погубить о. Филарета. Она быстро перешла через улицу и пригласила его войти в свой дом.

  Но китайские пожарные власти, увидев живым о. Филарета, обвинили его в устройстве пожара и хотели его арестовать. Тогда находчивая Зинаида Львовна быстро обратилась к китайскому начальству и сказала: «Походит на то, что вы заранее поставили пожарные машины, зная, что пожар начнется? Кто вам заранее сказал о пожаре?»

  Руководитель пожарников растерялся и не смог ничего ответить. А тем временем Зинаида Львовна вместе с о. Филаретом прошли в её дом, и она поместила его в комнату без окон, потому что знала, что коммунисты могли проникнуть через окно и убить его.

  На следующий день несколько молодых людей рано пришли на воскресную службу, но церковь была закрыта, а дом, в котором жил о. Филарет, сгорел дотла. Пришел двадцатилетний будущий пастырь о. Алексей Микриков и узнал от Зинаиды Львовны, что произошло ночью. Он попросил о встрече с о. Филаретом. Тотчас же он увидел, что святой очень измучен и болен. Его обожженная щека была темно-коричневого цвета. Но взгляд его был полон твердой покорности воле Божией и радостного служения Богу и людям. Вдруг о. Алексей услышал, как он сказал: «Поздравляю с праздником! “ — как сказал бы:» Христос Воскресе!” Слезы лились по лицу о. Алексея в ответ. Он не плакал с самого детства, и вот он, двадцатилетний мужчина, стоит на коленях перед духовником, плачет и целует ему руку.

  В результате допросов и ожогов он страдал до конца своей жизни. Филарет сохранил небольшой косой наклон головы и некоторое искажение нижней части лица, пострадали и голосовые связки.

  Прошло месяца два. Он снова стал служить, а через полгода мог уже жить самостоятельно в отдельном мезонине над церковью. Но внезапно он перешел снова к Зинаиде Львовне. Нам доверительно рассказали, что однажды архимандрит Филарет пришел к своей келье после службы, открыл её ключом и зашел. Но вдруг увидел два конца больших ботинок, торчащих из-под занавесок. Поняв, что здесь стоит убийца, подосланный советской властью, он отошел к комоду, взял кое-что для отвода глаз, и быстро вышел из кельи, закрыв её на ключ. После этого эпизода к Зинаиде Львовне приходил человек из китайской полиции и спрашивал, почему архимандрит Филарет не ночует в своей келье? Она сразу поняла в чем дело и отвечала: «по немощи физической и недомоганию».

  Вскоре после этого о. Филарет, по духовному прозрению, обнаружил под престолом в церкви Дома Милосердия портрет сатаны. Портрет сразу удалили…

  Установив контакт с митрополитом Анастасием, архимандрит Филарет с 1953 года предпринимал постоянные попытки покинуть Китай. Наконец, в 1962 году, после того как почти вся его паства покинула Харбин, ему это удалось. 29 марта 1962 года Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви » заслушал письмо архимандрита Филарета (Вознесенского) председателю Синода о его прибытии в Гонконг и покаянии в связи с тем, что в 1945 году он перешел в юрисдикцию Московского патриархата, а также покаянную декларацию, подписанную им по форме, установленной Архиерейским Собором” в 1959 году.

  «Я, нижеподписавшийся, бывший священнослужитель Московского Патриархата, рукоположенный в сан диакона (таким-то епископом в таком-то месте в такое-то время) и рукоположенный в сан пресвитера (таким-то епископом в таком-то месте в такое-то время) и прошедший службу (в таких-то приходах), ходатайствую о принятии меня в духовенство Русской Православной Церкви Заграницей».

  «Я искренне сожалею, что оказался в числе духовенства Московского патриархата, которое находится в союзе с богоборческой властью».

  «Отметаю все беззакония Московской иерархии в связи с ее поддержкой богоборческой власти и обещаю впредь быть верным и послушным законной иерархии Русской Зарубежной Церкви».

  «Стараясь оградить свою паству от советской лжи, – рассказывал митрополит, — я сам иногда чувствовал себя невыразимо угнетенным-до того, что несколько раз был близок к тому, чтобы совсем уйти, перестать служить. И меня останавливала только мысль о моей пастве: как я мог оставить своих чад? Если бы я пошел и перестал служить, это означало бы, что они должны были бы поступить на службу к советам и слышать молитвы за предтеч антихриста – «Господи, сохрани их на долгие годы» и т. д. Это остановило меня и заставило исполнить свой долг до конца».

  И когда, наконец, с Божьей помощью мне удалось вырваться из красного Китая, я первым делом обратился к Первоиерарху Русской Зарубежной Церкви митрополиту Анастасию с просьбой, чтобы он вновь признал меня находящимся в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви. Владыка митрополит ответил милостью и любовью и тут же благословил меня служить в Гонконге уже в качестве священника Синодальной юрисдикции и указал, что каждый церковнослужитель, переходящий в эту юрисдикцию из юрисдикции Москвы, должен дать специальное покаянное заявление о том, что он сожалеет о своем (хотя и вынужденном) пребывании в Московской юрисдикции. Я сделал это немедленно.”

  О. Филарет улетел в Австралию и прибыл в Сидней. Правящий архиепископ Австралии принял его с радостью и любовью, и уже в первые недели пребывания о. Филарета в Австралии стали говорить о возможности рукоположения его во епископа. Архимандрит Филарет считал себя слабым и недостойным такого высокого служения. Однако опыт монашеского послушания не позволил ему свернуть с пути, на который его призывала церковная власть. 26 мая 1963 года архиепископ Сиднейский Саббас и епископ Мельбурнский Антоний рукоположили его во епископа Брисбенского, викариата австралийской епархии.

  В своей проповеди при назначении его епископом архимандрит Филарет сказал присутствовавшим архипастырям:

  “Святители Божии! Я много думал и чувствовал в эти последние дни, я пересмотрел и исследовал всю свою жизнь – и… Я вижу, с одной стороны, цепь бесчисленных благодеяний от Бога, а с другой-бесчисленное количество моих грехов… И так вознесите ваши архиерейские молитвы о моем убожестве в этот поистине страшный час моего рукоположения, чтобы Господь, первый из пастырей, который через вашу святость призывает меня к высоте этого служения, не лишил меня, грешного и несчастного, места и жребия среди своих избранных…»

  «Один иерарх-старец, отдавая Архиерейский посох в руки новоназначенного епископа, сказал ему:» не будь как веха на пути, указывающая другим дорогу вперед, но сама остающаяся на своем месте…» Молитесь и об этом, отцы и архипастыри, чтобы, проповедуя другим, я сам не оказался праздным рабом.”

  14/27 мая 1964 года, будучи в течение многих лет Первоиерархом РПЦЗ, митрополит Анастасий по состоянию здоровья и возрасту ходатайствовал перед Архиерейским Собором об отставке. Встал вопрос, кто будет новым Первоиерархом. Некоторые члены РПЦЗ хотели видеть своим главой святителя Иоанна (Максимовича), но другая часть была очень против этого. Затем, чтобы избежать дальнейшего обострения ситуации, возможного скандала и даже раскола, святитель Иоанн снял свою кандидатуру и предложил сделать Первоиерархом самого молодого иерарха, епископа Филарета. Согласно другому источнику, такое предложение сделал архиепископ Саббас.Этот выбор поддержал митрополит Анастасий: владыка Филарет был самым молодым по хиротонии, мало вращался в церковных кругах заграницы и не успел вступить ни в какую “партию”. Сам он сравнивал свое избрание со смертным приговором: «мое положение в то время напоминает мне положение того, кого ведут на казнь», — сказал он в своем слове Архиерейскому Собору. И вот он был возведен на престол Первоиерархом самим митрополитом Анастасием на службе, которая впервые за многие века использовала древний текст для возведения на престол митрополита Московского.

Почти сразу же, в своем Послании 1965 года “к православным архиереям и всем, кому дорога судьба Русской Церкви”, митрополит Филарет ясно дал понять свое совершенно безкомпромиссное отношение к Московскому патриархату и свою великую любовь к катакомбной Церкви. Ввиду сохраняющейся актуальности его слов, когда благодатность Московского Патриархата понимается немногими, мы цитируем его полностью:

«В последние дни советское правительство в Москве и в разных частях мира отмечало новую годовщину Октябрьской революции 1917 года, которая привела его к власти».

«Мы же, напротив, вспоминаем в эти дни начало Крестного пути для Русской Православной Церкви, на которую с того времени как бы обрушились все силы ада».

  «Встречая сопротивление со стороны сильных духом архипастырей, пастырей и мирян, коммунистическая власть в своей борьбе с религией с первых же дней начала попытки ослабить Церковь не только убийством наиболее сильных духом ее руководителей, но и искусственным созданием расколов.

  Так возникла так называемая «живая Церковь» и обновленческое движение, имевшее характер церкви, связанной с протестантско-коммунистической Реформацией. Несмотря на поддержку правительства, этот раскол был подавлен внутренней силой Церкви. Верующим было слишком ясно, что «обновленная церковь» — это неканоническое и измененное Православие. По этой причине люди не следовали за ней.

  Вторая попытка, после смерти Патриарха Тихона и остальных местоблюстителей патриаршего престола, митрополита Петра, имела больший успех. Советской власти удалось в 1927 году частично расколоть внутреннее единство Церкви. Заключением в тюрьму, пытками и особыми методами она сломила волю викария Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и добилась от него провозглашения Декларации о полной преданности Церкви советской власти, вплоть до того, что радости и успехи Советского Союза объявлялись митрополитом радостями и успехами Церкви, а ее неудачи-ее неудачами. Что может быть более кощунственным, чем такая идея, которая была справедливо оценена многими в то время как попытка соединить свет с тьмой, а Христа с Велиаром. И Патриарх Тихон, и митрополит Петр, а также другие, служившие местоблюстителями Патриаршего престола, ранее отказались подписать аналогичную декларацию, за что были подвергнуты аресту, заключению и ссылке.

  Протестуя против этой декларации, провозглашенной митрополитом Сергием единолично, без согласия подавляющего большинства епископата Русской Церкви, нарушая тем самым 34-й Апостольский канон, многие епископы, находившиеся тогда в лагерях смерти на Соловках, писали митрополиту: «всякое правительство может иногда принимать решения глупые, несправедливые, жестокие, которым Церковь вынуждена подчиняться, но которым она не может радоваться или одобрять. Одна из целей советской власти-искоренение религии, но Церковь не может признать свои успехи в этом направлении своими собственными успехами » (открытое письмо из Соловков, 27 сентября 1927 г.)».

  «Мужественное большинство сынов Русской Церкви не приняло Декларации митрополита Сергия, считая, что союз церкви с безбожным Советским государством, поставившим себе целью уничтожение христианства вообще, не может существовать в принципе».

  «Но тем не менее произошел раскол. Меньшинство, приняв декларацию, образовало центральную администрацию, так называемую «Московскую Патриархию», которая, будучи якобы официально признана властями, на самом деле не получила от них никаких законных прав, ибо они беспрепятственно продолжали самые жестокие гонения на Церковь. По словам митрополита Петроградского Иосифа, митрополит Сергий, провозгласив декларацию, вступил на путь «чудовищного произвола, лести и предательства Церкви интересам атеизма и разрушения церкви».

  «Большинство, отказавшись от декларации, начало незаконное церковное существование. Почти все епископы были замучены и убиты в лагерях смерти, в том числе местоблюститель митрополит Петр и митрополит Казанский Кирилл, которого все уважали, и митрополит Петроградский Иосиф, расстрелянный в конце 1938 года, а также многие другие епископы и тысячи священников, монахов, монахинь и мужественных мирян. Те архиереи и духовенство, которые чудом остались живы, стали жить нелегально и тайно служить богослужения, скрываясь от властей и порождая таким образом катакомбную церковь в Советском Союзе».

  — Мало новостей об этой церкви дошло до свободного мира. Советская пресса долго молчала о ней, желая создать впечатление, что все верующие в СССР стояли за Московским Патриархатом. Они даже пытались полностью отрицать существование Катакомбной Церкви.

  Но потом, после смерти Сталина и разоблачения его деятельности, и особенно после падения Хрущева, советская пресса стала все чаще писать о тайной церкви в СССР, называя ее «сектой» истинно-православных христиан. Молчать о ней, по-видимому, было уже невозможно: слишком велика ее численность и слишком она тревожит власть.

  «Неожиданно в атеистическом словаре (Москва, 1964) на страницах 123 и 124 открыто обсуждается Катакомбная Церковь. «Истинно-православные христиане, — читаем мы в словаре, — православная секта, возникшая в 1922-24 годах. Она была организована в 1927 году, когда митрополит Сергий провозгласил принцип верности советской власти. «Монархические» (мы бы сказали церковные) «элементы, объединившись вокруг митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых) — иосифляне, или, как говорит тот же словарь, тихоновцы, образовали в 1928 году руководящий центр, Истинно-Православную Церковь, и объединили все группы и элементы, выступившие против советского строя» (можно добавить от себя: «атеистического» порядка). «Истинно-Православная Церковь направила в села множество монахов и монахинь», большей частью, конечно, священников, прибавим опять от себя, которые тайно совершали богослужения и обряды и «вели пропаганду против руководства Православной Церкви», то есть против московского патриархата, уступившего советской власти, «призывая народ не подчиняться советским законам», направленным, по-видимому, против Церкви Христовой и веры. По свидетельству атеистического словаря, истинно-православные христиане организовывали и продолжают организовывать домашние, то есть тайные, катакомбные церкви и монастыри… сохраняя в полном объеме учение и обряды Православия». Они «не признают власти православного патриарха», то есть преемника митрополита Сергия, Патриарха Алексия.

  «Стремясь отгородить истинно-православных христиан «от влияния советской действительности», «главным образом, конечно, от атеистической пропаганды», их руководители… используют миф об Антихристе, который якобы правит миром с 1917 года». Антихристианский характер советской власти несомненен для всякого здравомыслящего человека, а тем более для христианина.

  «Истинно православные христиане» обычно отказываются участвовать в выборах «которые в Советском Союзе, стране, лишенной свободы, являются просто комедией», и других общественных функциях: они не принимают пенсии, не позволяют своим детям ходить в школу после четвертого класса… Вот неожиданное советское свидетельство истины, к которому ничего не нужно добавлять.

  «Честь и хвала истинно-православным христианам, героям духа и исповедникам, не преклонившимся перед страшной властью, которая может устоять только террором и силой и привыкла к жалкой лести своих подданных. Советские правители приходят в ярость от того, что существуют люди, которые боятся Бога больше, чем людей. Они бессильны перед миллионами истинно-православных христиан».

  «Однако, кроме Истинно Православной Церкви в Советском Союзе и Московского патриархата, не имеющих между собой ни молитвенного, никакого-либо иного общения, существует еще часть Русской Церкви-свободная от притеснений и гонений со стороны безбожников Русская Православная Церковь Заграницей. Она никогда не разрывала духовных и молитвенных уз с Катакомбной Церковью на родине. После последней войны многие члены этой церкви появились за границей и вошли в Русскую Церковь за пределами России, и таким образом связь между этими двумя Церквами еще более укрепилась—связь, которая нелегально поддерживалась до настоящего времени. Со временем она становится все сильнее и прочнее».

  «Заграничная и свободная часть Русской Церкви призвана говорить в свободном мире от имени гонимой Катакомбной Церкви в Советском Союзе: она раскрывает всем истинно трагическое положение верующих в СССР, которое так тщательно замалчивает атеистическая власть с помощью Московского патриархата, она призывает тех, кто не потерял стыда и совести, помочь гонимым».

  «Вот почему наш священный долг-следить за существованием Русской Церкви за пределами России. Господь, искатель сердец, допустив, чтобы его церковь подвергалась угнетению, гонениям и лишению всех прав в безбожном Советском государстве, дал нам, русским изгнанникам, в свободном мире талант свободы, и он ожидает от нас умножения этого таланта и умелого его использования. И мы не имеем права прятать его в землю. Пусть никто не смеет говорить нам, что мы должны это делать, пусть никто не толкает нас на смертный грех. За судьбу нашей Русской Церкви мы, русские епископы, отвечаем перед Богом, и никто в мире не может освободить нас от этой священной обязанности. Никто лучше нас не может понять, что происходит у нас на родине, в чем никто не может сомневаться. Много раз иностранцы, даже православные и облеченные высоким церковным званием, допускали грубые ошибки в отношении Русской Церкви и ложные выводы относительно ее нынешнего состояния. Да простит им Бог это, ибо они не ведают, что творят».

  «Мы не перестанем обвинять безбожных гонителей веры и тех, кто злонамеренно сотрудничает с ними под видом мнимых представителей Церкви. В этом Русская Зарубежная Церковь всегда видела одну из своих важных задач. Зная это, советская власть через своих агентов ведет с ней упорную борьбу, не стесняясь использовать любые средства: ложь, взятки, подарки, запугивание. Однако мы не будем откладывать наше обвинение».

  «Провозглашая это перед лицом всего мира, я обращаюсь ко всем нашим братьям во Христе-православным епископам и ко всем людям, которым дорога судьба гонимой Русской Церкви как части Вселенской Церкви Христовой, за пониманием, поддержкой и святыми молитвами. Что касается наших духовных детей, то мы призываем их твердо держаться истины Православия, свидетельствуя о ней и словом, и особенно молитвенной, благочестивой христианской жизнью».

Исповедник против экуменизма

  Перед новым митрополитом стояла непростая задача. Ибо он должен был, с одной стороны, вести свою церковь с решительным осуждением отступничества мирового Православия, общение с которым уже нельзя было терпеть. А с другой стороны, он должен был сохранить единство среди членов своего синода, некоторые из которых были по духу ближе к » мировому православию”, чем к истинному православию.…

  В то время как митрополит Филарет был Первоиерархом, экуменизм наконец показал свое истинное лицо-маску страшной ереси, объединяющей в себе все прежние ереси и стремящейся поглотить Православие полностью, разрушив само понятие Церкви Христовой и создав Вселенскую “Церковь” антихриста. Важный перелом наступил в 1964 году, когда, вопреки святым канонам, Папа Павел VI и Патриарх Константинопольский Афинагор вместе молились в Иерусалиме, а в декабре 1965 года “сняли анафемы”, наложенные римской и Константинопольской Церквами друг на друга в 1054 году.

  В этот критический момент Господь призвал митрополита Филарета, чтобы объяснить православным-экуменистам суть опасности, в которую они попали. В первом из серии «скорбных посланий», 2/15 декабря 1965 года, он писал Патриарху Афинагору, протестуя против его действий: «Органическая принадлежность православных к объединению современных еретиков последних не освящает, а вступающих в него православных отторгает от кафолического православного единства… Акт этот ставит знак равенства между заблуждением и истиной. В течение столетий вся Православная Церковь справедливо веровала, что Она ни в чем не отступила от учения Святых Вселенских Соборов, в то время как Римская Церковь приняла ряд несогласных с Православием новшеств в своем догматическом учении. Чем больше вносилось новшеств, тем больше углублялось разделение между Востоком и Западом. Догматические уклоны Рима XI века не содержали еще тех заблуждений, какие прибавились позднее. Поэтому отказ от взаимных прещений 1054 года мог бы иметь значение в ту эпоху, а ныне он служит только свидетельством пренебрежения важнейшим и главным, а именно объявленными после того новыми, неизвестными древней Церкви учениями, из которых некоторые, будучи обличены святым Марком Ефесским, послужили причиной тому, что Флорентийская уния была отвергнута Святой Церковью.… Никакое соединение с нами Римской Церкви невозможно, пока она не откажется от своих новых догматов, и никакое молитвенное общение с нею невозможно восстановить без решения всех Церквей, которое, однако, не представляется нам возможным, пока не освободится Церковь Российская, ныне принужденная жить в катакомбах…… Подлинный диалог предполагает обмен мнениями с возможностью убедить участников прийти к соглашению. Как видно из энциклики Ecclesiam Suam, Папа Павел VI понимает диалог как план нашего союза с Римом с помощью какой-то формулы, которая, однако, оставляла бы неизменными его доктрины, и особенно его догматическое учение о положении папы в церкви. Однако любой компромисс с заблуждением чужд истории Православной Церкви и сущности Церкви. Она не могла принести гармонии в исповеданиях веры, а только иллюзорное внешнее единство, подобное примирению диссидентских протестантских общин в экуменическом движении”.

  В своем втором послании, написанном в 1969 году, митрополит Филарет заявил, что решил обратиться ко всем иерархам, “некоторые из которых занимают древнейшие и славнейшие престолы”, потому что, по словам святителя Григория Богослова, “истина предается молчанием”, а молчать нельзя, когда видишь отступление от чистоты Православия – ведь каждый епископ при своем рукоположении дает обещание хранить веру и каноны святых отцов и защищать православие от ересей. Святейший митрополит процитировал различные экуменические декларации Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) и ясно показал, исходя из святоотеческого учения и канонов, что позиция ВСЦ не имеет ничего общего с православием, а, следовательно, Православные Церкви не должны участвовать в работе этого Совета. Он также подчеркнул, что голос МП не был голосом истинно русской церкви, которая была гонима и скрывалась в катакомбах. Он призвал всех православных иерархов встать на защиту чистоты Православия.

  16 декабря 1969 года Синод МП постановил: «в тех случаях, когда старообрядцы и католики просят Православную Церковь совершать им святые таинства, это не запрещается.”

  Архиепископ РПЦЗ Аверкий так прокомментировал это решение: «теперь, даже если у кого-то и возникли какие-то сомнения относительно того, как мы должны относиться к современному московскому патриархату и можем ли мы считать его православным после его тесного союза с врагами Божиими, гонителями веры и Церкви Христовой, эти сомнения теперь должны быть полностью отброшены: самим фактом того, что он вступил в литургическое общение с папистами, он отпал от Православия [курсив в оригинале] и уже не может считаться православным…”

  Митрополит Филарет согласился с этим решением, и 31 марта 1970 года под его председательством Синод РПЦЗ принял следующее постановление, которое впервые в истории РПЦЗ определило МП не только раскольническим, но и еретическим: “считать решение Московского Патриархата о предоставлении римо-католикам доступа ко всем таинствам Православной Церкви нарушением священных канонов и противоречащим православным догматическим учениям. Вступая таким образом в общение с инославными, Московская Патриархия отчуждается от единства святых отцов и учителей Церкви. Своим действием она не освящает еретиков, которым предлагает таинства, но сама становится частью их ереси”.

  Спустя полтора года, 15/28 сентября 1971 года, указ Архиерейского Собора подтвердил это решение: «несогласие указа Московского Патриархата о причащении римо-католиков с православным догматическим учением и церковными канонами совершенно ясно любому человеку, хоть немного сведущему в богословии. Оно было справедливо осуждено декретом Синода Греческой Церкви. Святые каноны допускают общение с великим грешником, находящимся под епитимией (epitimia), когда он близок к смерти (I Вселенский 13, Карфаген 6, Григорий Нисский 2 и 5), но нет ни одного канона, который распространял бы это на лиц, чуждых Православной Церкви, до тех пор, пока они не отреклись от своих ложных учений. Как бы ни пытались объяснить этот акт митрополит Никодим и другие московские иерархи, совершенно ясно, что этим решением, хотя и с некоторыми ограничениями, было установлено общение между Московским Патриархатом и римо-католиками. Более того, последние уже приняли решение разрешить членам Православной Церкви причащаться от них. Все это особенно ярко проявилось на богослужении 14 декабря 1970 года в Соборе Святого Петра в Риме, когда митрополит Никодим причащал католических священнослужителей. Совершенно ясно, что этот поступок не мог быть оправдан никакой необходимостью. Этим актом Московский патриархат предал Православие. Если 45-й канон Святых Апостолов отлучает от Церкви православного епископа или священнослужителя, который «только молился вместе с еретиками», а 10-й Апостольский канон запрещает даже молиться вместе с отлученными, то что же говорить о епископе, который осмеливается предлагать им Святые Тайны? Если оглашенные должны покинуть церковь до освящения даров и не могут даже в момент смерти причащаться, пока не соединятся с Церковью, то как можно оправдать общение лиц, которые, будучи членами еретических общин, находятся гораздо дальше от Церкви, чем оглашенный, готовящийся к соединению с нею? Акт Московского Синода, подтвержденный недавним Собором Московского Патриархата в Москве, распространяет ответственность за это неправославное решение на всех участников Московского Собора и на всю их церковную организацию. Решение о принятии католиков к причастию есть акт не только антиканонический, но и еретический, наносящий вред православному учению Церкви, так, как только истинные члены Церкви призваны причащаться Тела и Крови Христовой в Евхаристии. Московский указ, рассуждая логически, признает своими членами тех, кто по своим вероучительным заблуждениям и сердцем, и умом далек от нее”.

  Третье “скорбное послание » митрополит написал в неделю Православия 1972 года. В нем он отметил, что, хотя в последние два года иерархи делали заявления об инославии экуменического движения, ни одна Православная Церковь не заявила о выходе из ВСЦ. Его целью при написании этого нового послания было «показать ту бездну ереси против самого понятия Церкви, в которую втягиваются все участники экуменического движения”. Он вспомнил грозное пророчество апостола Павла о том, что тем, кто не примет “любви истины ко спасению”, Господь пошлет “сильное заблуждение, чтобы они поверили лжи». «Да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (II Фессалоникийцам 2.10-12).

  Четвертое послание, написанное в 1975 году, было посвящено так называемому “Фиатейрскому исповеданию” митрополита Афинагора, экзарха Константинопольского Патриархата в Европе, -документу, написанному в совершенно еретическом духе, но не вызвавшему никакой реакции у руководителей официальных церквей. Очевидно, митрополит Филарет вначале надеялся, что, хотя бы один из архиереев «мирового Православия» прислушается к его словам, и потому обращался к ним в своих посланиях как к истинным архипастырям Церкви. Кроме того, попытки увещевания соответствовали апостольскому повелению: «еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден.» (Тит 3: 10-11). Прежде чем предавать анафеме отступников, следовало попытаться обратить их от их заблуждения. Увы, никакого обращения не произошло, и вселенское нечестие продолжало изливаться. И так святитель продолжал объяснять опасность новой ереси, объединившей все старые ереси в единое целое, в ересь ересей.

  Так, рассказывая об усердии Святителя Николая Чудотворца, ударившего по лицу Ария, когда тот хулил Сына Божия, Владыка сказал: «О, как часто нам не хватает такого усердия, когда действительно нужно говорить за оскорбленную и попранную истину! Я хочу рассказать вам об одном инциденте, который произошел не так давно и который еще несколько лет назад трудно было бы даже представить – а сейчас мы все дальше и дальше катимся по наклонной плоскости. Один человек приехал из Парижа и сказал, что следующий инцидент произошел на так называемом «экуменическом собрании». Конечно, вы знаете, что такое экуменизм: это ересь из ересей. Он хочет полностью стереть понятие Православной Церкви как хранительницы истины и создать какую-то новую, чужую церковь. Так и произошло это «экуменическое собрание». Присутствовал так называемый православный протоиерей из Парижского Богословского (точнее, еретического) Института, еврейский раввин, пастор и католический священник. Сначала они вроде как молились, а потом начали свои речи. И тогда (простите меня за то, что я говорю такие вещи со святого амвона, но я хочу показать вам, к чему мы пришли) еврейский раввин сказал, что Господь Иисус Христос был незаконнорожденным сыном распутной женщины…

  “Но это не главный ужас. Еврейский народ долгое время противостоял Богу… — так что ничего удивительного в этом нет. Но ужас был в том, что, когда он это сказал, все замолчали. Позже человек, слышавший это страшное богохульство, спросил «православного» протоиерея: «как ты мог молчать?» Он ответил: «Я не хотел обидеть этого еврея». Оскорблять еврея неправильно, но оскорблять Пречистую Деву Марию дозволено! Посмотрите, в какое состояние мы пришли! Как часто теперь со всеми нами случается, что мы не имеем рвения встать, когда это необходимо, на защиту наших святынь! Православный священнослужитель должен ревностно противостоять богохульству, как святитель Николай пресек уста еретика… Но теперь, к сожалению, мы стали, как говорится, «позорно равнодушны и к злу, и к добру». И именно на почве этого равнодушия, своего рода чувства самосохранения утвердилась ересь экуменизма – как и отступничество, то отпадение, которое становится все более и более очевидным.… Вспомним, братия, что христианская любовь охватывает все в себе, сострадательна ко всем, желает всем спасения и жалеет, и милует, и любит всякую тварь Божию, но там, где она видит сознательное наступление на истину, она превращается в пламенное рвение, которое не может вынести такого богохульства… И так должно быть всегда, потому что каждый православный христианин всегда должен быть ревностен к Богу.”

  «И снова он писал по поводу высказываний некоторых интеллектуалов-экуменистов: «я должен сказать, что не Церковь отстала от времени, а они бежали неизвестно куда!»

  «До какого безумия дошло современное человечество! К такому выводу нетрудно прийти, если понаблюдать за тем, что происходит в мире. Недавно в прессе появилось сообщение о том, что организация так называемого Всемирного Совета Церквей, в который входят почти все христианские конфессии и православные церкви, кроме одной-РПЦЗ, приняла в качестве полноправного члена новый религиозный орден, служащий сатане! Сатанизм был принят Всемирным советом церквей!»

  «Следовательно, это означает, что злополучный человек, возглавляющий это страшное и безбожное учение-сатанизм, будет сидеть за одним столом с представителями христианских конфессий, возможно, помогая в формулировании Вселенского общения и богослужений, которые никому не будут неприятны! Это означает, что ВСЦ обеспечил себе нового собрата по оружию, нового соратника – лидера этого безумного сатанизма».

  «Между прочим, мимоходом, и как я уже говорил, почти все православные церкви присоединились к Всемирному Совету Церквей, самым последним, из которых является частичное вступление американской красной Советско-Автономной Церкви, которая существует уже несколько лет».

  «Все эти события вызывают вопрос-куда теперь? Вот до какой степени безумия дошло человечество! И все же они кричат, что Церковь не может за ними угнаться. Но угнаться за кем? Повторяю-не Церковь отстала от времени, а эти люди создали свой новый образ жизни. Это те, кто бежал из церкви неизвестно куда, и их гибель будет страшной!»

  Помимо издания своих “скорбных посланий”, митрополит Филарет и его Синод приняли конкретные меры по защите своей паствы от ереси экуменизма. Особенно необходимо было дать понять, что католики и протестанты не входят в истинную Церковь. И вот в 1971 году было постановлено, что все католики и протестанты, приходящие в Православную Церковь, должны быть приняты полным трехкратным погружением крещения.

  Это восстановление канонических норм в отношении приема еретиков повысило престиж РПЦЗ среди всех ищущих истины Православия, и многие новообращенные из западных конфессий, а также православные из других, вселенских юрисдикций, искали убежища в РПЦЗ.

  Упрекая в отступничестве “Всемирных православных», участвовавших во Всемирном совете церквей, митрополит Филарет ревностно стремился наладить отношения с другими истинно исповедующими Церквами. Так, в декабре 1969 года под его руководством Синод РПЦЗ официально признал действительность рукоположений «Флоринитской» ветви греческих Старокалендаристов. А в сентябре 1971 года было также установлено общение с «Матфеевской» ветвью той же церкви.

  20 сентября 1975 года митрополит Филарет писал митрополиту Кионийскому Епифанию, руководителю древнерусской календарной Церкви Кипра: «с самого начала наша Русская Церковь знала, что календарное новшество неприемлемо, и не осмеливалась перейти эту границу, установленную святоотеческим преданием, ибо церковный календарь является опорой жизни Церкви и как таковой укрепляется постановлениями Священного Предания».

  «Однако всем очевидно, что календарное новшество вызвало раскол в греческой церкви в 1924 году, и ответственность за раскол лежит исключительно на новаторах. К такому выводу придет всякий, кто изучит Патриарший том (как в томе 1583 года) и примет во внимание жалкий и самоочевидный факт раскола и страшных наказаний, гонений и богохульств, которым подвергались приверженцы святоотеческого благочестия Священного Предания».

  «Думая таким образом, наш священный синод решил, что мы «убегаем» от сослужения с новокалендарными модернистами. Мы не будем сослужить им и не дадим разрешения или благословения нашему духовенству на такое сослужение. Чтобы заверить вас в истинности того, что мы говорим, сообщаем вам, что всякий раз, когда диаспорская община принимается в нашу Церковь, она обязана следовать святоотеческому календарю Православной Церкви…”

  В 1977 году митрополит принял под свой омофор четырнадцать священников Русской Катакомбной Церкви, архипастырь которой скончался, положив тем самым начало возвращению РПЦЗ на Русскую землю. Он высоко оценивал подвиг катакомбников и приводил в пример катакомбных монахинь, заключенных в Соловецкий лагерь, которые отказывались работать по приказу безбожных властей и были выставлены на ледяной ветер, чтобы умереть, но чудом Божиим не умерли. Он говорил: «Если бы вся многомиллионная масса русского народа проявила такую верность, какую проявили эти монахини, и отказалась повиноваться разбойникам, насевшим на русский народ, – коммунизм рухнул бы в одно мгновение, ибо народ получил бы такую же помощь от Бога, с какой чудесным образом были спасены монахини, шедшие на верную смерть. Но пока народ признает эту власть и повинуется ей, пусть даже с проклятиями в душе, эта власть останется на месте”.

  Решение МП о причащении католиков поставило в затруднительное положение другую российскую юрисдикцию в Северной Америке-американскую митрополию, поскольку в начале 1960-х годов митрополия (орган, находящийся в расколе от РПЦЗ с 1946 года) была, через о. Георгия Флоровского, одним из самых консервативных участников экуменического движения. Однако эта церковь тайно вела переговоры с Московским Патриархатом о предоставлении автокефалии. В соответствии с заключенной в конце концов сделкой патриархат должен был объявить митрополию Автокефальной Православной Церковью Америки (ПЦА) в обмен на японские приходы митрополии, входящие в юрисдикцию патриархата. И все же приходы МП в Америке не перешли в ПЦА, а остались непосредственно под патриархатом!

  Эта сделка, которая не была признана ни одной из Поместных Церквей и была выгодна, в конечном счете, только МП и КГБ (она была спланирована генералом КГБ митрополитом Ленинградским Никодимом), была обнародована в декабре 1969 года – как раз в тот момент, когда Патриархия объявила, что вступила в частичное общение с католиками. Таким образом, бывшая митрополия обнаружила, что ей была дарована автокефалия Церковью, которая теперь находилась в общении с католиками. Естественно, это нанесло смертельный удар по тому антиэкуменическому мнению, которое еще существовало в этой церкви.

  В 1971 году Архиерейский Собор РПЦЗ оставил еретическую сторону вопроса и сосредоточился на незаконности церкви, давшей автокефалию: «Архиерейский Собор, выслушав доклад Архиерейского Синода о том, что так называемая митрополия получила автокефалию от Московского Патриархата, одобряет все шаги, предпринятые в свое время Архиерейским Синодом для того, чтобы убедить митрополита Иринея и его коллег в пагубности шага, углубляющего раскол, возникший в результате решения Кливлендского собора 1946 года, отколовшегося от Русской Православной Церкви Заграницей.

  «Американская митрополия получила свою автокефалию от Московского Патриархата, который не обладал подлинным каноническим преемством от Святейшего Патриарха Тихона с тех пор, как митрополит Сергий, впоследствии назвавший себя патриархом, нарушил присягу в отношении митрополита Петра, местоблюстителя патриаршего престола, и вступил на путь, осужденный тогда высшими иерархами Русской Церкви. Тем более подчиняясь повелениям атеистического, антихристианского режима, Московский патриархат перестал быть тем, кто выражает голос Русской Православной Церкви. По этой причине, как правильно заявил Архиерейский Синод, ни один из его актов, включая дарование автокефалии Американской митрополии, не имеет юридической силы. Кроме того, этот акт, затрагивающий права многих церквей, вызвал определенные протесты со стороны ряда православных церквей, которые даже разорвали связь с американской митрополией».

  «С сожалением рассматривая этот незаконный акт и признавая его недействительным, Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей, до сих пор не оставлявший надежды на восстановление церковного единства в Америке, видит в провозглашении американской автокефалии шаг, который уведет американскую митрополию еще дальше от церковного единства Русской Церкви. Усматривая в этом великий грех против порабощенной и страдающей Русской Церкви, Архиерейский Собор решает: отныне ни духовенство, ни миряне [Русской Зарубежной Церкви] не должны иметь общения в молитве или богослужении с иерархией или духовенством Американской митрополии».

Третий Всезарубежный Собор

  Несмотря на свою строгость по отношению к еретическим и раскольническим церквам, РПЦЗ под мудрым руководством митрополита Филарета процветала и росла. Истинное Православие проповедовалось не только русским эмигрантам, но и на Аляске, и в Индии, и в Африке. Были основаны новые монастыри, а семинария при Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, штат Нью-Йорк, стала крупнейшим издателем книг на церковнославянском языке, а также лучшим издателем православных англоязычных текстов. Древнерусская иконопись возрождалась под руководством архимандрита Киприана Джорданвилльского и его учеников. А во многих епархиях были построены церковные школы, детские дома, работные дома и дома престарелых.

  В 1974 году в Джорданвилле состоялся третий Всеэмиграционный Собор РПЦЗ. Как первый Собор, состоявшийся в Карловцах в 1921 году, определил отношение РПЦЗ к большевистскому режиму и династии Романовых, а второй собор, состоявшийся в Белграде в 1938 году, определил ее отношение к Церкви внутри России, так и третий собор пытался определить ее отношение к экуменическим и диссидентским движениям. Как сказал в своем программном выступлении председатель Собора митрополит Филарет: «прежде всего Собор должен провозгласить не только для русской паствы, но и для всей Церкви свое понятие о Церкви, раскрыть догмат Церкви… Собор должен определить место нашей Зарубежной Церкви в современном православии, среди других «так называемых» церквей. Мы говорим «так называемые», ибо, хотя теперь часто говорят о многих «церквах», Церковь Христова одна и едина”.

  Здесь митрополит намекал, что верность догмату единой Церкви невозможна при общении с “мировым православием”, с Поместными Православными Церквами, участвовавшими в экуменическом движении. Однако такое видение РПЦЗ разделяли не все ее иерархи. Некоторые считали, что изоляция РПЦЗ от других Поместных Церквей вызвана не столько борьбой с экуменизмом, сколько необходимостью сохранения русскости среди русских эмигрантов. Они пассивно соглашались со “скорбными посланиями » митрополита Филарета и с Союзом греческих Старокалендаристов. Но они зашевелились, когда “зелоты” в РПЦЗ разъяснили им последствия этого: никакого дальнейшего общения с новокалендаристами, сербами и Иерусалимом. Неофициальным лидером этой группы епископов оказался архиепископ Женевский Антоний, которого поддержали епископ Манхэттенский Лавр, архиепископ германский Филофей и епископ Штутгартский Павел.

  В своем обращении к Собору, озаглавленном “наша Церковь в современном мире”, Антоний Женевский заявил: “по примеру наших первоиерархов [Антония и Анастасия] мы должны бережно хранить те тонкие нити, которые связывают нас с православным миром. Ни при каких обстоятельствах мы не должны изолировать себя, видя вокруг себя, часто воображаемых, еретиков и раскольников. Через постепенную самоизоляцию мы впадем в экстремизм, которого мудро избегали наши митрополиты, мы отвергнем тот средний, Царский путь, по которому до сих пор шла наша Церковь… Изолируя себя, мы вступим на путь сектантства, боясь всех и вся, мы станем одержимыми паранойей”.

  Этот несколько истерический призыв не отделяться от мира православных как раз в тот момент, когда они приступали к “сверхэкуменизму”, был подвергнут критике протопресвитером Георгием Граббе: “в докладе не говорится в необходимой степени, может быть, о том, что жизнь продолжается, а болезнь экуменизма все углубляется и расширяется. Снисходительность, oikonomia, должна при различных обстоятельствах применяться по-разному и в разной степени. В слишком больших дозах она может выдать правду.” Тогда архиепископ Лос-Анджелесский Антоний вспоминал, что » у нас много греческих [старокалендарных] приходов. Наше сослужение с новокалендаристами было для них очень горьким”.

  Еще одним важным вопросом, разделявшим иерархов, было отношение к Московскому Патриархату. В 1971 году МП избрал нового патриарха, который принял два постановления Архиерейского Собора РПЦЗ. Первая, датированная 1/14 сентября, гласила: «свободная часть Русской Церкви, находящаяся за пределами СССР, сердцем и душой с исповедниками веры, которых… называют «истинными православными христианами» и которые часто именуются «катакомбной Церковью».… Архиерейский Собор признает свое духовное единство с ними…”

  Второе, от той же даты, называется “постановление Русской Православной Церкви Заграницей об избрании Пимена (Извекова) Патриархом Московским”: “все выборы Патриархов в Москве, начиная с 1943 года, недействительны на основании 30-го канона Святых Апостолов и 3-го канона 7-го Вселенского Собора, согласно которому, «если какой-либо епископ, воспользовавшись светскими правителями, получит через них епископскую власть в церкви, то пусть он будет лишен сана и отлучен вместе со всеми находящимися в общении с ним». Значение, которое отцы 7-го собора придавали такому проступку, очевидно из самого факта двойного наказания за него, то есть не только низложения, но и отлучения от церкви, что необычно для церковного права. Известный комментатор канонического права епископ Далматский Никодим дает следующее объяснение 30-го канона Святых Апостолов: «если церковь осуждала незаконное влияние светских властей на рукоположение епископов в то время, когда правители были христианами, то из этого следует, что она должна осуждать такие действия тем более, когда последние являются язычниками, и налагать еще более тяжкие наказания на виновных, которые не стыдились просить помощи у языческих правителей и подчиненных им властей, чтобы получить епископат. Этот (30-й) канон имеет в виду такие случаи». Если в защиту этой позиции привести примеры константинопольских патриархов, возведенных на престол по прихоти турецких султанов, то можно ответить, что никакая аномалия не может считаться нормой и что одно нарушение канонического права не может оправдать другое.

  «Избрание Пимена (Извекова) Патриархом Московским и всея Руси на собрании, именующем себя Всероссийским церковным собором в Москве 2 июня сего года, на основании 3-го канона 7-го Вселенского Собора и других оснований, изложенных в этом решении, должно быть признано незаконным и ничтожным, а все его действия и указания-не имеющими силы”.

  Однако отношение РПЦЗ к МП осложнялось явлением, известным в Советском Союзе как “диссидентское движение”. Диссиденты были мужественными противниками советской власти и сторонниками прав человека, деятельность которых затрагивала как политическую сферу (например, Сахаров и Солженицын), так и религиозную (опять Солженицын, священники Эшлиман, Якунин и Дудко, мирянин Борис Талантов).

  Один из самых известных диссидентов, Александр Солженицын, был выслан из Советского Союза в 1974 году и теперь по приглашению архиепископа Женевского Антония явился на Всесоюзный совет РПЦЗ, хотя и был членом МП. Он тут же произвел сенсацию, заявив, что не верит в существование Катакомбной Церкви. Он поддерживал независимую позицию РПЦЗ, но выступал против любого осуждения МП, как безблагодатной.

  Эта позиция в высшей степени устраивала таких иерархов РПЦЗ, как Антоний Женевский, чье отношение к событиям в России диктовалось как политическими, так и духовными или экклезиологическими соображениями (многие западноевропейские члены РПЦЗ, например, будущий архиепископ Берлинский Марк, принадлежали к NTS, тайной антикоммунистической политической партии, в которую проникли и КГБ, и ЦРУ). Они были искренними антикоммунистами и презирали преклонение иерархов МП перед коммунизмом, но не хотели отрицать, что МП-истинная Церковь. Иными словами, их оппозиция МП была скорее политической и патриотической, чем строго церковной и догматической.

  Пользуясь случаем, предоставленным речью Солженицына, архиепископ Женевский Антоний зачитал доклад, призывающий РПЦЗ поддержать диссидентов, несмотря на то, что они были экуменистами и в МП. Ему противостоял архиепископ Лос-Анджелесский Антоний, который, уважая мужество диссидентов, возражал против признания их, что обесценило бы свидетельство истинных катакомбных исповедников, создав впечатление, что можно быть истинным исповедником внутри еретической церковной организации.

  Кроме того, митрополит Филарет выступил за официальное заявление о том, что депутат был безграмотен. По свидетельству семинариста, присутствовавшего на Соборе, большинство епископов и делегатов поддержали бы такое предложение. Однако в последнюю минуту митрополита убедили не продолжать движение на том основании, что это вызвало бы раскол.

  Ниже приводится выдержка из протокола № 3 Собора РПЦЗ от 8/21 октября 1974 года: “епископ Григорий говорит, что на вопрос о существовании (благодати) не всегда можно сразу дать окончательный ответ. Утрата благодати есть следствие духовной смерти, которая иногда наступает не сразу. Таким образом, растения иногда умирают постепенно. В отношении утраты благодати в Московском патриархате было бы интересно провести сравнение с положением иконоборцев, хотя грех Патриархии глубже. Президент [митрополит Филарет] говорит, что мы не можем сейчас издавать постановление о благодати в Московском патриархате, но мы можем быть уверены, что благодать живет только в истинной Церкви, а московские иерархи пошли прямо против Христа и его дела. Как может быть благодать среди них? Митрополит лично считает, что Московский патриархат безблагодатен”.

  На Соборе 1974 года раздавались голоса за объединение не только РПЦЗ и диссидентов МП, но и РПЦЗ с юрисдикциями Парижской и Американской митрополии (Православной Церкви Америки). Любовь, говорили они, должна объединять нас, и мы не должны подчеркивать наши различия. Но митрополит Филарет указал, что любовь, которая не хочет беспокоить ближнего, указывая на его ошибки, есть не любовь, а ненависть! Он продолжал считать парижскую и американскую юрисдикции раскольническими и не допускал с ними общения. Это соответствовало его глубокому убеждению, что есть только одна истинная Церковь.

  Несколько лет спустя, 26 ноября / 9 декабря 1979 года, он вернулся к этой теме в письме к игуменье Магдалене (Граббе) Леснинской: “до такой степени я не верю в благодать «манипуляций» раскольников, что в случае моей смерти и необходимости Причащения я не получу его ни от «парижан», ни от американских лжеавтокефалов, чтобы вместо Святых Тайн не проглотить кусок хлеба и немного вина.… Меня обвиняют в излишней строгости и «фанатизме». Но у меня достаточно оснований для того, чтобы придерживаться своей точки зрения, ибо за мной стоят великие авторитеты, как древние, так и современные… Что означают ясные и категоричные слова этого святого отца [Иоанна Златоуста]? Они не указывают ничего, кроме того, что раскол безблагодатен! Христос не был разделен, и Его благодать едина. Если верить в «благодатное состояние» раскола, то нужно либо признать, что у нас нет благодати, а те, кто откололся, забрали ее с собой, или же признайте, что есть две благодати и, очевидно, две истинные Церкви, ибо благодать дается только в истинной Церкви… Как прав владыка Нектарий, когда всегда утверждает: нет такого понятия, как «разные юрисдикции», а есть только Православная Церковь за границей, а вне ее-расколы и ереси”.

Конфликт в Синоде: (1) о. Димитрий Дудко

  Разногласия, которые начали возникать между митрополитом Филаретом и большинством других иерархов, были выражены им в письме к одному из своих немногих союзников, протопресвитеру Георгию Граббе, секретарю Синода. Описывая встречу с иерархами, он писал: «я увидел, насколько я действительно одинок среди наших иерархов со своими взглядами на принципиальные вопросы (хотя на личном уровне я в хороших отношениях со всеми). И я не шучу, когда говорю, что подумываю об отставке. Конечно, я не уйду внезапно, неожиданно. Но на следующем соборе я намерен указать, что слишком многое из того, что происходит в нашей церковной жизни, не устраивает меня. И если большинство епископата согласится со мной, то я не буду поднимать вопрос об отставке. Но если я увижу, что я один или вижу себя в меньшинстве, то объявлю, что ухожу. Ибо я не могу ни возглавлять, ни, следовательно, нести ответственность за то, с чем я не согласен в принципе. В частности, я не согласен с нашей практикой отношений на полпути с американскими и парижскими раскольниками. Святые Отцы настойчиво утверждают, что долго и упорно продолжающийся раскол близок к ереси и что к упрямым раскольникам надо относиться, как к еретикам, не допуская с ними никакого общения (как встали бы дыбом волосы владыки Антония при таком высказывании! Но я остаюсь непреклонным) … Есть очень много и других вопросов, в частности о Солженицыне, в отношении которого я продолжаю оставаться более чем осторожным…”

  Другим важным диссидентом был московский священник отец Димитрий Дудко, который проводил в своей церкви открытые собрания, привлекавшие многих и оказавшие влияние еще на многих. В отличие от Солженицына, он знал о Катакомбной Церкви и писал о ней в сравнительно лестных выражениях. Однако отец Димитрий был заражен экуменическими и либеральными идеями, которые, конечно же, он передал своим последователям. Правильное отношение к нему состояло бы в том, чтобы аплодировать его мужеству и правильным мнениям, которые он высказывал, мягко пытаясь исправить его либерализм и экуменизм. Ни в коем случае нельзя было относиться к нему как к истинному священнику в Истинной Церкви и как к примеру, достойному не меньшей похвалы, чем пример истинных исповедников в катакомбах. Но именно это и начали делать многие в РПЦЗ во главе с архиепископом Женевским Антонием.

  В 1979 году в ответ на ряд протестов о. Димитрия против чрезмерной, по его мнению, строгости РПЦЗ по отношению к МП архиепископ Антоний, нарушив правило, введенное митрополитом Анастасием и подтвержденное митрополитом Филаретом, что члены РПЦЗ не должны иметь никаких контактов «даже бытового характера» с советским церковным духовенством, написал Дудко: «спешу вас утешить, что та часть Русской Церкви, которая живет на свободе за пределами родины, никогда официально не считала Московский патриархат, признанный в СССР, безблагодатным… Мы никогда не осмеливались отрицать благодатную природу официальной Церкви, ибо считаем таинства, совершаемые ее духовенством, таинствами. Поэтому наши епископы приняли ваше духовенство в Зарубежную Церковь в существующем чине… С другой стороны, представители Катакомбной Церкви в России обвиняют нас в нежелании признавать Московский патриархат безблагодатным».

  Однако в 1980 году отец Димитрий был арестован, за чем последовал арест его учеников Виктора Капитанчука и Льва Регельсона. Затем по советскому телевидению Дудко признался, что его «так называемая борьба с безбожием» на самом деле была «борьбой с советской властью». Регельсон признался в «преступных связях» с иностранными корреспондентами и смешении религиозной деятельности с политикой, а Капитанчук также признался в связях с западными корреспондентами, заявив, что «нанес ущерб Советскому государству, о чем я очень сожалею». Оба мужчины вовлекали других в свои «преступления».

  Митрополит Филарет оказался прав – хотя многие продолжали оправдывать Дудко и осуждали ревнителей за «осуждение» его. Но дело было не в «судействе», и никто не радовался падению диссидента. Речь шла о правильном различении границ Церкви и правильном отношении к тем, кто борется за ее пределами.

  Митрополит писал, что трагедия настигла Дудко потому, что его деятельность происходила изнутри Московского Патриархата, то есть «вне истинной Церкви». И продолжал: «Что такое «Советская церковь»? Отец архимандрит Константин часто и настойчиво говорил, что самое страшное, что сделала с Россией богоборческая власть, -это появление «советской церкви», которую большевики предложили народу как истинную Церковь, загнав настоящую Православную Церковь в катакомбы или концлагеря. Эта лжецерковь была дважды предана анафеме. Святейший Патриарх Тихон и Всероссийский Церковный Собор предали анафеме коммунистов и всех их соратников. Эта страшная анафема до сих пор не снята и сохраняет свою силу, так как может быть снята только всероссийским церковным собором, как канонически высшей церковной властью. И страшная вещь произошла в 1927 году, когда глава Церкви митрополит Сергий своим позорным вероотступническим заявлением подчинил Русскую Церковь большевикам и заявил, что сотрудничает с ними. В самом точном смысле исполнилось выражение молитвы перед исповедью: «под свою анафему падоша»! Ибо в 1918 году церковь предала анафеме всех соработников коммунизма, а в 1927 году она сама вступила в общество этих соработников и стала восхвалять красную богоборческую власть-восхвалять красного зверя, о котором говорит Апокалипсис. И это еще не все. Когда митрополит Сергий опубликовал свое преступное заявление, верные чада Церкви немедленно отделились от советской церкви, и была создана Катакомбная Церковь. А она в свою очередь предала анафеме официальную церковь за предательство Христа… Мы принимаем московских священнослужителей не как обладающих благодатью, а как получающих ее самим актом единения. Но признать церковь лукавнующих носительницей и хранительницей благодати-этого мы, конечно, не можем. Ибо вне Православия нет благодати, а советская церковь лишила себя благодати».

  Опять же, в письме к о. Виктору Потапову в 1980 году он сказал: «осмелится ли кто утверждать, что Господь и Его благодать пребывают в церкви лукавнующих, которая восхваляет своих демонизированных врагов и сотрудничает с ними… Может ли быть благодатна церковь, соединенная с богоборцами?! Ответ очевиден…. Мы принимали духовенство из Москвы не как имеющее благодать, а как получивших её в самом присоединении. Но мы, конечно, не можем признать церковь лукавнующих носительницей и хранительницей благодати. Ибо нет благодати вне Православия, и Советская церковь лишила себя благодати».

Конфликт в Синоде: (2) Сербская Церковь

  Другой важной причиной конфликта между митрополитом Филаретом и архиепископом Женевским Антонием стал вопрос об отношениях с Сербской Церковью. Сербы вступили в ВСЦ в 1965 году и находились под таким же полным контролем коммунистов, как и МП. Несмотря на это, архиепископ Антоний продолжал служить с сербами в своей западноевропейской епархии, ссылаясь в свое оправдание на довоенное гостеприимство сербов к РПЦЗ. Он также продолжал служить с новокалендаристами, что привело к тому, что несколько приходов покинули его епархию, а Матфеевские греческие старокалендаристы разорвали общение с РПЦЗ в 1976 году.

  Архиереи РПЦЗ фактически решили воздержаться от общения с сербами еще 19 мая-1 июня 1967 года в соборном постановлении с грифом «Совершенно секретно»: «В дополнение к постановлению нынешнего Архиерейского Собора об отношениях с Сербской Православной Церковью принято и подтверждено предложение Высокопреосвященнейшего Первоиерарха и председателя Архиерейского Собора митрополита Филарета о том, чтобы все преподобные архиереи Русской Зарубежной Церкви воздерживались от сослужения с иерархами Сербской Православной Церкви».

  В связи с сербским вопросом митрополит Филарет писал архиепископу Антонию: «считаю своим долгом указать вам, владыка, что ваше утверждение о том, что мы должны благодарить Сербскую Церковь за ее отношение к нам, я полностью принимаю, но только в отношении ее прошлого – славного прошлого Сербской Церкви. Да, конечно, мы должны освятить имена их Святейшеств патриархов Димитрия и Варнавы в благодарной памяти за их драгоценную поддержку Зарубежной Церкви в то время, когда ей негде было преклонить голову.

  «Нельзя отрицать, что Сербская Церковь заслуживает определенной чести за то, что она отказалась осудить нашу Зарубежную Церковь на парасинагоге в Москве в 1971 году, а также в более поздних случаях, когда Москва снова поднимала этот вопрос. Но тогда, с другой стороны, она действительно участвовала в вышеупомянутом парасинагоге, когда она избрала Пимена, и сербские иерархи не протестовали против этого абсолютно антиканонического избрания, когда был избран тот, кто уже был избран и назначен Богоненавистническим режимом. Наш Собор 1971 года не признавал и не мог признавать Пимена, тогда как сербский патриархат признавал и признает его, обращаясь к нему как к Патриарху, и находится с ним в полном общении. И тем самым она прямо противостоит нам, ибо мы все время пытаемся объяснить “свободному миру», что Советский патриархат не является подлинным представителем и главой многострадальной русской церкви. Но сербская церковь признает ее таковой и тем самым совершает тяжкий грех против Русской Церкви и русского православного народа».

  «Как тут можно говорить об особой благодарности к ней? О, если бы Сербская Церковь, признавая нашу праведность, так же прямо и открыто, смело признала неправедность Советов! Что ж, тогда нам действительно будет за что ее благодарить! Но теперь, протягивая нам одну руку, она протягивает другую нашим противникам, врагам Бога и Церкви. Если вам угодно, закрыв глаза на эту печальную действительность, благодарить сербов за такие их «подвиги», то это ваше дело, но я не участвую в этом выражении благодарности».

  «Как опасны компромиссы в принципиальных вопросах! Они делают людей бессильными в защите истины. Почему сербский патриархат не может решиться разорвать связь с советской иерархией? Потому что она сама идет по тому же темному и опасному пути компромисса с Богоненавистническими коммунистами. Правда, она не продвинулась по этому пути в той мере, в какой продвинулась Советская иерархия, и пытается проповедовать и защищать веру, но если оттенки и нюансы здесь совсем другие, то все же, в принципе, дело стоит на одном и том же уровне”.

  Митрополит Филарет был смиреннейший и кротчайший из людей. Однако, когда дело касалось вопросов веры, он ни к кому не проявлял пристрастия. Так, в 1970 году архиепископ Сиракузский и Джорданвилльский Аверкий, ревнитель веры и близкий к воззрениям митрополита, разрешил некоторым коптам-монофизитам совершить богослужение в Джорданвилле. Митрополит Филарет, считая, что церковь в Джорданвилле осквернена служением еретиков, приказал вновь освятить ее. Затем в письме к архиепископу Аверкию он указал на всю антиканоничность этого акта, подчеркнув, что он не может быть оправдан никакой икономией и выразив опасение, что верные чада РПЦЗ отвернутся от него, если подобные случаи повторятся…

Печали и радости

  Митрополиту Филарету пришлось пережить много клевет и нападок, даже физических. Однажды некий архимандрит в его присутствии заявил другим иерархам, что надо срочно убрать «такого негодного митрополита» …

  В 1976 году святитель приехал в Англию и был спрошен правящим архиереем, архиепископом Ричмондским и британским Никодимом, почему он критиковал крещение группы мирян в своей епархии. Митрополит сказал, что не возражает, и попросил показать его письмо. Когда его показали, он сказал, что не писал — его подпись была подделана…

  Опять же, в 1977 году, мирянину, протестовавшему против экуменической деятельности архиепископа Женевского Антония, он сказал, что, хотя и согласен с его протестом, он ничем не может ему помочь, потому что он находится «под дулом пистолета» – и в этот момент он сформировал пальцы правой руки в виде револьвера и направил его себе в висок.

  По словам о. Алексея Макрикова, на его жизнь было совершено несколько покушений. Одно из них произошло, когда он возвращался на корабле из монастыря Лесна во Франции в США. Вдруг, средь бела дня в топке парохода разгорелся огонь настолько сильный, что труба раскалилась добела. Капитан парохода, не видя никакой возможности погасить огонь, угрожавший расплавить трубу,  а это означало, что пожар охватит все судно и поглотит всех людей, пришел в критическую минуту к Владыке Филарету и попросил его помолиться, потому что, по его мнению, только Бог мог спасти корабль и пассажиров. Владыка Филарет выслушал капитана и сразу же стал молиться. Прошло 10-20 минут и труба начала краснеть. А через час уже стала черной. Спасение было дано Богом! Капитан снова пришел к Митрополиту Филарету поцеловал его руку и взволновано благодарил за молитвы…

  Несмотря на противодействие отдельных епископов и духовенства, а также врагов вне Церкви, митрополит Филарет был любим широкими массами церковного народа. Как и во время своей жизни в Харбине, святитель никому не отказал в помощи, став Первоиерархом. Он особенно заботился о духовном просвещении молодежи, которую очень любил и которой всегда был окружен.

  Он учил людей истинному смирению и покаянию: «иногда люди говорят о себе: «О, я очень религиозен, я глубоко верующий»» — и говорят это искренне, думая, что могут на самом деле сказать это о себе с полным основанием… Из жизни Церкви мы видим, что те, кто действительно имел истинную веру, всегда думали о себе и своей вере очень смиренно и всегда считали, и сознавали себя маловерными… Тот, кто действительно верит, не доверяет своей вере и считает себя маловерным. Тот, кто в сущности не имеет истинной веры, думает, что глубоко верит…

  «Мы видим подобный «парадокс» в морально-этической и духовной оценке человека: праведники видят себя грешниками, а грешники-праведниками».

  «… В душе грешника, непросвещенного благодатью Божией, не думающего о духовной жизни, не думающего об исправлении, не думающего о том, как он ответит за себя перед Богом, все слилось воедино, и он сам ничего не может в ней разглядеть, только всевидящий Бог видит жалкое состояние души этого человека. Но сам он этого не чувствует и не замечает, и думает, что он не так уж плох и что те места в Евангелии, где говорится о великих грешниках, не имеют к нему никакого отношения. Возможно, он не считает себя святым, но он полагает, что он не так уж плох…»

  «Те, которые были угодны Богу, думали о себе совершенно иначе и видели себя и свою духовную природу в совершенно ином свете. Один подвижник все время плакал. Его ученик спросил его: «Отче, о чем ты плачешь?» — О моих грехах, сын мой, — ответил он. «Но какие у тебя могут быть грехи? И почему ты так плачешь над ними?» — Сын мой, — ответил аскет, — если бы я мог видеть свои грехи так, как они должны быть видны, во всем их безобразии, я бы попросил тебя плакать о моих грехах вместе со мной. Но мы, будучи обыкновенными людьми, не видим своей греховности и не чувствуем их тяжести. Отсюда получается, как я только что сказал: человек приходит на исповедь и не знает, что сказать. Одна женщина, приходившая на исповедь, только и сказала: «Батюшка, я все забыла». Как вы думаете: если у человека болит рука, или нога, или какой-то внутренний орган, и он идет к врачу, забудет ли он, что у него болит? Так и с душой: если она действительно горит чувством раскаяния, она не забудет своих грехов. Конечно, ни один человек не может вспомнить все свои грехи – все до последнего, без исключения. Но истинное покаяние неизменно требует, чтобы человек сознавал свою греховность и искренне раскаивался в ней.

  «Мы молимся в Великий пост, чтобы Господь даровал нам узреть наши грехи — наши грехи, а не чужие. Но об этом нужно молиться не только в пост, но и во все времена – молиться, чтобы Господь научил нас видеть себя такими, какими мы должны быть, и не думать о нашей мнимой «праведности». Но мы должны помнить, что только милость Божия может открыть человеку глаза на его истинное духовное состояние и таким образом поставить его на путь истинного покаяния».

  За время служения митрополита Филарета Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви было прославлено много новых святых Божиих: праведный Иоанн Кронштадтский (1964), преподобный Герман Аляскинский (1971), блаженная Ксения Петербургская (1978), Собор Новомучеников и Исповедников Российских (1981) и преподобный Паисий Величковский (1982).

  Из этих канонизаций наиболее значимой была канонизация святых Новомучеников и Исповедников Российских. В отличие от, казалось бы, аналогичного акта МП 2000 года, этот акт не путал истинных мучеников с ложными, истинных служителей Христа с сергианами и предателями. Его влияние в России было и остается очень велико. Таким образом, в 2008 году Русская истинная православная церковь продолжила акт 1982 года, канонизировав еще 49 катакомбных святых – и самого святителя Филарета!

  Митрополит Филарет писал об этом уникальном событии: «хотя в истории Церкви Христовой мы видим примеры мученичества во все периоды ее существования, все же до русской революции подвиг мученичества был чем-то прежде всего из первых веков христианства, когда язычество железом и кровью стремилось уничтожить Святую Церковь.

  — Сегодня мы видим кое-что еще. С появлением и укреплением богоборческого коммунизма в России началось неслыханное по своей жестокости и размаху гонение на веру. Как определил один церковный писатель, Православная Русь была на Голгофе, а Русская Церковь на кресте … Русская Церковь и народ дали неисчислимое множество случаев мученического терпения гонений и смерти за веру во Христа… не просто сотни и тысячи, а миллионы страдальцев за веру-явление неслыханное и шокирующее!

  Но в то же время русская земля очищается от этой скверны святой кровью Новомучеников, пострадавших за веру и праведность. Русская земля обильно поливалась этой кровью-поливалась, освящалась, очищалась от безсмысленности безбожников и богоборцев! …

  «Приближается день канонизации-прославления неисчислимого сонма мучеников и исповедников веры, явленных миру Русской Церковью и народом. Это будет день величайшей торжественности для православной веры-не только в России и в русском зарубежье, но и во всем мире, где есть верные чада Православной Церкви…

  «Большим и многочисленным является сонм Новомучеников и исповедников Российских. Возглавляют его прежде всего святейшие имена Святейшего Патриарха Тихона, убитых митрополитов Владимира и Вениамина: особое почетное место в нем занимает Митрополит Владимир как первый мученик, положивший начало этому славному сонму. В то же время совершенно особое место в сонме Новомучеников занимает Царская Семья во главе с Царем-Мучеником императором Николаем Александровичем, который однажды сказал: «Если для спасения России нужна жертва, я буду этой жертвой…»

  «Члены Русской Зарубежной Церкви! Мы готовимся к великому торжеству не только для Русской Православной Церкви, но и для всей Вселенской Церкви, потому что вся Православная Церковь во всех ее частях едина и живет единой духовной жизнью. Пусть эта торжественность православной веры и красота подвига мученичества будет не только Общецерковной, но и личной торжественностью для каждого из нас! Мы призываем всех членов Зарубежной Церкви готовиться к нему с усиленной молитвой, исповедью и причащением Святых Христовых Таин, чтобы вся наша Церковь едиными устами и единым сердцем прославляла Того, от Кого исходит всякий добрый дар и всякий совершенный дар – Бога, дивного во святых своих!»

  В 1982 году было явлено великое чудо милосердия Божия-чудотворная икона Иверско-Монреальской иконы Божией Матери, которая в течение пятнадцати лет непрестанно испускала Миро вплоть до своего исчезновения в 1997 году…

Анафема против экуменизма

  Шло время, и становилось все яснее и яснее, что православные не могут иметь никакого общения с “церквами” мирового Православия, не говоря уже о том, чтобы быть в них. В 1980 году экуменическая пресс-служба (ENI) заявила, что ВСЦ разрабатывает план объединения всех христианских конфессий в одну новую религию. В 1981 году в Лиме (Перу) было разработано межконфессиональное евхаристическое богослужение на конференции, в ходе которой представители протестантов и православных в ВСЦ согласились с тем, что крещение, Евхаристия и рукоположение всех конфессий являются действительными и приемлемыми. Но самый большой скандал разразился на ванкуверской Генеральной Ассамблее ВСЦ в 1983 году. На нем присутствовали представители всех существующих религий, и началось оно с языческого обряда, совершенного местными индейцами. Православные иерархи принимали участие в религиозных церемониях вместе с представителями всех мировых религий.

  Синод РПЦЗ в это время также заседал в Канаде. Он осудил это последнее и самое крайнее проявление экуменизма: «в своем решении от 28 июля / 10 августа наш Собор разъяснил, что Русская Православная Церковь Заграницей не участвует во Всемирном Совете Церквей постольку, поскольку последний пытается представлять собравшихся в нем представителей различных по своим взглядам религий, как будто они имеют какое-то единство в вере. На самом же деле, однако, сама эта позиция является ложью, поскольку они, представители различных конфессий и сект, не отказались от своих точек несогласия друг с другом, тем более с Православной Церковью, в догматах и в основных установках. Во имя объединяющих формул эти расхождения во мнениях не уничтожаются, а просто отбрасываются. Вместо незыблемых истин веры они стараются видеть только мнения, не обязательные ни для кого. В ответ на исповедание единой православной веры они говорят вместе с Пилатом: «что есть истина?» И номинально православные члены экуменического движения все более и более заслуживают упрека Ангела Лаодикийской церкви: «знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч!» (откровение 3.15). Явным проявлением такого ложного Союза было служение так называемой Лимской Литургии…”

  Тогда Синод предал анафеме экуменизм, заявив: » Нападающим на Церковь Христову и учащим, яко она разделися на ветви, яже разнятся своим учением и жизнию, и утверждающим Церковь не сущу видимо бытии, но от ветвей, расколов и иноверий соединитися имать во едино тело: и тем, иже не различают истинного священства и таинств Церкви от еретических, но учат, яко крещение и евхаристия еретиков довлеют ко спасению; и тем, иже имут общение с сими еретиками, или способствуют им, или защищают их новую ересь экуменизма, мнящею братскую любовь и единение разрозненных христиан бытии – АНАФЕМА”.

  Комментируя анафему, архиепископ Монреальский Виталий писал: «Без сомнения, время дискуссий и полемики прошло, и пришло время судить об этом движении. И каким бы незначительным ни казался наш Собор 1983 года, он наконец осудил экуменизм и предал его анафеме…”

  Анафема против экуменизма была с восторгом воспринята истинно православными не только в РПЦЗ, но и в Греции, и на Афоне и может считаться единственным важнейшим церковным актом Истинно Православной Церкви во второй половине XX века. Для многих, кто был обеспокоен тем, что РПЦЗ не была достаточно твердой и ясной в своих отношениях с экуменистами, это положило конец их сомнениям и подтвердило их веру в нее. Смысл анафемы был ясен: все православные церкви, которые были полноправными членами ВСЦ, подпадали под нее и таким образом были лишены благодати таинств. Более того, те, кто общался с еретиками-экуменистами, становились участниками той же ереси. Де-факто экуменисты уже отпали от Церкви, и Анафема только свидетельствовала верующим в целом, что они были вне Церкви.

  Противники этого решительного разрыва с «мировым православием» «много говорили и говорят» о «недействительности» этой анафемы – вплоть до того, что иерархи РПЦЗ вообще не принимали анафемы, а ее просто вводили в текст соборных актов некие «злонамеренные люди». Однако это кажется невероятным: ведь никто из иерархов впоследствии не отрекся от анафемы (фактически она была подтверждена на Соборе в 1998 году), никто из них не сказал, что он ее не подписывал: анафематизм экуменизма был внесен в Синодикон воскресенья Торжества Православия…

  Таким образом, дело всей жизни митрополита Филарета нашло свое высшее выражение в историческом акте, имеющем всеобщее значение для всей полноты Православия, — в официальном анафематизме «ереси ересей» и отступников нашего века. Очевидно, что никакие увещевания, обращенные к “православным» экуменистам, не могли иметь никакого эффекта, и для того, чтобы остановить общее заражение, требовалось очень сильное прижигание.

  В одной из своих проповедей, говоря о тех, кто преступает учение Церкви, он объяснил значение анафемы: «церковь заявляет, что они отрезали себя от общения с Церковью, перестав слушать ее материнский голос. И это не только для сведения других, чтобы они знали это, но и для блага самих отлученных. Церковь надеется, что это грозное предупреждение, во всяком случае, подействует на них…»

  «Отличительная черта нашего времени, — говорил он, — состоит в том, что люди все более и более одержимы равнодушием к Божественной истине. Говорят много красивых слов, но на самом деле – на самом деле – люди совершенно равнодушны к истине. Такое равнодушие однажды проявил Пилат, когда Господь предстал перед ним на суде. Перед Пилатом стояла сама Истина, но он скептически заявил: «что есть истина?” — то есть она существует? А если и есть, то очень далеко от нас, а может быть, и вовсе не существует. И с полным безразличием отвернулся он от Того, Кто возвещал ему истину, Кто Сам был Истиной. И теперь люди стали такими же равнодушными. Вы, наверное, не раз слышали якобы христианские слова о единении всех в одну веру, в одну религию. Но помните, что за этим кроется именно безразличие к истине. Если бы истина была дорога человеку, он никогда не пошел бы по этому пути. Именно потому, что истина мало интересует всех, и они просто хотят как-то сделать проще и удобнее и в вопросах веры, они говорят: «все должны объединиться».…

  — Братья, мы должны опасаться этого безразличия к истине. Господь наш Иисус Христос в Апокалипсисе ясно показывает нам, как ужасно безразличие к истине. Там он обращается к Ангелу, стоящему во главе Лаодикийской церкви, и говорит: «Я знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл (ни то, ни другое, истина тебе не дорога), а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Как организм изгоняет из себя то, что ему совершенно противно и вредно.

  «Вспомним, что это безразличие к истине есть одна из главных бед нашего века отступничества. Цени истину, о человек! Будьте борцом за правду… Ставь истину выше всего в жизни, о человек, и никогда не позволяй себе ни в чем отклоняться от истинного пути…”

Покой

  Святитель митрополит Филарет отошел ко Господу около 6.30 утра 8/21 ноября 1985 года, в день Архистратига Небесного воинства Михаила. Он страдал от рака. В его пишущей машинке после его преставления был найден лист бумаги со следующими словами Господа, обращенными к ангелу Филадельфийской церкви: «се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего». (откровение 3.11). Воистину, он был ангелом Филадельфийской церкви, истинной православной Церкви Христовой, и праведным обвинителем Лаодикийской церкви, церкви экуменического безразличия к истине, церкви антихриста.…

  Прошло почти тринадцать лет, и было решено перенести останки митрополита Филарета из усыпальницы под алтарем кладбищенской Успенской церкви Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле в новую усыпальницу за главной церковью монастыря. В связи с этим было решено, готовясь к переносу, провести вскрытие гробницы. 17 ноября 1998 года архиепископ Сиракузский и Свято-Троицкий Лавр вместе с духовенством общины отслужил панихиду в усыпальнице. Гроб митрополита Филарета поставили посреди комнаты и открыли. Мощи митрополита оказались совершенно нетленными, они были светлого цвета, кожа, борода и волосы полностью сохранились. Его облачение, Евангелие и бумага с молитвой об отпущении грехов были в полной сохранности. Даже белая ткань, покрывавшая его тело сверху, сохранила свою ослепительную белизну, что очень поразило гробовщика, присутствовавшего при вскрытии гроба, – он сказал, что эта ткань должна была стать совершенно черной после трех лет в гробу… Примечательно, что металлические пряжки Евангелия в гробу при прикосновении рассыпались в пыль-они совсем заржавели; это свидетельствовало о том, что в гробу было очень сыро; и в такой сырости ничего, кроме этих пряжек, не пострадало! Воистину, это было явное чудо Божье.

  Однако реакция архиепископа Лавра на это явное чудо была неожиданной: он приказал вновь закрыть гроб с мощами…

  Накануне перезахоронения мощей, 20 ноября, в начале четвертого часа дня гроб святителя был доставлен из Успенского храма в монастырский храм Святой Троицы на автомобиле. Панихиду отслужили архиепископ Лавр и 20 священнослужителей. Никто из других иерархов РПЦЗ не пришел на перенесение мощей святителя Филарета (хотел приехать только епископ Манхэттенский Гавриил, но ему помешала внезапная болезнь). После панихиды гроб с телом святителя был поставлен в боковой стене храма, а в 19.00 началось всенощное бдение. На следующий день, 21 ноября, архиепископ Лавр возглавил в храме Божественную литургию. С ним сослужили 18 священников и 11 диаконов, еще несколько прибывших священнослужителей молились вместе с мирянами в самой церкви. В переполненной церкви собралось около 400 человек. Все присутствующие были сильно огорчены и опечалены тем, что во время панихиды, как и во время всенощного бдения и Литургии, гроб с мощами митрополита Филарета оставался запечатанным. Несмотря на многочисленные просьбы духовенства и мирян, специально приехавших в Джорданвилль, чтобы приложиться к мощам святителя, архиепископ Лавр отказался открыть гроб. Он также очень строго запретил делать фотокопии с уже сделанных снимков нетленных мощей святого и даже показывать их кому бы то ни было. Архиепископ Лавр призвал собравшихся молиться о мире души усопшего Первоиерарха до тех пор, пока не будет явлена воля Божия относительно его почитания в рядах святых… После Литургии была отслужена панихида, а затем гроб с мощами святителя Филарета крестным ходом пронесли вокруг Свято-Троицкого собора и затем к приготовленному месту в усыпальнице, где архиепископ Лавр предал мощи святителя земле.

Чудеса

  Со времени преставления митрополита Филарета было зафиксировано несколько чудес:

1. Матушка Татьяна Федорова, жена протоиерея Константина Федорова, пишет: «во время церковных смут, вскоре после кончины митрополита Филарета, муж мой очень страдал по этому поводу. Услышав обе стороны этих печальных ситуаций, наконец, «до него дошло». Он молился об этом митрополиту Филарету. Он очень устал и заснул. Ему приснилось, что он находится в церкви, полностью облаченный для Божественной литургии, и ему сказали, что неожиданно приезжает митрополит Филарет. Он приготовился встретить епископа со Святым Крестом на тарелке. Служка дал митрополиту Филарету посох, а митрополит дал служке свой посох. Митрополит выглядел очень сияющим и молодым. Тогда отец Константин положил на аналой тарелку со Святым Крестом, что не принято делать, сделал полный поклон перед митрополитом и сказал: «владыка, мне так трудно». Но вы, отец Константин, должны меньше думать и больше молиться. Отец попытался подняться с земли, но митрополит пригвоздил его голову посохом. В этот момент отец проснулся, полный радости и покоя, но с головной болью там, где на его голову положили посох. С тех пор он чувствует, что митрополит заботится о нем и всегда готов прийти на помощь.

  «В декабре 2005 года, вскоре после праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы у отца начались страшные боли в костях ног. Он не мог даже ходить. У него была сильная, мучительная боль. Чтобы встать, ему приходилось пользоваться костылями или инвалидным креслом, и все это вызывало сильную боль. От сильной боли он не мог даже уснуть. Он пролежал в постели несколько дней, думая, что ему станет лучше, если он примет обезболивающее. Это тоже не помогло. Это было худшее, что он когда-либо испытывал, так как у него действительно есть некоторые проблемы с костями. В пятницу он наконец позвонил доктору. Он сказал, что приедет в субботу со специалистом. В ту пятницу вечером мы молились по канону за больных, и отец попросил благословенного митрополита Филарета помочь ему. После молитвы отец, наконец, мирно уснул на ночь без боли. И вот, на следующее утро он был избавлен от боли, так что мог нормально ходить! Врач пришел вместе со специалистом, осмотрел его, задал вопросы и дал какое-то лекарство. Он сказал, что это костный вирус. Боль не вернулась, и он смог ходить. Слава Богу!»

2. Протоиерей Константин Федоров (Франция). «Накануне приезда в Джорданвилль по случаю обретения мощей митрополита Филарета, мы с моей матушкой совершали большую поездку по Франции. Проехав два часа (а всего надо было ехать семь часов), вдруг машина заглохла. Впечатление такое, что кончился бензин. Сколько я ни качал педаль, ничего не помогало. Вокруг ничего не было, и моя матушка впала в панику. Я говорю: «Да не надо так переживать — на мне епитрахиль Владыки митрополита Филарета, а главное, что у меня еще Крест Животворящий. Ты лучше возьми да помолись». Прошла пара секунд, и вдруг у нее вырвалось из сердца: «Владыко митрополит, помоги. Это же твое чадо здесь сидит. Не ради меня, я недостойна, ради него помоги. Сделай, чтобы мы могли дальше поехать». Я повернул ключом, и машина поехала, как ни в чем не бывало. Это была большая радость для моей матушки».
3. Протодиакон Кристофер Бирчелл (Канада). «Эту историю мне рассказала Лидия Михайловна Клар, супруга Евгения Иосифовича Клар, декана Джорданвилльской семинарии. В 1994 году обнаружилось, что их невестка, Ирина Клар, больна раком. Ее муж, Михаил, врач по профессии, был в отчаянии. Он пламенно молился о ее выздоровлении, и временами казалось, что болезнь отступает. Однако недавно, в 1997 году, произошло резкое ухудшение. Лидия Михайловна дала благочестивым супругам рубашку, принадлежавшую митрополиту Филарету, которую она в свое время получила от келейника святителя, протодиакона Никиты Чакирова. Ирина одела ее и сразу же ощутила сильное благоухание; она подумала, что в помещении кто-то пролил духи. Ирина и Михаил пламенно молились весь вечер, а потом Ирина уснула в этой рубашке. На следующее утро она почувствовала себя значительно лучше и пошла в больницу на осмотр. В результате обследования выяснилось, что размер раковой опухоли сократился в 70 (!) раз. Никаких рациональных объяснений этому не было и больничный персонал был поражен. К концу 1998 года раковая опухоль у Ирины снова стала расти. После того, как останки митрополита Филарета были открыты и найдены нетленными, архимандрит Лука из Джорданвилля начал собирать информацию о чудесах. Ирина решила, что она должна рассказать о своем исцелении, и почувствовала, что она была неправа, когда молчала об этом раньше. После того, как она рассказала о происшедшем о. Луке, она снова почувствовала себя лучше. С тех пор (прошел уже год) она пребывает в добром здравии. Раковая опухоль не исчезла полностью, но уменьшилась настолько, что Ирина может вести нормальную жизнь и посвящать себя воспитанию своих детей».
4. Священник Стивен Аллен (США). «У меня над столом долгое время висела фотография митрополита Филарета. Я не придавал ей особенного значения. Но вдруг мне пришла мысль, что я должен зажечь перед ней лампаду и молиться Владыке. А через несколько дней мне сообщили, что в Джорданвилле обрелись его нетленные мощи. И теперь я всегда молюсь святителю Филарету».
5. Елена Кудрявцева (Москва). «Некоторое время тому назад у нашего маленького сына появились признаки аллергии, которые день ото дня становились все сильнее и сильнее. Врачи не могли внятно объяснить причину сыпи, выступавшей по всему телу, а местами постепенно превращавшейся в твердую корку. Лекарства давали лишь незначительное облегчение, да и часто принимать эти таблетки младенцу было небезвредно. Мы не знали, как быть и что делать. Наш знакомый, благочестивый и искренний человек, почитающий Владыку Филарета (Вознесенского), рассказал историю о попавшем в клинику тяжело больном, которого врачи уже не надеялись вылечить. Больной взял фото святителя и с верой положил его на больное место. В скором времени он пошел на поправку, операция не потребовалась, и он исцелился от своего тяжкого недуга. Вспомнив этот рассказ, мы взяли фотографию святителя Филарета (Вознесенского), сделанную незадолго до его кончины протоиереем Константином Федоровым, и положили под постель младенца. На следующий день корки на ногах ребенка начали отваливаться, сыпь уменьшилась, а через некоторое время признаки аллергии исчезли вовсе».
6. Ирина Смирнова (Калининград). «Я журналистка, устроилась на работу в редакцию одной газеты, но работать мне там было очень тяжело: у меня началась аллергия на бытовую пыль, поскольку я не могу находиться в непроветриваемом помещении, а моя соседка по кабинету, наоборот, не любила сквозняков и всегда закрывала не только форточку, но даже дверь в кабинет. Я задыхалась, погибала, бегала делать уколы в вену, без таблеток не могла войти в кабинет. Одна знакомая посоветовала мне молиться о помощи святителю Филарету. Я стала ему молиться, и вскоре редактор дал мне отдельный кабинет, и я просто, можно сказать, воскресла из мертвых…»
7. Следующее чудо, совершенное по молитвам митрополита Филарета, произошло в праздник Святого Стефана 9 января 2006 года в истинно православном женском монастыре новый Стеник, Сербия. Этот монастырь только что был построен в очень отдаленной части Сербии, несмотря на угрозы уничтожить его, исходящие от лжепатриарха Сербии. Монахини были изгнаны из старого Стеника несколько лет назад из-за их оппозиции к ереси экуменизма и находятся под омофором иерарха “Флоринитской” ветви истинной православной церкви Греции.

  Монахиня Ипомони (что по-гречески означает “терпение”) страдает от очень тяжелых приступов астмы. В этот день у нее случился самый сильный приступ, и она задохнулась. В течение 20 минут она не дышала, и ее тело было без каких-либо признаков жизни. Теперь следует отметить, что за несколько дней до этого 10 монахинь этого монастыря во главе со схимонахиней Евфросинией усердно молились Господу, чтобы он дал им страх Божий.

  За те 20 минут, что она была клинически мертва, монахиня Ипомони встретила в темном туннеле нескольких демонов. Они схватили ее и пытались утащить в ад. Это был самый ужасный опыт. Через 20 минут матушка Евфросиния помазала ее мертвое тело елеем из лампады перед иконой митрополита Нью-Йоркского Филарета. В тот момент, когда масло коснулось ее головы, которую словно ударило током, она ожила и начала двигаться. Некоторое время после этого она все еще была очень слаба и все время плакала. Но на следующий день о. Акакий прибыл в монастырь, отслужил литургию три дня подряд, приобщил ее и совершил таинство Соборования. Теперь она полностью выздоровела. Она чувствует себя хорошо, ходит и даже готовит еду.

  Весь этот инцидент оказал очень благотворное влияние на всех монахинь. Их молитва о том, чтобы получить страх Божий, была услышана. И они горячо благодарят Бога и его великого иерарха, митрополита Нью-Йоркского Филарета.

8. Светлана Шумило из Чернигова (РИПЦ) пишет: «Завтра [1/14 декабря] память святителя Филарета, и я хочу рассказать вам одну историю. Моему сыну было два года, и отец Евфимий и Евфросиния из Лесны приехали погостить у нас на пару дней, так как было большое совещание по церковным делам. Что такое церковная конференция? Все заняты, а работы еще больше… Но однажды утром у нас была пара свободных часов, и мы попросили о. Евфима, так как на литургию времени не было, причастить нашего сына из припасенных даров. Подарки он привез с собой из Лесны. С самого утра на своем детском языке он всем говорил, что о. Филарет пришел к нему ночью и сказал, что он, ребенок, будет причащаться. Мы были немного удивлены, так как не предупредили нашего сына, он был еще так мал, о причастии. Тем не менее он продолжал повторять эту фразу несколько раз, стараясь произнести сложное имя. Все думали, что он говорит об о. Филарете, который иногда приходил к нам и причащал и не обращали внимания на слова ребенка. После Причастия о. Евфимий в своих последних словах зачитал святых дня, и вдруг все вспомнили, что сегодня память святителя Филарета (это было через год после Собора [2008 года], на котором был прославлен святитель Филарет). В тот вечер, когда все уже разошлись, мы показали сыну несколько фотографий святителя Филарета и спросили его: Филарет, который сказал тебе, что ты будешь причащаться. На это наш сын ответил: «Нет, это старик!” Потом мы показали ему икону святого Филарета и задали тот же вопрос. И он ответил: «Да, это тот самый!”

Святой Отец Филарет, моли Бога о нас!

(Источники: Татьяна (монахиня Кассия) Сенина, “и жребий его среди святых…», «вертоград-Информ», № 15, январь 2000 г., С. 6-24; огненный столп. Митрополит Нью-Йоркский и Восточно-Американский Филарет (Вознесенский) и Русская Зарубежная Церковь (1964-1985); монах Всеволод (Филипьев), “митрополит Филарет: к двадцатилетию со дня кончины, 1985-2005”, «Православная Русь», № 22 (1786), 15/28 ноября 2005 г., стр. 1-3; «Православная Русь», 14 июня 1981 г.; епископ Григорий Граббе, «письма», Москва, 1998 г., стр. 14-15; жизнь, №1, 1962; Протоиерей Алексий Микриков, «уния с МП приведет к духовной катастрофе» (уния с МП приведет к духовной катастрофе), http://metanthonymemorial.org/VernostNo34.html; преподобный Вениамин (Гомартели),” летопись церковных событий Православной Церкви начала 1917 года » (летопись церковных событий Православной Церкви начала 1917 года), http://www.zlatoust.ws/letopis.htm; митрополит Суздальский Валентин, Рождественское послание, 2000/2001; Иван Остроумов, история Флорентийского собора, С. 193-199; архиепископ Аверкий, современность в свете Слова Божия. Слово и речи (1969-1973) (современная жизнь в свете Слова Божия: проповеди и речи), Джорданвилль: Свято-Троицкий монастырь, 1975, т. III, С. 216; архиепископ Виталий, в православной жизни, т. 34, № 4, июль-август 1984 г.; о. Алексей молодой, Русская Православная Церковь Заграницей: история и хронология, Сан-Бернардино: Борго пресс, 1993, с. 117-118; монахиня Васса (Ларина) «слава Богу, не оставившему Своей Церкви», самосознание РПЦЗ на третьем Всесоюзном соборе 1974 г. http://www.russianorthodoxchurch.ws/01newstructure/pagesen/articles/svassasobor.htm; А. Голицын, перестроечный обман, Лондон и Нью-Йорк: Эдвард Харл, 1995, с. 175; протодиакон Василий Якимов “ «Re: фундаментальный вопрос», orthodox-synod@yahoo.groups.com, 4 июня 2003 г.; “вертоград-Информ”, № 11 (68), ноябрь 2000 г., С. 52-53; «вертоград-Информ», № 11 (44), ноябрь 1998 г., С. 24-27, 28-32; «письмо митрополита Филарета (Вознесенского) священнику Зарубежной Церкви об отце Димитрии Дудко и Московском патриархате», «вертоград-Информ», № 4, февраль 1999 г., С. 16-20; Вестник Западно-Европейской епархии. 1979, № 14; Церковные новости, № 4 (95), июнь-июль 2001 г., стр. 9; “современный святоотеческий документ”, православное христианское свидетельство, 14/27 ноября 1983 г., стр. 3; “энциклика Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей”, Православная жизнь, т. 33, № 6, ноябрь-декабрь 1983 г., стр. 13; Иеросхимонах Акакий, личное общение, март 2006 г.; матушка Татьяна Федорова, личное общение, апрель 2006 г.; монахиня Ксения (Митренина), личное общение, апрель 2006 г.; К. Преображенский, “обращение в зарубежную церковь”, наша страна, № 2816, 23 марта 2007 г., с. 8; Епископ Одесский Агафангел, 21 августа 2007 года, http://guest-2.livejournal.com/294723.html; верность, № 104, март 2008 г., http://metanthonymemorial.org/VernostNo104a.html; монахиня Ефросинья (Молчанова), » доклад Освященному Собору РИПЦ о подвиге святительского служения митрополита Филарета (Вознесенского)», http://catacomb.org.ua/modules.php?name=Pages&go=print_pageIpid=1441; Светлана Шумило)